— Послушай, твоя мать была мужественной и сильной женщиной. Она всем пожертвовала ради тебя. И уверена, что она верила тебе — до последнего своего вздоха.

— Лили… — Голос Джулиана дрогнул, и он наконец осмелился взглянуть ей в глаза. — Лили, что бы ни случилось, дай мне слово, что никогда не усомнишься во мне.

— Никогда. — Она прижалась губами к его лбу.

— И если со мной что-то случится…

Договорить он не успел — губы Лили прижались к его губам, не дав ему закончить.

— Если с тобой что-то случится, — начала она, с трудом заставив себя оторваться от его губ, — я буду горевать. Вряд ли я захочу жить без тебя. — При мысли о том, что приходится говорить ему подобное, у нее разрывалось сердце. — Да, возможно, я не захочу жить, если останусь одна, но буду. Когда-то, после болезни, узнав, что навсегда останусь глухой, я тоже заново училась жить. Когда погиб Лео, у меня будто вырвали душу. И все же я справилась…

Придвинувшись к Джулиану поближе, она прижалась головой к его плечу.

— Если ты уйдешь из моей жизни, мое сердце будет разбито. Я уже никогда не буду прежней. Но буду жить — ради тебя, ради нашего ребенка. Ради себя самой. Я сильнее, чем ты думаешь, Джулиан. Наверное, даже сильнее, чем кажется мне самой.

Каждое слово Лили дышало уверенностью. И она вдруг поймала себя на том, что и сама понемногу начинает успокаиваться.

Они так и продолжали сидеть, поджав под себя ноги и глядя друг другу в глаза.

Обоим не хватало воздуха. Лили никогда еще не чувствовала такого полного, такого безраздельного слияния с другим человеком, когда не только тела, но и души становятся единым целым.

А потом оба как будто сошли с ума.

Будь прокляты эти пуговицы! Впрочем, с пуговицами было покончено почти мгновенно. Прикосновение одежды к телу почему-то неожиданно стало раздражать до безумия. Скорее, скорее избавиться от нее. Особенно Джулиана бесили башмаки. Развязывать шнурки тоже было некогда.

Впрочем, обоих это нисколько не смущало.

Опрокинув Лили на спину, Джулиан широко развел ей ноги и на минуту замер — она была еще не готова принять его и тем не менее даже не думала возражать. Ей и в голову не приходило просить его подождать немного — она понимала, как отчаянно он хочет этого… как ему сейчас нужно погрузиться в нее, почувствовать себя в безопасности.

Ноги ее обвились вокруг его талии, и Джулиан одним мощным толчком ворвался в нее, потом еще раз, и еще. Что-то капнуло ей на грудь — то ли пот, то ли слезы, Лили не знала. А может, и то и другое. В каждом движении Джулиана, в том, как он судорожно старался оказаться в ней, ощущалось отчаяние, едва ли не мука. Мучаясь сам, он невольно причинял боль и ей.

Она не жаловалась — смирившись, Лили принимала его таким, какой есть.

Она выдержит, твердила себе Лили. Однако у нее были и собственные желания…

Дождавшись удобного момента, Лили стиснула его ногами и одним рывком опрокинула на спину, усевшись верхом. Поначалу Джулиан даже не понял, что произошло. Спустившиеся до колен панталоны лишили его возможности сопротивляться. Впрочем, судя по выражению его лица, ему это и в голову не пришло. Лили на миг охватило ликование — ее пленник, пригвожденный к постели, оказался полностью в ее власти.

Она слегка поерзала, усаживаясь поудобнее, чтобы его вздыбленное копье не причиняло ей боли. По губам ее скользнула легкая усмешка.

— Лежи смирно, — нагнувшись к мужу, шепнула Лили. — Остальное предоставь мне.

— Лили… — Слегка сбитый с толку, но, судя по всему, вполне довольный, Джулиан попытался приподняться.

— Ш-ш-ш, — прикрикнула она. — Я же велела тебе не двигаться.

Положив ладони ему на грудь, она слегка приподнялась — неторопливо, томительно-медленно — после чего с дразнящей улыбкой вновь опустилась на него. Из груди Джулиана вырвалось рычание — услышать его Лили, конечно, не могла, зато почувствовала ладонями, как содрогнулась его грудь.

Обхватив ее за бедра, он попытался протиснуться поглубже.

— А ты нахал! — Лили, неодобрительно поцокав языком, шлепнула Джулиана по рукам, когда он попытался подхватить ее под попку — Неужели тебе не хочется убедиться, что я сильнее, чем ты думаешь? Что я вполне способна справиться и без твоей помощи?

В глазах Джулиана вспыхнуло пламя, и Лили возликовала. Наконец-то понял, одобрительно усмехнулась она.

Еще ни когда раньше она не чувствовала себя такой сильной, такой уверенной в себе, как сейчас, когда Джулиан оказался в полной ее власти.

— Руки по швам! — скомандовала она. — И попробуй только пошевелиться!

Джулиан покорно вытянул руки вдоль тела.

— Обещаешь лежать смирно?

— Обещаю.

— Поклянись! — потребовала Лили. — Иначе мне придется тебя связать.

Ох. Джулиан поймал себя на том, что он ничего не имеет против.

— Клянусь, — проскрипел он, нетерпеливо выгнув спину. — Как скажешь, дорогая. Только поторопись, умоляю!

Лили довольно усмехнулась. Сидя на нем верхом, она могла беспрепятственно любоваться широкой грудью и мускулистыми руками. Тем более что тут было на что посмотреть. Ну просто живое олицетворение сладострастной агонии!

Жадно пожирая Джулиана глазами, Лили задвигалась, постепенно ускоряя темп и чуть слышно постанывая от удовольствия. Каждый раз, когда она опускалась, возникало восхитительное ощущение трения, причем именно там, где ей и хотелось. Джулиан со стоном заметался на подушке, и каждый его стон, каждое нетерпеливое движение наполняли ее счастьем.

— Ну как, убедился? — игриво поинтересовалась она. — Уж кому, как не мне, знать, что тебе нужно. И мне самой, кстати, тоже.

Негромко выругавшись сквозь зубы, Джулиан откинулся на подушки.

Чувствуя, как твердеет его плоть, Лили задвигалась быстрее. Руки ее блуждали по груди Джулиана, лаская, трогая, пощипывая.

Джулиан скрипнул зубами, чувствуя, что долго ему не продержаться.

— Лили… — прохрипел он, с трудом оторвав голову от подушки. Взгляд его устремился в то место, где их тела сливались. — Я хочу дотронуться до тебя! — взмолился он. — Пожалуйста, позволь мне!

— Ни за что! — Заметив, как он расстроился, Лили с милой улыбкой добавила: — Лучше я сама себя потрогаю…

Кокетливо подняв руки к груди — куда подевался корсет и когда это случилось, ни Лили, ни Джулиан не смогли бы вспомнить даже под пыткой — она слегка приподняла их ладонями, отметив про себя, что за последнее время они определенно потяжелели. Соски тоже стали чувствительнее — достаточно было только коснуться их, и они моментально набухли и затвердели, приподняв тончайшую ткань шемизетки. Лили обвела их кончиком пальца и едва не застонала от возбуждения.

— Господи… — простонал Джулиан. — Ты меня убиваешь!

Ничто не могло доставить Лили большей радости в этот момент, чем те мучения, что испытывал Джулиан. Восседать на муже верхом наподобие древней языческой богини, видеть, какими голодными глазами он пожирает ее тело, такое нежное, соблазнительное и женственное, и безжалостно приказывать ему — какое наслаждение! Боже, до чего же приятно чувствовать свою власть!

Откинувшись назад, Лили принялась ласкать себя руками в том месте, где соприкасались их тела — коснулась крохотного, напряженного бугорка между ног, и ее волной захлестнуло наслаждение. Дрожь пробежала у нее по спине — она опять задвигала бедрами, не отрывая взгляда от лица Джулиана. Глаза у него едва не вылезли из орбит — он смотрел, как она ласкает себя, и явно терял те жалкие крохи самообладания, которые еще у него оставались. Лили молча ликовала. Наконец по всему его телу прошла судорога, и он хрипло застонал.

Лили привстала. Ей хотелось, чтобы Джулиан убедился, как она владеет собой, хотелось, чтобы он умолял ее о пощаде.

— Лили, — наконец взмолился он. — О Господи, Лили… Я больше не могу!..

— Да. — В этот момент обжигающая волна наслаждения захлестнула ее. Лили даже не почувствовала, как Джулиан, схватив ее за бедра, с силой вонзился в нее и закричал, изливая в нее свое семя.

Она рухнула на него, дрожа и содрогаясь всем телом. Джулиан, закрыв глаза, крепко прижал ее к себе.

— Все будет хорошо, — прошептала она, прижавшись губами к его губам. — Поверь мне, Джулиан. Все будет чудесно, вот увидишь.

Еще никогда Лили не была так уверена в том, что говорит. И никогда еще она не ошибалась так глубоко.

Глава 22

Первое, что она обнаружила утром, было письмо.


«Дорогая Лили!

Представляю, как ты разозлишься, когда найдешь это письмо. Держу пари, ты пожалеешь, что вечером не выполнила свою угрозу и не привязала меня к кровати. Честно говоря, мне тоже жаль.

Милая, милая Лили. Даже не знаю, с чего начать…

У меня есть враг. С того самого дня, как погиб Лео, я подозревал, что на его месте должен был оказаться я. Вчера я рассказал тебе, как много лет назад, работая в кофейне, случайно узнал нечто такое, что не предназначалось для посторонних ушей. И хотя мой план пошел прахом, я вскоре сообразил, как можно воспользоваться полученной информацией к выгоде для себя. Если бы правда о том, что я сделал, когда-нибудь выплыла наружу, ни закон, ни общественное мнение не были бы на моей стороне.

Все последние полгода я опасался, что кто-то узнал в Джулиане Беллами глухонемого мальчика из кофейни. Теперь я почти уверен в этом — как и в том, что именно этот человек пытался заставить меня замолчать навсегда.

Поверь, Лили, все это время я твердил себе, что мои подозрения беспочвенны. Мне даже удалось убедить себя, что ты права и смерть Лео — всего лишь трагическая случайность. Я верил в это — до вчерашнего дня. Теперь все мои надежды пошли прахом — то, что случилось вчера, подтвердило мои худшие опасения. Я получил неопровержимое доказательство, что дни мои сочтены.