— Лили, нет! — Он схватил ее за талию. — Мы не можем отправиться туда танцевать!

— Неужели ты не слышишь? — с радостной улыбкой прошептала Лили. Взгляд ее был устремлен мимо Джулиана. — Тот же самый контрданс. Тот самый, что мыс тобой сегодня разучивали!

Джулиан проследил за ее взглядом. Полтора десятка парочек притоптывали, кружились и хлопали в ладоши под звуки зажигательного танца. Это и в самом деле был тот самый контрданс, который они пытались разучить этим утром.

— Я чувствую ее, Джулиан. — Лили приложила руку к оконному стеклу, которое чуть заметно содрогалось в такт. — Эта мелодия… она отдается у меня внутри, проникает до самых костей. Ты должен позволить мне попробовать.

— Это неподходящее место для леди, — отрезал Джулиан.

— Ну и что? Никто же не знает, что я леди!

Схватив Джулиана за руку, Лили волоком втащила его внутрь. От неожиданности Джулиан едва удержался на ногах. Поскользнувшись, он чудом не растянулся на полу, при этом умудрившись не выпустить ее руку. А к тому времени, как Джулиан снова обрел равновесие, они уже танцевали.

Лили танцевала замечательно. Ему нравилось наблюдать за ней, потому что она радовалась, как ребенок. Нравилось, что она так решительно приняла брошенный ей вызов. Когда же она оступалась — что было неизбежно, — то с виноватым видом пожимала плечами и улыбалась мужчине в зеленом сюртуке, который отплясывал рядом с ней. Что же до этого типа, то Джулиан мог бы поклясться — он был бы счастлив позволить Лили отдавить ему обе ноги, если бы наградой за эти муки была ее улыбка. Если честно, он сильно подозревал, что каждый мужчина в зале уже строит планы, как бы пригласить Лили на следующий танец.

Однако Лили не дала им ни единого шанса. Едва звуки музыки стихли, она, ухватившись за руку Джулиана, прильнула к нему, словно давая понять, что принадлежит ему одному.

Лили оперлась о него, пытаясь отдышаться.

— Правда, у меня неплохо получилось?

— Ты была великолепна!

По лицу Лили разлилось удовлетворение. Щеки слегка порозовели, губы сами собой расползлись в улыбке.

— И не помню даже, когда мне было так весело!

— Я тоже. — И это действительно было поразительно. Джулиан пообещал Холлинг, что Лили останется довольна, но он и представить себе не мог, что этот вечер доставит огромное удовольствие и ему самому. Пока они танцевали, он чувствовал себя… беззаботным. И тоже вряд ли смог бы сейчас вспомнить, когда такое случалось в последний раз.

И… Господи спаси и помилуй, как же она прекрасна, пронеслось у него в голове. Джулиану отчаянно хотелось коснуться ее. Поколебавшись, он сдался и шутливо потянул за выбившийся из прически локон. Взгляд Лили мгновенно смягчился, губы дрогнули и слегка выпятились словно для поцелуя. Не для дружеского, нет, а для поцелуя, который любой нормальный мужчина будет помнить до конца своих дней.

Время будто замедлило свой бег. Потом остановилось.

А потом вдруг разбилось вдребезги…

И виной этому был голос, раздавшийся за спиной у Джулиана — голос, от которого мурашки поползли по спине, а подошвы разом будто примерзли к полу.

— Мистер Белл? — окликнули его из толпы. — Мистер Белл, это вы?

Проклятие!

Джулиан даже не рискнул обернуться, чтобы посмотреть, кто узнал его в толпе. Не пытался отделаться остроумной шуткой, которая могла выручить его.

Он вообще ни о чем не думал. Он действовал.

— Давай выбираться отсюда. — Обхватив Лили за талию, Джулиан резко развернул ее на каблуках и втолкнул в плотную толпу танцующих.

— Мистер Белл, — снова послышалось сзади, на этот раз ближе. — Мистер Белл, куда же вы? Это же я!

Пропади все трижды пропадом, выругался сквозь зубы Джулиан. На этот раз он узнал этот голос. Тэтчер, его секретарь в «Эгис Инвестментс». Он бы узнал его где угодно. Джулиан так боялся, что кто-нибудь узнает Лили, что напрочь забыл, что то же самое может произойти и с ним. Чертов глупец! Первый раз в жизни он пожалел, что высокое жалованье, которое он платил своим служащим, позволяло им швырять деньги на эль и танцы. И поклялся, что завтра же его урежет — и Тэтчеру первому.

Вдруг чья-то рука легла ему на плечо.

Джулиан резко обернулся.

Тэтчер радостно осклабился.

— Мистер Белл, это вы! А мы сидим вон там, за столиком. — Он мотнул головой куда-то в сторону. — Присоединяйтесь к нам, сэр, если вы не против, конечно. Могу я заказать вам и вашей даме…

Джулиан, стиснув зубы, выдернул руку.

— Поди к черту, Тэтчер! Не сейчас.

И покосился на Лили. Она, конечно, не слышала, что сказал Тэтчер — и, самое главное, не слышала, что ответил он. Стало быть, ей ничего неизвестно. И Джулиан хотел, чтобы так оставалось и дальше.

— Сюда. — Волоча за собой ничего не понимающую Лили, он протолкался с ней через плотную толпу и шмыгнул в узкий коридор. Они бросились туда, где Джулиан еще прежде заметил дверь, за которой, вероятно, был черный ход.

Толкнув ее, они оказались в темном переулке, и Лили едва не упала, когда Джулиан выдернул ее на улицу.

Джулиан, с трудом переведя дух, обернулся, пытаясь понять, не увязался ли за ними Тэтчер. Джулиан до боли в глазах вглядывался в темноту.

Слава Богу, кажется, никого.

— Этот мужчина в коричневом пальто действительно твой знакомый? — спросила Лили, нетерпеливо вывернувшись из его рук. — Твой приятель, да?

— Нет. — Проклятие! Нужно было сделать непонимающее лицо. Какой еще мужчина? Не было там никого! И точка!

— Тогда почему он прицепился к нам? И почему ты притащил нас сюда? — Лили, задрав голову вверх, посмотрела на небо и зябко повела плечами. — Холодно… может, вернемся?

— Нет. — Обняв Лили за талию, Джулиан крепко прижал ее к себе. — Нельзя.

— Почему? — В темноте зрачки ее расширились, и глаза казались бездонными.

Джулиан понял, что пропал. Ему позарез нужно было как-то остановить нескончаемый поток вопросов, пока не стало слишком поздно. И тогда он сделал то единственное, что пришло ему в голову.

Опустив голову, он легонько коснулся губами ее губ.

— Поцелуй меня, — попросил он. — Просто поцелуй, хорошо?

Раз за разом он слегка касался ее губ — это был даже не поцелуй, а лишь обещание поцелуя. Лили сначала застыла, а потом вдруг разом обмякла, как будто ноги перестали ее держать. А потом он услышал, как она вздохнула.

— Поцелуй меня, Лили, — выдохнул он, щекоча уголки ее губ кончиком языка. Это лучше всяких слов говорило о пожелании. — Докажи, что ты тоже этого хочешь. Поцелуй меня.

Опустив голову, Джулиан прижался лбом к ее лбу и замер. Ему хотелось большего. Господи… как же он хотел ее!

«Поцелуй меня, — мысленно взмолился он. — Настоящего меня. Мужчину, который дни и ночи напролет думает о тебе. Человека, которому ничего не нужно — только знать, что когда он вернется домой, ты встретишь его поцелуем. А потом он станет целый вечер слушать тебя, нетерпеливо дожидаясь, когда будет можно отнести тебя в постель».

Поцелуй же меня!

Словно услышав его молчаливый призыв, Лили грациозно выгнула шею и легонько коснулась губами его губ. И тут же отодвинулась. Джулиан даже не сразу сообразил, что она дразнит его — в точности, как только что делал он сам.

— Вот так, — пробормотал он, разрываясь между желанием целовать ее и необходимостью немедленно положить этому конец. Его горячее дыхание обожгло Лили щеку.

— Еще…

И в следующий миг — ослепительный миг — это произошло… Воздух вокруг них будто сгустился и стал потрескивать, как бывает перед грозой. Он вдруг почувствовал, что сейчас что-то произойдет.

И тем не менее оказался совершенно неподготовленным к тому, что случилось в следующее мгновение.

Лили, чуть слышно вздохнув, обвила его шею руками. Джулиан покачнулся, едва устояв на ногах. Уцепившись за его плечи, она привстала на цыпочки и подарила поцелуй, от которого у него захватило дух. Джулиан приоткрыл губы и почувствовал, как язык Лили скользнул внутрь, с какой-то невинной и вместе с тем яростной страстью исследуя его рот.

Он даже не думал протестовать. Впрочем, сил у него хватало только на то, чтобы держать себя в руках, пока Лили дразнила его языком. А как от нее пахло… Немножко вином и той неизъяснимой, присущей только ей одной сладостью, которую он имел удовольствие оценить накануне утром. Но этот их поцелуй слегка отличался от того, утреннего. Любопытство уступило место решимости. Чувствовалось, что теперь Лили целует его не только для того, чтобы удовлетворить собственное желание, а чтобы возбудить желание в нем.

И, проклятие, он хотел ее как никогда в жизни. Сердце Джулиана колотилось так, что болели ребра, кровь, казалось, скопилась в одной точке и мгновенно достигла температуры кипения. Все мысли вылетели из головы. Думать он уже не мог — мог только действовать. Смяв тяжелые складки плаща, Джулиан нагнулся, крепко прижал Лили к себе, и его губы смяли ее рот.

— Подожди… — Лили, слегка оттолкнув Джулиана, отодвинулась. Она дергала завязки плаща. — Эта штука… Она меня раздражает.

— Не нужно. Ты простудишься.

— Ты меня согреешь.

Плащ беззвучно упал на мокрую, раскисшую от дождя землю. По тому чавкающему звуку, с которым он свалился в грязь, Джулиан догадался, что плащу пришел конец. Мои глубочайшие извинения, Холлинг.

— Тут никто меня не увидит, — пробормотала Лили. — Никто… кроме тебя. — Бриллианты и жемчужины, которыми было расшито платье, таинственно мерцали и переливались в темноте. — Я надела его только для тебя, — шепнула она, заметив, каким взглядом он смотрит на платье.

Словно в подтверждение своих слов она огладила руками тугой корсаж, подчеркивающий выпуклость груди и изящные очертания бедер. Из груди Джулиана вырвалось рычание.