– Послушай, а леди Ксенобия не взаправду замужем за лордом Броуди? – нахмурилась девочка.

– Совершенно точно не взаправду!

– А вот леди Ксенобия читать умеет! – торжественно заявила Роуз.

А Торн подумал еще и о том, каким живым умом наделена Индия и как она оценивает проблему, прежде чем приступить к ее решению…

Хотя он предпочел бы, чтобы она не объявляла себя сегодня матерью Роуз. Это ее заявление лишь осложнило дело – но все равно, это была сущая мелочь в сравнении с заявлением Вэндера! В конце концов, когда они с Индией поженятся, Роуз на самом деле станет ее дочкой – по выражению самой девочки, «взаправду». Но Индия никогда не станет супругой Вэндера!

Роуз оставила в покое галстук Торна, спрыгнула с его колен и побежала в угол, где лежала ее кукла.

– А ты еще расскажешь нам с Антигоной про папу за ужином? Ну пожалуйста!

Торн же более всего желал немедленно пойти и объявить Индии, что они женятся, и черт с ней, с этой леди Рейнзфорд, и со всем, что она думает, – хотя он не сомневался, что эта фурия отныне захлопнет рот на замок. Ведь в противном случае его отец сотрет в порошок все семейство Рейнзфордов и глазом не моргнув – и мадам, похоже, это понимает…

Но Роуз доверчиво прижалась к его боку, с Антигоной в объятиях, и слезки ее почти высохли… А к Индии можно отправиться и после того, как девочка уснет.

– Знаешь, хочу тебя попросить… – шепнула Роуз.

– О чем? – Торн взял Роуз за ручку. – Может, позвать Клару?

– Нет… Пообещай, что ты не уйдешь, пока она будет укладывать меня спать!

Это вполне совпадало с планами самого Торна. Да, он горел желанием как можно скорее добраться до Индии и заняться с ней любовью – на сей раз как с будущей супругой. Но Роуз, которой нынче довелось столько всего пережить, все еще была испугана… к тому же девочка выглядела много младше своих лет, а в ее серых глазках блестела влага…

– Я буду ждать тебя в детской, – тихо сказал Торн.

Роуз улыбнулась в ответ, и на ее щечках тотчас показались обворожительные ямочки.

Когда нянюшка искупала Роуз и уложила ее в постельку, Торн присел рядом и принялся рассказывать малышке сказки про бесстрашных «жаворонков сточных канав». Главным героем был, разумеется, Уилл – лучший ныряльщик и добытчик серебряных ложек и золотых монет. Торн благоразумно умолчал о человеческих зубах, оловянных пуговицах и крысиных скелетах…

Роуз же упивалась сказкой. Личико ее прояснилось, и видно было, что папа становится для нее эдаким мифическим персонажем. Торну эта идея пришлась по душе. Когда в двенадцать лет он узнал, что мать его мертва, он ужасно на нее разозлился – ему казалось, что она снова его предала. Возможно, Роуз когда-нибудь и будет так же сердиться на своего отца, но если Уилл станет для нее сказочным героем, то это будет куда менее вероятно.

Разумеется, гибель Уилла совсем не походила на смерть матери Торна. Уилл погиб нелепо и трагически, совсем как родители Индии. Торн не знал, почему в тот день ее родители вдруг оказались в Лондоне, но мог поклясться, что это никакого отношения не имело к бегству на Бермуды. Да, они не были образцовыми родителями, но вот так, в одночасье, не могли бы бросить маленькую дочь!..

Черт возьми, он не понимал, как ее вообще можно бросить! Лично он – в жизни не смог бы!

Теперь дело было за малым – уговорить Индию, да и Вэндера заодно. При мысли о Вэндере кровь застучала в висках Торна, челюсти его непроизвольно сжались… им овладела самая настоящая жгучая ревность.

Нельзя было терять над собой контроль. Но впервые за многие годы Торн не был уверен, что сможет сдержаться…

Торн покинул домик вдовы уже в сумерках. Он устал, был зол, беспокоился за Роуз и не знал, как станет расхлебывать всю эту кашу, которую заварил Вэндер. Кивком приветствовав Флеминга, Торн направился наверх, чтобы разыскать Индию. Он был так поглощен своими мыслями, что не сразу заметил открытую дверь ее спальни.

Но когда он увидел Вэндера, выходящего оттуда в коридор, то весь его хваленый самоконтроль куда-то улетучился. Кровь кинулась ему в лицо, он бросился на Вэндера и припечатал его спиной к стене.

– Какого черта ты здесь делаешь?

– Неужели ты полагаешь, что я утешал мамзель в ее печалях? – рявкнул Вэндер в ответ, рывком высвобождаясь из железных рук Торна. – Я собираюсь сочетаться с Индией законным браком. И вовсе не намерен компрометировать ее!

– Да будь я проклят, если ты на ней женишься! – рявкнул Торн, и они, награждая друг друга нешуточными тумаками, ввалились в спальню Вэндера.

Там они повалились на пол, опрокинув маленький столик, затем покатились по ковру… тишину нарушало лишь тяжелое дыхание противников, звуки ударов и треск ломаемой мебели. Вот еще один столик опрокинулся. На нем стоял хрустальный графин, который, упав, не разбился, но из него выпала пробка и бренди вылился на ковер, наполнив комнату пряным ароматом.

– Какого черта ты сказал, что вы с Индией женаты? – зарычал Торн, прижав противника к полу. Вэндер с трудом высвободился из захвата, за что поплатился оторванным рукавом. Но Торн вновь атаковал его, припечатав спиной к ковру и железной рукой схватив за горло. – Отвечай!

– Потому что я непременно на ней женюсь! – заорал Вэндер. Он вновь стряхнул с себя Торна. – Весь дом гудит о том, что ты получил от архиепископа разрешение на брак с Лалой. Я принимаю эстафету и женюсь на Индии!

В ответ Торн прорычал нечто нечленораздельное, а спустя две минуты вновь положил противника на лопатки. За многие годы Торну ни разу не удалось одолеть Вэндера в драке, но, видит бог, на этот раз он побеждал.

– Индия моя! – проревел он, чувствуя, что вот-вот окончательно перестанет себя контролировать, ослепленный яростью.

– Я спас ее репутацию, тогда как ты молча позволял этой гарпии поносить ее! – рычал Вэндер в ответ. – В твоей власти спасти Лалу от участи, что хуже смерти – от жизни бок о бок с такой матерью, – но я женюсь на Индии! Потому что именно я встал на ее защиту, ты, поганый ублюдок!

Слова Вэндера били куда больнее его свинцовых кулаков. Руки Торна разжались, Вэндер рывком высвободился и откатился к стене, где сел, тяжело дыша.

Под левым глазом Торна наливался порядочный синяк, а с шеи свисали ошметки льняной рубашки. Разорвав тугой воротничок, он отбросил его в сторону.

– Ты не женишься на ней, – хрипло сказал он. – И плевать мне, о чем ты там объявил. Я – единственный, кто на ней женится!

– Ты спал с ней, – спокойно проговорил Вэндер. – Ты, неблагодарный мерзавец, спал с самой желанной женщиной Англии – и не смей говорить мне, что это не так! И слепой увидел бы, какими глазами ты смотришь на нее… и после этого ты не попросил ее руки? А когда эта дьяволица попыталась втоптать ее в грязь, ты молчал как тот самый мерзавец! Ты что, вовсе спятил? – Вэндер вновь заорал.

– Не твоего ума дело! – рявкнул Торн. Его буквально трясло от злости.

– Чушь собачья! – Вэндер тяжело дышал. – Да я бы так и эдак женился на ней, даже если бы эта сука Рейнзфорд меня не спровоцировала! Я решил просить ее руки сразу же, как только увидел, а потом мы с ней мило побеседовали и я даже удостоился братского поцелуя в щечку. А ты спал с ней – а потом спокойно смотрел, как ей плюют в лицо!

– Вчера я просил ее руки! – рявкнул Торн. – А она мне отказала, так что глупо мне было бы заявлять, что мы женаты. Но я намерен повторить попытку.

– Так ты просил ее руки после того, как спал с ней? И ты простодушно решил, что леди Ксенобия Индия Сент-Клер станет твоей женой лишь потому, что ты великодушно сделал ей предложение после этого? С чего бы ей соглашаться?

– Она могла понести от меня, – хмуро сказал Торн.

Но правоты Вэндера он оспаривать не мог. С чего бы Индии соглашаться стать его женой?

Вэндер выругался себе под нос. Глаза его метали молнии.

– Так ты не использовал «письма»? О чем, черт тебя дери, ты думал?

– Рядом с ней я вообще не могу думать, – чистосердечно сознался Торн. – А когда я попросил ее стать моей женой, она наотрез отказалась. А еще сказала, что если она беременна, то оставит дитя мне…

Вэндер – лучше, чем кто-либо иной в этом мире – понимал, что это значило для Торна. Однако Вэндер лишь презрительно фыркнул:

– И ты ей поверил? Черт тебя возьми, Торн, ты на самом деле идиот… или ты ее совсем не знаешь!

– Я лишь недавно понял, что это ложь…

– Она просто расставила для тебя ловушку – и ты с размаху в нее угодил. Возможно, у тебя и был шанс ее добиться – в конце концов, пустила же она тебя в свою постель, – но ты, остолоп, и его лишился!

В мозгу Торна роились образы: Роуз, завороженно глядящая на Индию, которая читает ей книжку… вот Индия рассказывает ему о том, как ее бросили родители… Черт подери, Вэндер прав! Она проверяла его – и он завалил экзамен!..

Торн медленно поднялся, уже понимая, что через пару часов будет весь в синяках – ведь они с Вэндером налетели друг на друга словно два разъяренных вепря, и их поединок ничуть не походил на дружескую потасовку…

Вэндер же продолжал сидеть, прислонясь спиной к стене и положив руки на колени. Не поднимая головы, он проговорил:

– Она моя, Торн, и чем раньше ты смиришься с этим, тем лучше. Ты обошелся с ней как с продажной девкой и не защитил, когда она в этом нуждалась…

Вэндер тяжело поднялся, морщась, приложил ладонь к боку и вышел из комнаты, не оглянувшись…

Торн вошел к себе в комнату. От него сильно пахло бренди, а левый глаз заплыл и ничего не видел.

…К черту все! Прекрасный сон закончился. И пусть он продлился всего полдня… Ему снилось, что Индия принадлежит ему, что он может жениться на этой женщине: блестящей, умной, прекрасной… забавной. На женщине, которая в любви такая же ненасытная, как и во всем остальном, которая упивается жизнью…

Однако леди Ксенобия Индия – это истинная леди. А он – жалкий ублюдок. И повел себя как и подобает ублюдку. Разумеется, она не желает его знать. И весьма любезно послала его ко всем чертям…