Элоиза Джеймс - Три недели с леди Икс

– Не верю… не могу поверить! – взвизгнула она.

Наверняка она прикидывала, как происшедшее отразится на общественном положении ее семейства.

– Полагаю, вы не стоите того, чтобы предъявлять вам мое брачное свидетельство, – презрительно обронил Вэндер.

Перед лицом двух герцогских семейств – и сознавая, сколь жестоко оскорбила она будущую герцогиню Пиндар, – леди Рейнзфорд предприняла жалкую попытку спастись и забормотала жалкие извинения. Мгновение спустя она попросту умолкла под презрительными взглядами пяти пар ледяных глаз.

Тут вперед выступила Элеанор:

– Леди Рейнзфорд, надеюсь, вы понимаете, что не будете желанной гостьей на приемах, куда будут приглашены члены семьи герцогов Вилльерза и Пиндара? – Леди Рейнзфорд широко разинула рот, однако Элеанор жестом остановила ее: – И если в свет просочится хоть малейший слушок касаемо леди Ксенобии или мисс Роуз, к тому же сдобренный вашими ядовитыми обвинениями, мы не только объявим вас безумной, леди Рейнзфорд, более того, я позволю моему супругу разорить вас! Вам с мужем придется переехать в деревню, где вы будете прозябать в нищете. А ваша горничная не будет более шпионить, потому что вам нечем будет заплатить за ее услуги. Достаточно ли ясно я выразилась?

– Да, – просипела леди Рейнзфорд.

– Вы позабыли добавить «ваша светлость», – вмешался Вилльерз. – Извольте впредь обращаться к моей жене почтительно, ибо вы ей неровня!

– Полагаю… полагаю, мне нужно отыскать мою дочь…

С этими словами леди Рейнзфорд устремилась в дом и исчезла из виду, не прибавив более ни единого слова.

Пятеро взрослых и ребенок безмолвно провожали взглядами леди Рейнзфорд, которая вихрем пронеслась мимо Флеминга – предусмотрительный дворецкий предпринял все возможные меры, чтобы ни один из слуг не стал свидетелем разыгравшейся сцены.

Молчание нарушила Роуз.

– Я не твоя дочь! – воскликнула девочка, взглянув на Индию. – И мне очень не нравится эта женщина! – Маленькое личико ее сморщилось, но девочка чудом сдержалась и не заплакала. – И вообще, мне неприятно, что вы все говорите обо мне так, словно моего папы не существует! Моим отцом был сэр Уилл Саммерз, а то, что он умер, вовсе не означает, что его нет!

Роуз вывернулась из объятий Индии и подбежала к Торну.

– Ты не должен был так… так обойтись со мной! – отчаянно закричала малышка. – И я вовсе не хочу быть их дочерью! Я их почти не знаю!

Торн, в свою очередь, с трудом сдерживал ярость. С чего вдруг Индии пришло на ум объявить Роуз своей дочкой? А Вэндер? С какой стати взбрело Вэндеру в голову прилюдно заявить, что они с Индией женаты?…

Ведь Индия принадлежит ему! А вовсе не Вэндеру!

И она никогда не будет принадлежать Вэндеру!

Но, взглянув на Роуз, он понял, что все остальное вполне может подождать: ведь, как ни крути, а Роуз – его девочка. Самая смелая девочка из всех, каких ему приходилось когда-либо видеть… а сейчас губки ее дрожат, а глаза полны слез. Бесспорно, до того, как он вышел из дома, леди Рейнзфорд успела наградить ее весьма цветистыми эпитетами, многих из которых ребенок даже не в состоянии был понять! Она стояла, окруженная чужими взрослыми людьми, и думала, что ее опекун покинул ее на произвол судьбы!..

Торн подхватил малютку на руки и горячо зашептал:

– Я не отказывался от тебя, Роуз, и никогда не откажусь! Все это сущее недоразумение… – И он понес девочку по направлению к домику вдовы. – Пойдем домой, попросим Клару сварить тебе какао… кстати, а Клара-то где?

– К нам пришла эта леди и приказала Кларе остаться, – прорыдала Роуз. – И притащила меня к большому дому. Но леди Ксенобия как раз вышла, и они с этой леди поссорились…

– А мои родители и Вэндер вышли из дома тогда же?

– Нет… они вышли почти одновременно с тобой. Какая же противная эта леди Рейнзфорд!

Роуз обвила Торна худенькими ножками, положила головку ему на плечо – гладя девочку по напряженной спинке, Торн чувствовал, как дрожит все ее маленькое тельце…

– Да… эта женщина решительно лишена обаяния, – пробормотал Торн, с трудом удерживаясь, чтобы не назвать вещи своими именами. Он распахнул двери домика вдовы. – Запомни, крошка: ты навсегда останешься дочерью своего отца. Известно ли тебе, что однажды я спас ему жизнь?

Роуз беспокойно задвигалась, однако Торн не выпустил ее из объятий. Подойдя к софе, он присел, держа девочку на коленях.

– Нам с ним тогда было около восьми лет. Стояла зима, по Темзе плыли льдины…

– И тебе пришлось лезть в ледяную воду? – Роуз уже не всхлипывала, понемногу успокаиваясь. – Папа рассказывал мне, что он нырял в реку за серебряными ложечками…

Торн кивнул, крепко обнимая Роуз:

– Нет, мы не прыгали в реку сами. Наш хозяин просто-напросто сталкивал нас с причала в воду.

– Это было низко с его стороны! – Роуз крепче прижалась к Торну.

– Наш хозяин был того же сорта человечишка, что и леди Рейнзфорд, – сказал Торн. – Из разряда тех, с кем хочется общаться как можно реже. А количество пищи, которое Гриндел нам выделял, напрямую зависело от того, сколько добычи мы ему принесем. А некоторые мальчики были слишком малы и слабы, чтобы нырять в ледяную Темзу, и нам, ну, тем, кто постарше, приходилось кормить и их…

– Восемь лет – совсем не так уж много, – философски отметила Роуз.

– А твой папа был из тех, кто никогда не сдается. Тем вечером он нырял и нырял без устали… Он уверен был, что заметил что-то на самом дне реки, в толще ила… что-то большое. Что-то настолько большое, что, возможно, осчастливило бы Гриндела настолько, что он позволил бы всем нам проспать ночь под крышей, в тепле…

Торну до сих пор неимоверно тяжело было говорить про Гриндела. В который уже раз он мысленно пожелал, чтобы это чудовище дожило до сего дня – лишь затем, чтобы у него, Торна, была возможность убить его, отомстив за всех тех мальчишек, кому не посчастливилось выжить…

– Надеюсь, папа не слишком усердствовал, – вздохнула Роуз. – А он достал из реки эту большую вещь?

– Когда он нырнул в последний раз, он долго не всплывал. Я стоял на причале, не сводя глаз с того места, где он скрылся под водой… и не видел даже пузырей воздуха от его дыхания. Я понятия не имел, что делать. Темза мутна и грязна даже в лучшие времена, а зимой она подобна царству Аида…

– А что такое «царство Аида»?

– О, это ужасное место. Это царство мертвых… это место, где мальчик может напороться на острый кусок железа, который рассечет пополам его тело, или столкнуться лицом к лицу с… – Торн опомнился и хмуро закончил: – с рыбой.

– Я бы не испугалась рыбы!

– Но мы были городскими мальчишками, и с рыбами были не слишком близко знакомы. Единственное, что мы знали о рыбах, – то, что они щекочут нам пятки…

– И тогда ты прыгнул вслед за папой?

Торн кивнул:

– Да, прыгнул. Вода была такая ледяная, что я тотчас промерз до костей. Но я опускался все глубже, потому-то где-то там, на глубине, был Уилл. И вот я увидел сквозь толщу мутной воды его светлые волосы… совсем такие же, как у тебя…

– И что он там делал?

– Он запутался… нога его попала в сети, брошенные кем-то из рыбаков. Мне лишь чудом удалось его вытащить… не знаю как. И мы вместе выбрались на причал.

На самом деле в тот день они оба едва не сгинули в мутных водах Темзы. Торн и по сей день не понимал, как удалось ему выволочь Уилла на дощатую пристань…

– И вам вновь пришлось ночевать на кладбище, среди могилок? – в ужасе спросила Роуз, прижимаясь щечкой к груди Торна так доверчиво, словно всегда была его ребенком.

– Нет… Когда твой папа отдышался и согрелся, он с трудом смог разжать кулак. А в кулаке он сжимал крышку от серебряного чайника.

– Это такой кругляшок на цепочке?

– Вот именно.

– И этого оказалось достаточно, чтобы все вы получили ужин?

– Да. Гриндел даже позволил нам спать под крышей всю следующую неделю… потому что как раз зарядил снег.

– Наверное, крышечка была очень дорогая, – рассудительно сказала Роуз.

– На крышке был выгравирован герб, а это означало, что хозяева рады будут получить ее назад. Но куда важнее то, что на следующее утро мы с Уиллом пожали друг другу руки, и Уилл сказал, что он передо мной в долгу. И что в один прекрасный день он подарит мне самое ценное, что у него есть в жизни.

– И что он тебе подарил? – спросила Роуз, поднимая на него глаза.

– Тебя, – улыбнулся девочке Торн. – Он подарил мне тебя. Ничего более ценного у Уилла Саммерза не было за всю его жизнь. Он жить без тебя не мог, Роуз. Но помнил свое обещание и упомянул о нем в своем прощальном письме.

– О-о-о… – Голос девочки звучал печально.

Торн коснулся щекой ее нежных светлых волос, вспоминая упрямого храброго Уилла и видя, что все эти качества сполна перешли к его дочери.

– И вот теперь ты моя. Ты – подарок мне от твоего папы. И ты никогда не должна думать, что я откажусь от такого подарка, Роуз. Я горжусь тем, что ты моя!

– Но ты поселил меня в домике вдовы! – Голосок Роуз дрогнул. – А эта леди сказала, что ты меня спрятал… и то, что она говорила, было ужасно!

Торну пришлось сосчитать до десяти, прежде чем он отважился высказать Роуз свое мнение относительно леди Рейнзфорд.

– Мне не следовало соглашаться на это, – хмуро произнес он. – И я обещаю: больше никогда я не сделаю ничего подобного!

– Но если ты объявишь всем, что я твоя воспитанница, то не сможешь жениться на мисс Летиции, – возразила Роуз. – А ее мать теперь считает меня дочкой леди Ксенобии…

– Я не женюсь на мисс Летиции. Я это уже твердо решил.

Роуз кивнула и принялась перебирать пальчиками шелковый галстук Торна.

– К тому же мисс Рейнзфорд не сможет читать мне сказки на ночь…

– Летиция вполне умна и образованна, – сказал Торн, гладя шелковистые волосы девочки. – Думаю, она прекрасно различает буквы. Возможно, ей просто не хватает очков…