– Я хочу… всего, – выдохнула Индия и ахнула, почувствовав, как его пальцы скользят по ее бедру. Касание это было настолько интимно, что ошибиться было невозможно. – Ты и я… – Она моргнула. – То есть… мы с тобой…

Торн вновь оттянул край ее корсажа и губы его заскользили по шее прямо к пышущей жаром груди. Индия выгнулась дугой и застонала:

– Я хочу… о, Торн, я хочу…

А Торн уже ласкал вторую ее грудь – и вот Индия напрочь позабыла, что хотела сказать. Одна его ладонь уже продвигалась вверх по ее ноге, удесятеряя терзавший Индию голод. Ее вновь бросило в дрожь от лихорадочного возбуждения: ей вновь захотелось ощутить его вкус, вдохнуть его запах, испить его яростных поцелуев…

На краю ее сознания возникла мысль: если уж она столь успешно разыгрывает шлюху, то может позволить себе и вот это… И она храбро раздвинула ноги, поощряя его ласки.

Зубы Торна слегка прикусили ее сосок, и в тот же момент пальцы его проникли меж ее ног. Индия извивалась в его объятиях, из уст ее рвался бессвязный поток слов, какие-то бесконечные мольбы, от которых в обычное время она сгорела бы со стыда…

Но никакого стыда она сейчас не ощущала. Все было правильно. Естественно.

– Я знаю, в глубине души ты джентльмен, хоть и не показываешь этого… – Слова застревали в горле. – Но я прошу тебя, Торн. Я…

– О чем ты просишь?

Он смотрел на нее сверху вниз так серьезно, словно рука его не лежала сейчас на ее шелковистом бедре. Тело ее словно онемело в ожидании ласк этих волшебных пальцев…

– Истинный джентльмен остановился бы сейчас, – прошептала Индия, но в глазах ее читался вызов.

Пальцы его скользнули чуть выше и вновь замерли. Нервы Индии были на пределе, ее била сладкая дрожь…

– Но человек, которому плевать на общественные предрассудки, ни за что не остановился бы, потому что женщина, которую он обнимает… согласна на все, – прошептала она.

Из груди Торна вырвался хриплый смешок:

– Говоришь, согласна на все?

Пальцы его вновь задвигались, и Индия со сладким стоном выдохнула всей грудью.

– Пожалуйста… – одними губами шепнула она. Индия ненавидела подобный шепоток, просто у нее не было сил глотнуть воздуха, чтобы обрести голос.

– Понимаешь ли ты, о чем просишь? – мрачно спросил Торн. – Если будешь упорствовать, Индия, я овладею тобой и потом не стану ни о чем жалеть. И не подумаю жениться на тебе лишь потому, что мой член побывал внутри тебя!

При этих словах сердце Индии едва ли не выпрыгнуло из груди – хотя она понимала, что должна быть глубоко оскорблена столь грубыми словами. Однако они лишь привели ее в полнейшее неистовство.

– Я не желаю за тебя замуж! – воскликнула Индия, изо всех сил стараясь, чтобы ее слова прозвучали искренне. Она каким-то образом умудрилась расстегнуть его рубашку снизу доверху и теперь ощущала ладонями тепло и гладкость его спины. – Ты… ты мне даже не нравишься!

– А вот ты мне нравишься, – шепнул он, едва касаясь губами ее губ. – Но я, считай, почти уже женат на другой…

Индии надоели разговоры о женитьбе – как, впрочем, и всякие разговоры вообще. Она пошевелилась, отчего гамак качнулся, и ее лицо оказалось как раз напротив лица Торна.

– Я хочу проделать все, что описано в той самой книжке…

Губы Торна скривились в усмешке, хотя в глазах явно читалось желание.

– Что, прямо-таки все?

Подумав с секунду, Индия кивнула:

– Возможно, кроме забав с двумя женщинами одновременно. Меня это не привлекает.

– Черт тебя подери! – пробормотал Торн. Глаза его смеялись.

– Ты научил меня целоваться, и после этого я не пожелала стать твоей женой. Теперь ты можешь научить меня этому, – сказала Индия, чувствуя, что готова выскользнуть вон из собственной кожи. – Если не желаешь, просто скажи, потому что…

От ярости, блеснувшей в его взгляде, слова застряли у нее в горле.

– Потому – что?

– Потому что тогда я найду другого мужчину, не джентльмена! – воскликнула Индия, не позволяя себя запугать.

– Так, значит, найдешь другого мужчину? – повторил Торн медленно и зловеще.

На мгновение Индии почудилось, что сейчас он ее ударит, но она даже не вздрогнула. Ведь Торн обожал утверждать, что он вовсе не джентльмен, но сейчас он почти готов повести себя по-джентльменски… он почти готов отказаться от нее! Он не готов принять от женщины самый драгоценный дар – ее добродетель!

Ладони ее заскользили вверх по его спине под рубашкой, и Индия шепнула ему в самое ухо:

– Я не девственна…

Вновь она шепчет – но, если рассудить здраво, какая женщина стала бы кричать в голос о своем бесчестье?…

Индия не привыкла лгать, а солгать Торну оказалось необычайно тяжело.

Несколько минут он молча смотрел на нее. Наконец спросил:

– Мне надлежит отыскать негодяя и убить его за то, что он взял тебя без твоего согласия?

Индия отрицательно замотала головой. Что-то вдруг неуловимо переменилось между ними. Торн пошевелился, подавшись навстречу ей – едва заметно, но это было так сладко, что по телу девушки прошла судорога.

– Я не буду делать этого в гамаке, – заявил Торн. Губы его коснулись ее скулы, и Индия ощутила нежную ласку его языка.

– Хорошо, – еле слышно пробормотала она.

– Впрочем, в гамаке мы можем начать, – нежно промурлыкал он ей на ушко. Так, должно быть, мурлычет лев. Рука его скользнула по ее ноге уже без всякого колебания – уже не лаская, не гладя, не поддразнивая… Пальцы его проникли в ее святая святых – туда, где еще никто, кроме нее самой, ее не касался.

Теперь пальцы его проникали в шелковистую влажность, уже не спрашивая разрешения. Тело ее словно объяло пламя – Торн безошибочно нащупал заветную точку. Индия раскрыла рот, чтобы закричать, но он закрыл ей рот поцелуем. И от этого поцелуя в сочетании с ласками его руки Индия извивалась под ним, задыхаясь… Ногти ее царапали его спину – она думала лишь о том, что жаждет ощутить вес его тела, хочет почувствовать, как он…

Палец Торна проник в ее лоно – и Индия оторвалась от его рта, потому что вся пылала, потому что сладкие стоны рвались наружу из груди…

И она испытала блаженство. Вот так… в гамаке. То удовольствие, что она испытывала наедине с собой, в темной спальне, ни в какое сравнение не шли с тем, что она ощутила сейчас, подле Торна, чувствуя рядом его мощное тело, в качающемся гамаке, чувствуя на губах его поцелуи, а во рту его язык…

– Торн, – выдохнула она, не понимая толком, что хочет сказать. – Торн!

Он убрал руку, гамак слегка накренился. И вдруг она ощутила наконец вес его тела – Торн навис над ней и приник к ее губам обжигающим поцелуем, полным откровенного желания. И она воспламенилась вновь! Да, она только что достигла блаженства, но тело ее вновь трепетало, сердце колотилось, а руки блуждали по его спине. Инстинктивно она выгнулась ему навстречу, влекомая его мощью, его жаром…

Торн оторвался от ее губ, но Индия была уже вне себя – из груди ее рвались хриплые стоны. Торн запустил руку в ее роскошные волосы и притянул ее ближе, скользнул губами по ее губам… Гамак раскачивался, и тело Торна касалось тела Индии в том же восхитительном ритме. Из ее горла вырвался вскрик…

– А вести себя потише ты не можешь? – Глаза Торна опасно блеснули. – И здесь ты не в силах смолчать…

Индия не знала, что отвечать. Рассудок ее туманился, она лишь молча любовалась его четко очерченным ртом. Подавшись вперед, она лизнула его нижнюю губу.

Веки его опустились, и Торн сам ответил на свой вопрос:

– Никогда. Ведь в этом вся ты, не правда ли, Индия? Всему, что ты делаешь, ты отдаешься всем своим существом. В отличие от некоторых других…

Индия сейчас уверена была лишь в одном: ее абсолютно не интересовало, как ведут себя другие женщины. Она не желала, чтобы ее с кем-то сравнивали. Она чувствовала себя одновременно удовлетворенной и не насытившейся, вкусившей лакомства и все еще голодной…

– Я могу вести себя тише воды, ниже травы, – прошептала она.

Губы Торна скривились в усмешке. Он шевельнул бедрами, гамак качнулся, и тело его очутилось как раз меж ее ног. Из горла Индии вырвался стон.

– Ты солгала, – произнес он, склонившись и целуя ее в шею. – Женщин, подобных тебе, ничтожно мало, Индия.

– Не надо о других, ради бога! – раздраженно вскричала она. – Так мы все-таки займемся любовью в гамаке?

– Нет.

Сердце Индии ушло в пятки, а рука, ласкавшая его спину, судорожно отдернулась.

– О-о-о…

– Мы займемся этим в моей постели, – прошептал он. – В той самой красной спальне, которую ты так заботливо отделала для меня…

– Нет! Я не могу… в твоей постели!

Торн хихикнул, отчего гамак вновь качнулся, а по телу Индии пробежала сладкая волна.

– Еще как можешь!

– Заниматься этим в твоей спальне было бы… дурно…

– Отчего же дурно?

Было поразительно, что гамак еще не перевернулся и оба они не рухнули на траву. Торн вновь оттянул вниз корсаж, и ее пышная грудь обнажилась. Торн накрыл ее ладонями и склонил голову. Волосы упали ему на лицо, и Индии не видно было, что он делает.

Но она прекрасно это чувствовала. Дыхание ее вновь сделалось прерывистым, но она все еще пыталась протестовать:

– Твоя спальня предназначается для твоей жены… то есть она для супругов! А поскольку мы с тобой не… то есть это лишь на одну ночь, то…

Торн поднял голову и большим пальцем слегка надавил на розовый сосок. Индия пискнула.

– Я не могу заниматься с тобой любовью под открытым небом, Индия. Остается лишь моя комната.

Он легко вскочил с гамака и сдернул с него Индию, подхватив ее на руки. Потом поставил на землю.

– Только не в доме! – еле выговорила она.

– Почему бы и нет?

– Но я же уже сказала, этот дом… спальня предназначена для вас с женой, это супружеское ложе, – вновь стала путано объяснять Индия, силясь прочесть выражение его глаз. – Со временем с этой комнатой будет связано много воспоминаний, и я не желаю, чтобы хоть какое-то из них было…