– Я приобрел недавно загородное имение. Старберри-Корт.

– Мы об этом наслышаны, – закивала матушка Лалы и прибавила с непозволительной вульгарностью: – За двадцать тысяч фунтов!

Как это было в духе ее матушки – она бранила Лалу за малейшее упоминание о деньгах, при этом считала свое положение в обществе столь непоколебимым, что позволяла себе все, что угодно, без зазрения совести!

Мистеру Дотри упоминание о деньгах определенно пришлось не по вкусу. Но, увидев немую мольбу в глазах Лалы, он удержался от упрека, которого леди Рейнзфорд, несомненно, заслуживала.

– Слух не вполне правдив. Сумма была почти вдвое больше – прилегающие к имению угодья весьма обширны.

Выражение его лица тотчас отрезвило зарвавшуюся леди Рейнзфорд. Она поднесла платок к лицу и принялась поверх него стрелять глазами в гостя.

– Как бы там ни было, – продолжал Дотри, – был бы весьма признателен вам за мудрые советы касательно обустройства особняка и усадьбы в целом, леди Рейнзфорд. С этой целью я намерен дать небольшой прием в новом имении.

– Увы, в этом доме мы прозябаем в праздности, – мать Лалы продолжала забавляться с платком, словно играя с гостем в прятки, – но при этом, увы, нам то и дело приходится выезжать в свет… у нас плотное расписание… Кстати, когда вы намерены дать этот ваш прием?

– Через три недели. Надеюсь, это вас устроит.

– Непременно загляну в свой ежедневник, – отвечала леди Рейнзфорд с таким выражением лица, словно бросала бродяге шиллинг.

Выражение глаз Дотри не укрылось от Лалы – он нашел ее мать отвратительной. Девушка встала, понимая, что терпение гостя на исходе.

– Прошу извинить меня за то, что я не встаю, – томно промурлыкала ее мать. – Мое слабое здоровье – непреходящая печаль для всех, кто меня любит, вот я и стараюсь беречь силы, чтобы причинять им поменьше хлопот.

И лишь когда Дотри откланялся, Лала поняла: за все время визита она и слова не проронила, кроме «здравствуйте» и «до свидания». Сердечко ее сжалось. Вот тебе и умница!..

Она вновь в своем репертуаре.

– Ну ты и гусыня! – воскликнула мать, словно угадав мысли дочери. – Толстая глупая гусыня! Какой человек согласится прожить жизнь с женщиной, не способной его развлечь? Мужчины кормят нас, одевают, заботятся о нас – а мы в благодарность их развлекаем…

Лала жалела лишь, что ее батюшка не слышит этого монолога – наверное, он захохотал бы впервые за долгое время.

– Да, мама, – кротко опустила ресницы девушка.

«Дорогой мистер Дотри.

Я купила шелк, чтобы обтянуть стены гостиной. Он стоит приблизительно триста фунтов – впрочем, торговец выписал счет на Ваше имя и вышлет Вам его почтой.

Леди Ксенобия Индия Сент-Клер».

«Дорогая леди Ксенобия.

Прибыл счет за шелка: с меня требуют триста пятьдесят фунтов. Я также получил счет за услуги некоего итальянского живописца по фамилии Маркони – он просит сто пятьдесят фунтов за то, чтобы нарисовать каких-то там ласточек. Где будут летать эти ласточки? Судя по цене, он намерен написать их жидким золотом, посему я должен удостовериться, что они хорошо заметны глазу.

Торн».

«Дорогой мистер Дотри.

Ласточки украсят стены Вашей столовой.

А поскольку Вас, видимо, удручают солидные траты, спешу сообщить: у меня был оценщик. Ваши пресловутые статуи стоят весьма неплохих денег. Вы наверняка рады будете узнать, что бронзовая скульптура – на самом деле работа Бенвенуто Челлини. Если Вы пожелаете, я могу выгодно ее продать.

Леди Ксенобия Индия Сент-Клер».

«Дорогая леди Ксенобия.

Предложите скульптуру нашему викарию. Если по некоей непонятной причине он откажется ее принять, могу предложить ее Вам в качестве свадебного подарка.

Торн».

«Дорогой мистер Дотри.

Викарий был бы до глубины души оскорблен подобным даром, и я никогда не отважусь на подобное. Да и свадебного подарка столь сомнительного свойства я не желаю.

Леди Ксенобия».

«Дорогая леди Ксенобия.

Думаю, отныне я буду называть Вас леди Икс. В этом есть нечто экзотическое: словно я состою в переписке с хозяйкой процветающего борделя. (На случай если у Вас возникнет вопрос, заранее хочу Вас уведомить: прежде ничего подобного в моей биографии не отмечено.)

Торн».

«Дорогой мистер Торн.

Это имя мне дали в честь царицы, завоевавшей некогда весь Египет [3], и какая-то хозяйка борделя здесь решительно ни при чем. Если бы в свое время Вы изволили лучше изучать историю, это имя Вам прекрасно было бы известно.

Леди Ксенобия».

«Дорогая леди Икс.

Прошу Вас не забывать, что Вы – моя временная супруга. Иными словами, Вы находитесь в полном моем распоряжении в течение последующих трех недель. Знаете, начинаю видеть некий мистический смысл своих изрядных трат: я повелеваю царицей всего Египта! Итак, мое первое требование: отныне вы называете меня Торном.

Торн».

«Дорогой мистер Дотри.

Мы с Вами оба знаем, что Вы незаконнорожденный – увы, увы, увы! Но это не повод зваться именем колючего кустарника [4]. Такое самоуничижение совершенно излишне.

Леди Ксенобия».

«Дорогая леди Икс.

Напрягите воображение и представьте себе мой ответ. Предать подобные слова бумаге я не решаюсь…

Имя, данное мне отцом, – Тобиас. Вполне идиотское и мне не подходит. Мне сообщили о том, что меня так зовут, когда мне сравнялось двенадцать лет – а к этому времени оно мне уже решительно не годилось.

Торн».

«Дорогой мистер Дотри.

А знаете, мне нравится «Тобиас». В этом имени есть нечто интеллектуальное. Человек с таким именем должен цитировать на память греческих поэтов на языке оригинала.

Леди Ксенобия».

«Я тоже так полагаю.

Торн».

Глава 11

27 июня 1799 года

Вечер

Старберри-Корт

Индия никогда в жизни не чувствовала себя такой измотанной. Дом перевернут вверх дном, стены оштукатурены – все эти тяжелые работы были выполнены командой первоклассных рабочих, которым заплатили втрое против обычной платы.

Теперь оставалось проделать работу куда более тонкую – превратить Старберри-Корт в жилище истинного аристократа, с налетом благородства и респектабельности. Но начнет Индия это только завтра, когда в имение начнут прибывать торговцы мебелью со своим товаром. Сейчас же она ни о чем не могла думать, кроме теплой ванны и уютной постели в «Рожке и олене»…

Ксенобия уже собралась было кликнуть кучера, как вдруг заслышала звук подъезжающего экипажа. Неужели кто-то из торговцев решил опередить конкурентов?

Но тут она узнала черный лаковый экипаж Дотри и смутно припомнила, что он говорил что-то об «инспекционном визите». Когда он спрыгнул на землю, Индия машинально отметила, что он необыкновенно похож на того самого сатира… Возможно, ей от усталости уже что-то мерещится, но плечи Дотри были так же широки, как у козлоногого забавника…

Правда, волосы у сатира были куда более кудрявыми, а у Дотри просто слегка вились. И скорее всего у Дотри не было копыт… хотя кто его знает? Да и в глазах у него плясали такие же бесенята – сущий дьявол, ей-богу!..

Но Индия тотчас же поправила себя: Аделаида растолковала ей, что сатир – это совсем не черт, пусть даже имеет копыта и хвост. Но что-то подсказывало Индии: это не совсем так…

– Черт вас побери, выглядите скверно! – сказал Дотри вместо приветствия.

Индия одарила его чарующей улыбкой:

– О, благодарю за комплимент! Как мило, что вы это отметили!

– Быстро покажите мне вашу работу, и мы поедем в гостиницу ужинать – вы вот-вот с ног свалитесь. Скажите, прошлой ночью вы спали?

– Разумеется, – ответила Индия, судорожно пытаясь вспомнить, так ли это. Она засела за составление необходимых списков и опомнилась, лишь когда за окошком уже рассвело. А с утра началось сущее безумие: рабочие спешно докрашивали стены, заканчивали укладывать плиточный пол на кухне, чистили уборные… Все это непременно следовало закончить, прежде чем привезут мебель.

Дотри так стремительно прошел по комнатам, что Индия едва поспевала за ним.

– Выглядит отменно, – объявил он, оценив покраску стен и новый пол на кухне. – Правда, явно недостает стульев и столов.

Индия растолковала ему, что с утра начнут прибывать торговцы с целыми возами мебели, ковров и прочих предметов интерьера.

– Надеюсь, что при помощи того, что они доставят, мы сможем меблировать крыло для прислуги и все спальни разом.

Дотри кивнул:

– А теперь ужинать! – и взял ее под руку.

Индия была высока для женщины, но Дотри сильно превосходил ее ростом. И был очень крепок, так что противиться ему было бы нелегко, даже имейся у нее силы.

– Мне… мне лучше сразу лечь в постель, – запротестовала Ксенобия, инстинктивно чувствуя, что чем меньше времени она проведет в обществе своего нанимателя, тем лучше.

– Это всегда успеется. – Глаза Дотри опасно блеснули.

Его близость беспокоила Индию, а после обмена письмами ощущение надвигающейся катастрофы сделалось еще отчетливее. Между ними словно установилась некая тайная связь. По коже Индии побежали мурашки…

– Сперва ужинать, потом в постель! – отрезал Дотри, и Индии сделалось дурно… она как сомнамбула последовала за мужчиной.

Впрочем, возле самого экипажа Индия вдруг замерла:

– Но я не могу вот так уехать! Мой кучер ведь ничего не знает, он меня не найдет и…

– Где этот ваш чертов кучер?

– В конюшне, разумеется.

Дотри кивком подозвал грума, отдал ему краткое распоряжение, и тот засеменил в сторону конюшен.