– Ну, зачетка ваша еще не аргумент, – словно подслушав Анины мысли, хорошо поставленным голосом прогремела Лариса Ричардовна.

– Мне бы не хотелось занимать ваше время, – вежливо, но решительно объявила Аня. – Если вам учитель не требуется, то я пойду.

Завуч, проработавшая в школе без малого тридцать лет, имела железные нервы и непоколебимую уверенность в том, что ее должны слушаться все, включая нахальных малолетних выскочек, мнивших себя педагогами, и родителей, нарожавших придурковатых и неуправляемых отпрысков и регулярно пытавшихся уравновесить выходки своих дебильных детей конфетно-букетными подношениями. Уже от одного только слова «шоколад» у нее начинался диатез, а при виде цветов болела голова.

Многолетний опыт ведения дискуссий выручал ее всегда. Стоило чуть добавить децибел в громкость голоса, как любой оппонент сникал и покорно дослушивал монолог Ларисы Ричардовны до конца. А это всегда были именно монологи, ведь диалог подразумевал, что завуч тоже должна кого-то слушать. Но кого слушать, когда вокруг одни идиоты, которыми нужно руководить и которых необходимо наставлять, пока они не наделали глупостей?

Поэтому на реплику Кочерыжкиной Лариса Ричардовна не обратила внимания, властно продолжив:

– У нас лучшая школа в районе, опытнейшие педагоги. Мы работаем не на овощебазе, а с детьми. Это налагает на любого члена нашего педколлектива громаднейшую ответственность. Далеко не все осознают степень нагрузки, многие вообще не понимают, что значит быть учителем, и, конечно же, не выдерживают и отсеиваются уже на начальном этапе.

В том, что немногие в состоянии выдержать Ларису Ричардовну, Аня не сомневалась.

– Я, пожалуй, пойду, – попыталась она откланяться, но не тут-то было.

– Так вот, мы дадим вам шанс влиться в наш коллектив, несмотря на то, что пока вы не внушаете мне доверия.

– Так, может, не надо? Зачем рисковать? – обозлилась Кочерыжкина. – Еще отсеюсь не вовремя.

– Мы сами вас отсеем, если поймем, что вы наше доверие не оправдали, – утешила Лариса Ричардовна. – А сейчас оформляйтесь, я познакомлю вас с классом и с коллегами. И запомните: только крайние обстоятельства вынудили меня взять не педагога со стажем, а… вас.

Аня даже удивилась, что мегера обошлась всего лишь местоимением, не добив ее каким-нибудь унизительным существительным.

– У меня тоже крайние обстоятельства, – вздохнула Аня. – Иначе я бы ни за что на свете не стала это все слушать.

Она уже решила, что, получив диплом, непременно поменяет место работы.


Попытки усреднить дефекты мужчин с целью вывести общую формулу статистического мужлана, пьющего под футбол пиво и лениво изменяющего жене, если обломится, безосновательны. Все мужчины разные. У них разные мысли, цели, методы завоевания женщин. Они даже храпят и разбрасывают носки по-разному. Некоторые и вовсе аккуратно складывают их в отдельную корзиночку.

Ян Харитонович вел себя непонятно. Ленка никак не могла просчитать его действия, а потому пугалась и раздражалась. На бюст он смотрел уважительно, но не лапал. На подарки и рестораны не скупился, однако на благодарность за кормежку и презенты не намекал. Каждый раз после свидания привозил Ковальчук к ее подъезду, церемонно прощался, целуя ручку, и уезжал.

– Вика, – ныла Ленка. – Может, с ним что-то не так?

– Если с ним что-то не так, то зачем ему тогда ты? – резонно замечала подруга. Ей было совершенно не до Ленкиных проблем. Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Папа с Димой внезапно сдружились на почве экономии и категорически отвергали Викин дорогостоящий креатив. Вместо сотни белых голубей, которые должны были красиво взмывать в небо, они согласились лишь на двух.

– С двух если чего и капнет, то немного, – рушил романтику папа. – А сотня всех гостей обгадит.

Вместо лимузина, покрытого белыми розами, они предложили банальные фирменные букетики и куклу на капоте.

– Замуж выходят раз в жизни, – чуть не рыдала Вика. – Я хочу, чтобы была сказка.

– Викуся, если пойдет дождь, то пока мы на такой машине доедем до загса, она будет выглядеть как мусоровоз, – убеждал Дима.

– И не факт, что ты только один раз замуж выйдешь, – бдительно добавлял папа. – Давай считать эту свадьбу репетицией.

Единственное, на что они согласились, – на платье. С совершенно неприличной ценой. Папино желание пустить пыль в глаза партнерам и Димино желание не поссориться с Викой в ходе подготовки к торжеству сыграли свою роль.

И сейчас Вике остро хотелось начать хвастаться платьем, а не слушать Ленкино нытье. Но раз у подруги беда, надо терпеть.

– Он даже не целуется! Представляешь? – бушевала Ковальчук. – Месяц прошел, а он изображает непонятно что.

– Лен, месяц – мало. Если у него какое-нибудь старорежимное воспитание, то он еще год может так круги нарезать, – объяснила Вика.

– Не, я на год не согласна, – испугалась Ленка. – Он за год совсем струхлявеет. Не мальчик же! Какой год? Так нельзя. Надо форсировать события. Только я не знаю как. Чего делать-то?

– Слушай, найди себе какого-нибудь другого! Пусть будет параллельно. На всякий случай.

– Да я бы нашла, только где? – взвыла Лена. – Мужики не грибы, под деревьями не растут. На маникюр ко мне одни тетки приходят и голубые. Ты теперь со своим Димой. Мне даже в клуб не с кем пойти нормально. Не с Кочерыжкиной же! Да и некогда. Меня Ян каждый вечер куда-нибудь таскает. Я уже репертуар филармонии и всех театров наизусть выучила. Тоска зеленая!

– Ленка, пользуйся, повышай свой интеллектуальный уровень. Авось, потом пригодится.

– Не пугай. У меня уровень уже зашкаливает. И не только интеллекта. Устала я от неопределенности этой, от обстоятельности. Тоскливый он какой-то. Вроде при деньгах, а радости мне никакой. Я даже стала думать: ну, вот, предположим, женится он на мне. Деньги там, то-се, шубы, колечки… А как я с ним жить-то стану? Он же как с другой планеты.

– Мужчины, Лен, все с другой планеты. Их к нам как диверсантов забросили – нервы мотать и жизнь усложнять. – Вика вздохнула, вспомнив, как пыталась втолковать папе и будущему супругу, почему платье за вечер необходимо поменять три раза, а гостей развозить по домам непременно на лимузинах, а не на такси.

– Ладно, может, мой окажется половым гигантом, – очень последовательно завершила разговор Лена. – Надо по-быстрому выяснить и либо заканчивать эти приседания, либо… В общем, пока!

– Пока, – пробормотала так и не успевшая похвастаться Вика.


Знакомство с мамой будущего мужа – та еще эпопея. Мамы бывают очень разными. Редко встречаются свекрови, уверенные, будто непутевому сыну крупно повезло найти замечательную девушку. Чаще доминирует мнение, что повезло девушке, которая пришла на все готовое – не поила, не кормила, не растила, не воспитывала, а теперь вот непонятно за какие заслуги огребла такое сокровище. Но некоторым свекровям хватает ума и такта отдать свою кровиночку молча. В конце концов, ведь может оказаться, что сын не такой уж дурак и жену выбрал вполне сносную. Более дальновидные не портят отношения с матерью своих будущих внуков, чтобы впоследствии, получить свободный доступ к пухлым карапузам. Глупо сначала ругать будущую невестку последними словами, активно препятствовать свадьбе, поссориться на самом мероприятии с родителями молодой жены, а потом удивляться, что тебя не зовут в гости.


Мама Дмитрия оказалась дипломатом. Правда, она скорее соблюдала нейтралитет, нежели изображала радость от предстоящего родства. Юлия Карловна была астрологом-самоучкой. Однажды она приобрела пару тонких книжек с гороскопами и с тех пор скупала все лунные и прочие календари и глобальные предсказания маститых коллег.

Внешне свекровь Вике понравилась: высокая, сухопарая, с решительно выдвинутым подбородком и приветливой улыбкой. Белоснежные, явно вставные зубы блестели, как у голливудской звезды. На морщинистой шее болталась связка оригинальных бус. Она молодилась, была в меру современна и симпатична.

Доброжелательно оглядев Вику, Юлия Карловна с сожалением констатировала:

– Жаль, что вы именно сегодня пришли знакомиться. Сегодня день «жаба». Вот если бы завтра… Ну да ладно. Теперь уже ничего не изменить. Кстати, у вас с Митенькой планеты тоже не очень хорошо сочетаются. То есть вы, конечно, не пугайтесь, ничего плохого. Но и порадовать мне вас тоже нечем.

После столь впечатляющего вступления Вика впала в тревожную задумчивость. Гороскопам она не верила, но и идти против звезд побаивалась.

– А что же теперь делать? – К концу визита она уже так переволновалась и устала от тяжелых предчувствий, что решила посоветоваться. Тем более что будущая свекровь довольно благожелательно улыбалась, расспрашивала о планах и даже пару раз похвалила.

– Надо свадьбу назначить на правильный день, – назидательно подняла пальчик Юлия Карловна. Белый бублик скрученных в рагульку волос на ее тщательно причесанной голове торжественно дрогнул.


Идти на Викину свадьбу Аня отказалась. Во-первых, на свадьбу стихи не подаришь. Надо что-нибудь существенное. Тем более на такую роскошную свадьбу, про которую целый час заливалась соловьем Вика. А во-вторых, Ане Кочерыжкиной было даже страшно подумать, что «он» может быть тоже приглашен. То, что Аня посчитала началом новой жизни, трамплином для счастья и вообще – крутым поворотом в своей серенькой судьбе, оказалось миражом. Даже не миражом, а какой-то гадостью. Леша Пешеходов просто хотел переспать с бывшей одноклассницей, реализовав свои подростковые фантазии.

Все.

Больше ничего такого он не планировал, и когда просил Аньку захлопнуть дверь, то имел в виду, что она тоже просто развлеклась и уйдет навсегда. В Лешкиной жизни, разумеется, будет еще много женщин, а рядом может остаться лишь самая достойная, лучшая и подходящая. Кочерыжкину он таковой не считал.

Поняла это Аня не сразу. Сначала неделю прождала его звонка. Хотелось рассказать, что Лешка стал ее талисманом, потому что она устроилась на работу, стала по-другому себя воспринимать, похорошела, приобрела уверенность и даже в зеркало начала смотреть с интересом. Вот позвонит Алеша, и она расскажет про детей – очаровательных, смешных, иногда нелепых, доверчивых, беззащитных. Про мегеру, которая оказалась вполне сносной теткой, работу с которой можно пережить, если про себя посмеиваться над ее самоуверенностью и маразматическими идеями. Аня долго придумывала, как она станет его называть, обкатывая на языке ласковые прозвища и производные от Лешкиного имени.