– Ну-ну, – понимающе хмыкнула Ковальчук. – Разумеется, у нас, умных, все пучком будет. Ладно, сменим тему. Что там с днем рождения?

– Ой, классно все! – Вика моментально оживилась. Тема про мужиков, под которыми в данном контексте явно подразумевался ее ненаглядный Дима, ей категорически не нравилась. – Папхен согласился. Снимет ресторан. Правда, он туда со своими толстосумами намерен пойти. Ну, короче – родители тоже будут. Но музыка заказывается под нас. Аньку-то приглашать?

– Конечно, а как же, – удивилась Лена. – Мы подруги. Кстати, стесняюсь спросить: а я-то приглашена?

– А кто ж станет затмевать мою красоту своими габаритами? – прыснула Вика. – Приглашена. Как же без тебя-то, царевна ты моя?

– Я – да, царевна, – самодовольно тряхнула бюстом Ленка. – Скоро стану царицей. Кстати, у твоего папеньки холостые олигархи есть?

– А Вадик? – растерялась Вика. – У вас что, все уже?

– Лишний кавалер еще никому не мешал.

– Ясно. Только у папы они старые.

– Мне не варить. Мне замуж – чтобы на молоденькую потом не поменял. Но, конечно, совсем престарелыми экземплярами я не интересуюсь. Ну, и чтобы симпатичный, приятный, не Армагеддец какой-нибудь, в общем. Чтобы никто даже не вякал потом, что я из-за денег со стариком. Чтобы все на слюни от зависти изошли.

– Какие-то невыполнимые задачи ставите, барыня, – пробормотала Вика. – Короче, сама там разберешься. Слушай, тут еще проблема. Папа хочет с Димкой поговорить.

– Представляю этот разговор, – усмехнулась Ковальчук. – По содержанию, уровню отрицательных эмоций и степени адреналина в крови твоего любимого эта беседа будет равна налету налоговой полиции в его офис. Выложит все: какой доход, какие планы и даже до скольких лет писался. Главное, чтобы он после знакомства с будущим тестем снова писаться не стал и жениться не передумал.


Приглашение на праздник Кочерыжкину не обрадовало. Она напряглась и склочно поинтересовалась:

– С чего вдруг? Подкормить меня решила?

Вика, которая пункт «подкормить» тоже числила в списке своего благотворительного позыва, немного смутилась:

– Ань, чего ты, как еж – шипишь и колючки выставляешь? Я тебя просто приглашаю на день рождения. Мы всю жизнь дружим. Почему тебя мое приглашение так оскорбило, что ты аж орешь? Я тебя не обои клеить зову, а повеселиться.

– Повеселиться, – эхом отозвалась Аня. – Да мне не в чем. А свое даже не предлагай, это унизительно.

– Да-да, Аньк, я извиниться хотела за прошлый раз, – забормотала Вика. – Я глупость сморозила. Давай забудем, не стану я тебе больше шмотки предлагать. Я как лучше хотела.

– Проехали, – великодушно произнесла Кочерыжкина. На праздник хотелось чрезвычайно. Но как, в чем? Да и подарок нужен. Физиология пинала мозг, мозг вяло отплевывался обрывками великомудрых сентенций. В результате внутренних терзаний Аня выдала наиболее приемлемый вариант: – Мне надо подумать. Тут столько всего навалилось…

Последняя фраза прозвучала настолько многозначительно, что Вика с уважением помычала в ответ и, озвучив адрес и время мероприятия, торопливо распрощалась.

Навалилось на Кочерыжкину, конечно, много. Причем с самого детства. Ни фигуры, ни денег, ни перспектив, ни поддержки. Она так и ползла с этой гнетущей ношей, как муравей с дубовым листом – и не по силам, и не вылезти.

Любая нормальная женщина нуждается в кавалере. И дело даже не в исполнении супружеских обязанностей, а в том, что женщина без спутника, как корова без рогов, велосипед без заднего колеса и духи без запаха. Без мужчины женщина не совсем полноценна в собственном мироощущении. Дело в том, что и гвоздь вбить, и лампочку вкрутить, и авоську с картошкой до дома дотащить современные дамы могут сами. Тем более что многие нынешние мужчины на подобные хозяйственные подвиги неспособны. Нет, не рабочая сила нужна женщине. Ей важно, чтобы кто-то восхищался, любил, оберегал и просто храпел ночью рядом, предварительно разбросав по квартире носки, съев ужин и отвесив перед сном нескладный, но ободряющий комплимент. Конечно, это все может делать собственная мама. Если очень попросить, то она и похрапит, и носки разбросает, и похвалит, но это будет не то – вроде капустного листа вместо куска мяса на ужин. То есть формально ужин имеется, а по факту – голодный организм рано или поздно взбунтуется.

Поэтому Ане Кочерыжкиной нужен был мужчина. Во-первых, чтобы вообще понять, так ли он нужен в жизни. Во-вторых, чтобы хоть раз пройтись по двору как все, с парой. В-третьих, чтобы родить ребенка. Если без мужчины еще как-то можно, то без ребенка вообще модель жизни ломается. И не важно, свой ребенок, мужа, вообще усыновленный – главное, в жизни каждой женщины должен быть кто-то, о ком она станет заботиться, кого любить и растить. Но ребенку необходим отец – семья должна быть полной. В идеале. У Ани были еще доводы в пользу приобретения хоть какого-нибудь спутника жизни, но это уже было не столь важным. Проблема состояла не в ее правильных или ошибочных умозаключениях, а в том, что мужчины ею не интересовались. Аня понимала, что надо собой кого-то заинтересовать, но кого, как и где? В транспорте? Так там можно лишь успеть эпатировать пассажиров какой-нибудь экстравагантной выходкой. И то внимание со стороны мужчин возникнет мимолетное и с оттенком недоумения. В институте? Там их вовсе нет. Несколько юношей, бросившихся в педагогический в попытках откосить от армии, уже прибрали к рукам более симпатичные сокурсницы. А больше Аня нигде не бывала.

День рождения бывшей одноклассницы, где наверняка будут мужчины, являлся единственным шансом хоть как-то устроить личную жизнь. Да, мужчины черствые, похотливые, примитивные животные, но почему-то они нужны и отличницам с сомнительными внешними достоинствами, и просто красивым дурам. Видимо, это заложено в женском коде ДНК – бороться с трудностями: сначала завести себе это неромантичное, оскорбляющее слух, зрение, обоняние и интеллект создание, а потом всю жизнь безуспешно пытаться его перевоспитать. Нет-нет, разумеется, есть исключения. Но, как известно, исключения лишь подтверждают правила. И Аня желала проверить все на собственном опыте.

Она сидела над коробочкой с деньгами на хозяйство и мучительно боролась сама с собой. Мамина пенсия, пособие по инвалидности и крохи, оставшиеся от стипендии. Кучка дензнаков выглядела жалко. А сумма, отложенная на оплату коммунальных услуг, вообще казалась неприличной. Потому что платить столько за квартиру, в которой с частотой курьерских поездов, отправляющихся из столицы, отключали то свет, то воду, то отопление, то телефон, было несправедливо.

Точно так же было несправедливо, что кто-то без усилий со своей стороны родился в семье папы-олигарха, а кто-то стартовал с самого дна жизни. Степень прилагаемых усилий для достижения цели у всех была разной.

– В конце концов я устраиваюсь на работу, – пробормотала Аня. – Заплатим в следующем месяце. А сейчас мне нужно одеться.

Дрожащими руками она взяла несколько купюр, потом, подумав, одну вернула на место и убрала коробочку на полку.

* * *

По жестяному подоконнику барабанила капель. Если закрыть глаза и вспомнить, что на улице апрель, то можно и порадоваться. А если открыть и посмотреть на слякотные хлопья мокрого снега, налипающие на стекло, то радость улетучивается со скоростью таракана, уносящегося от занесенного над ним тапка.

Лена тяжело вздохнула и горестно уставилась в стену. Вадик уже четвертый день не звонил. Сначала она не придала этому факту никакого значения. Ну, мало ли – бизнес, дела. Затем заволновалась и три дня напряженно ждала звонка. К вечеру четвертого дня барышня заскучала и принялась строить всяческие предположения.

Первой неладное почуяла тетка.

– Твой-то пропал что-то, – начала она издалека, с трудом скрывая лучившуюся в глазах радость. У нее даже кудряшки сияли, как у солнечного одуванчика. – Бросил?

– Почему сразу бросил? – оскорбилась уязвленная племянница. – Может, он запил?

– А-а-а, ну это меняет дело, – округлила глаза Софья Леонидовна и саркастически улыбнулась: – Он еще загулять мог. Мужчины, они такие, погуляют и возвращаются. Вопрос ведь в том, примут – не примут, да?

– Ты-то откуда знаешь?

– Чисто теоретические умозаключения, – всплеснула сухими ладошками тетя. – Телевизор смотрю, книжки читаю.

– Теория далека от практики, как Китай от Аляски, – просветила ее Ленка. – Не надо мне настроение портить.

– Не буду, – поспешно согласилась Софья Леонидовна, продолжая сиять как тульский самовар. – Кстати, Белла Моисеевна приглашает нас в гости.

– Нас? – усмехнулась племянница. – Или ей нужна девка на выданье для прыщавого перезрелого отпрыска?

– А тебе перезрелый отпрыск с папой профессором и четырехкомнатной квартирой в центре, значит, не нужен? – парировала неугомонная сваха. – А мальчик, между прочим, кандидатскую пишет.

– И кто ж за все это великолепие квартплату станет платить? Или твой писец кандидатской зарабатывает хорошо? Кстати, я не удивлюсь, если к шикарным апартаментам будут прилагаться папа с мамой. Уж лучше на выселках, но в своей двушке, чем в центре, но с интеллигентной родней.

– Так у твоего кавалера двушка? – презрительно протянула Софья Леонидовна.

– Ай, откуда такая меркантильность? – расхохоталась Ленка. – Тетя, давно ли нас волнуют квадратные метры?

– В мужчине должны быть хоть какие-то плюсы, тем более в таком… неинтеллигентном. И вообще, я пытаюсь тебя правильно мотивировать, раз уж ум и образование в мужчине ты не ценишь.

– Не надо меня мотивировать. У меня Вадик.

– Который запил. Или загулял, – подхватила тему Софья Леонидовна. – Или вообще… – И она покрутила в воздухе сухонькими пальцами, обозначив траекторию, уходящую за горизонт.

– И не надейся, – буркнула Ленка. – Кстати, у Вадика бизнес и прилагающиеся к нему материальные блага, которые твоему профессорскому семейству и не снились. Так что оставьте при себе ваши мотивировки, мадам.