Лиз Карлайл - Три маленьких секрета

Это была мольба. И полная капитуляция.

Меррик с новой настойчивостью вернулся к ее рту. Его руки словно в приступе отчаяния ласкали ее тело, пока он снова и снова целовал ее. Потом он прошелся ртом по ее шее, чуть надавливая зубами на нежную кожу. Мэдлин услышала собственный стон, моливший о чем-то сладком, навеки врезавшемся в память.

Меррик потянул ее от стены к столу. Колеблющиеся огоньки свечей погружали комнату в золотистый колдовской туман, который увлекал их все дальше.

Мэдлин снова просунула руки под сюртук Меррика и провела ладонями по сильным мышцам спины. Жар его тела, мужской запах опьяняли ее.

«Ты снова совершаешь глупость», – попыталась урезонить себя Мэдлин. Пальцы Меррика тем временем пробирались все глубже, касаясь самых чувствительных мест и заставляя Мэдлин трепетать.

«Ему только одно нужно». Но эта мысль не отпугнула Мэдлин. Она хотела того же.

Ноздри Меррика широко раздувались. Ее грудь была во власти его рук. Он то гладил ее, то чуть пощипывал болезненно напрягшиеся соски. Света от настенного канделябра было достаточно, чтобы разглядеть, как горят его глаза.

– Мэдлин! – хрипло сказал он. – Мэдди…

Легко приподняв Мэдлин, Меррик посадил ее на стол. Встав между ее ног, он запустил руку под юбки, не сводя глаз с ее лица, шеи, нагой груди. Стол был холодным и твердым. Но Мэдлин, сгорая от лихорадочного возбуждения, едва замечала это.

– О Меррик! – Запрокинув голову, она стукнулась затылком о стол. Ее тело выгибалось под его рукой. – Меррик, пожалуйста. Пожалуйста!

– Что «пожалуйста»? – Задыхаясь, он давился словами. – Скажи мне.

Подтянувшись, Мэдлин устремилась к нему. Меррик снова уложил ее на стол и жадно поцеловал.

– Что? Чего ты хочешь, Мэдди?

– Тебя. Во мне. – Ее руки потянулись к его брюкам, лаская налившуюся плоть, обещавшую неземное блаженство. – Сейчас.

Застонав, Меррик приник к ней. Нащупав пуговицы, Мэдлин начала торопливо расстегивать их. Одну, другую, третью… Его возбужденное мужское естество поднимало тонкую ткань белья. Мэдлин потянулась, чтобы взять его в руки.

Оторвавшись от ее губ, Меррик отстранился.

– Ты не пожалеешь об этом? – хрипло спросил он. – Не станешь меня проклинать?

Мэдлин покачала головой, ее густые волосы рассыпались по столу.

– Нет, – прошептала она. – Пожалуйста! Только один раз.

Опираясь на одну руку, Меррик приподнялся и вытащил из брюк рубашку. Мэдлин увидела набухшее, готовое к сражению копье. Боже, она совсем забыла, как щедро одарила Меррика природа. Упершись одной ногой в стол, другой Мэдлин обхватила Меррика за талию и притянула к себе.

Разгоряченная пульсирующая плоть коснулась ее влажного от желания лона. Ее бедра жадно поднялись навстречу ему. Еще одно движение, и он окажется внутри. Какое блаженство слиться с ним. Какое счастье отказаться подчиняться здравому смыслу.

Мэдлин мгновенно притянула Меррика к себе, сливая их тела воедино, цепляясь за него горячими жадными руками. Все страсти, что она душила в себе долгих тринадцать лет, прорвав преграды, вырвались на свободу. Крик первобытного желания сорвался с ее губ.

– Дальше, – умоляла она. – Меррик, дальше..

Он с триумфальным возгласом двинулся вперед. Мэдлин всем телом вздрогнула от внезапного вторжения, которое тут же обернулось сладкой мукой, и подалась вперед, ему навстречу.

– Мэдди! – прошептал Меррик, упираясь ладонями в стол.

Он то медленно входил в нее, то отступал. Каждое его прикосновение было для Мэдлин, что искра для высохшей щепки. Два-три движения – и она уже извивалась и стонала под ним. Меррик погрузился в нее, наполняя собой ее изголодавшееся лоно, как всегда совершенный и виртуозный.

Вдруг все его мышцы окаменели, лицо застыло в напряжении. Чуть отстранившись, Меррик глубоко вошел в нее, с последним выпадом вливая в нее семя. Мир будто раскололся вокруг Мэдлин, перед глазами запрыгали огненные точки. Ее словно взрывной волной подбросило к вершине наслаждения. Меррик закрыл ей рот поцелуем, заглушая крик кульминации.

Когда Мэдлин пришла в себя, Меррик все еще склонялся над ней, крепко прижимая к себе. Он снова поцеловал ее, словно ему было невыносимо трудно отпустить ее. Они долго молча цеплялись друг за друга.

– Господи! – только и вымолвил Меррик, когда его дыхание выровнялось.

Мэдлин смутно сознавала, что когда здравый смысл вернется к ней, она пожалеет о случившемся. Но сейчас, именно сейчас, игра стоила свеч.

Когда Меррик наконец отстранился, его взгляд был мрачным.

– Мэдди, нам долго придется притворяться, что этого не произошло.

Мэдлин не знала, что сказать. До нее медленно начинало доходить, какому риску они себя подвергали. Ухватившись за рукав платья, она потянула его на плечо.

– Это всего лишь один-единственный раз, Меррик, – напомнила она. – Ведь так… так мы договорились? Я… я скоро уеду, и тогда мы снова сможем все забыть. Если захотим, то забудем и этот случай.

Меррик помог Мэдлин слезть со стола и поправить одежду.

– Будет лучше, – он не хотел смотреть ей в глаза, – будет лучше, если мы подумаем об этом завтра.

Мэдлин почувствовала, что краснеет.

– Как ты думаешь, нас хватились?

– Очень может быть, – пожал плечами Меррик. – Думаю, тебе лучше вернуться в бальный зал без меня.

У Мэдлин хватило здравомыслия согласно кивнуть. Она смотрела, как он методично заправляет рубашку в брюки.

– Мы сумасшедшие, Меррик? – прошептала она. – И ничему за все эти годы не научились?

Опустив руки, он отошел в сторону.

– О, я многому научился. – Наклонившись, Меррик поднял ее шаль. – На, накинь. Иди дальше без меня.

«Иди дальше без меня».

Господи, разве не так она поступала тринадцать лет? И это не принесло ей радости. А от быстрого, отчаянного слияния их душ и тел ее сердце воспарило в облака.

Мэдлин трясущимися руками накинула шаль на плечи. У Меррика был такой вид, будто он злился на себя и на нее тоже.

Что ж, если она и совершила ошибку, то не жалела об этом. Воспоминания будут долго согревать ее.

В последний раз оглянувшись, Мэдлин вышла из комнаты.

Меррик выждал в сумрачной комнате целых десять минут. Этого времени Мэдлин хватит, чтобы извиниться и уехать. Только один раз. Господи, он больше этого не вынесет. Меррик молил Бога о том, чтобы никогда не видеть ее. Мэдлин сказала, что собирается уехать из Лондона. Слава Богу! Не надо этому мешать.

Но сейчас Меррику было невыносимо об этом думать. Их поспешное, опасное, глупое, терзавшее душу соитие подарило ему такое наслаждение, которого не могла дать даже самая искушенная в плотских утехах жрица любви. Казалось, ожили его старые грезы. Или… какое-то их подобие. Совершенно обессиленный, Меррик прислонился к стене, давая отдых больному бедру. Ослепляющая страсть стихла, и мышечный спазм снова вернулся, хотя на этот раз не такой сильный. Выждав, когда сможет идти, не хромая, Меррик вышел из маленькой комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

В бальном зале все еще играла музыка. Леди Ариан танцевала со своим дядей, сердитым джентльменом, которого Меррик раньше видел на террасе.

– Bon soir, мистер Маклахлан, – произнес за его спиной мелодичный голос. – Вы удивительный человек.

Меррик оглянулся. Леди Трейхерн многозначительно смотрела на него. Выражение ее лица было простодушным, но от него не укрылась настороженность во взгляде.

– Сомневаюсь, что во мне есть что-либо удивительное, мэм, – возразил он. – Я именно такой, каким кажусь на первый взгляд.

Леди Трейхерн легонько стукнула его веером по руке.

– Да, но ваше прошлое… – тихо сказала она. – Кстати, – возможно, вам это интересно, – Мэдлин уехала.

– Это меня не касается, – отрезал Меррик.

– Разве? – спросила леди Трейхерн. – А мне любопытна история вашей юношеской любви.

Подняв брови, Меррик мрачно посмотрел на хозяйку дома.

– Тогда вам лучше поинтересоваться об этом у леди Бессетт, мэм.

– Вы само благоразумие и осторожность, – оценивающе взглянула на него леди Трейхерн, резко захлопнув веер. – Это ценные качества. Пойдемте, мистер Маклахлан, прогуляемся по залу. Я хочу кое-что с вами обсудить.

Меррик хотел было отказаться. Сейчас ему не до светской болтовни. Но он был здесь гостем. Возблагодарив Бога, что мышечный спазм прошел, он неохотно подал даме руку.

Леди Трейхерн улыбнулась.

– Кстати, я давно хотела спросить вас о вашем чудесном перстне, – тихо проговорила она. – На нем изображение святого апостола Фомы, не так ли?

– Да, он покровитель строителей. – Меррик шевельнул пальцем, и витиевато украшенное кольцо блеснуло в отблесках света. – Это семейная реликвия, оставшаяся от давным-давно умершего предка-католика.

– Так вы папист, мистер Маклахлан? – улыбнулась леди Трейхерн.

– Нет. Но если бы я был католиком, то не стыдился бы этого.

Леди Трейхерн с одобрением посмотрела на него.

– Мой отец был католиком, – заметила она. – Как жаль, что он не носил символа своего святого покровителя. Возможно, это спасло бы его от гильотины.

– Я вам сочувствую, – пробормотал Меррик. Она склонила голову.

– Надеюсь, святой Фома надежно вас оберегает?

– Да.

Графиня беспечно болтала, пока они не подошли к высоким французским дверям. Тут хозяйка дома повернулась к Меррику и окинула его странным взглядом.

– Вы должны простить моего деверя, мистер Маклахлан, – без всякой связи с предыдущим сказала леди Трейхерн. – У него эмоции часто побеждают здравый смысл.

– Мистер Ратледж производит впечатление приятного человека, мэм, – с удивлением посмотрел на нее Меррик. – Я с ним не ссорился.

– Увы, Бентли порой говорит тогда, когда надо слушать, – продолжила странную речь хозяйка дома. – Я сама говорю мало, а вижу гораздо больше.