– Ну как же! Завтра – День Благодарения.

– О господи, я совсем забыла!

– Тем не менее. Двадцать третье ноября, четверг. И будет настоящим преступлением, если трое янки в Венеции не отметят самый главный американский праздник вместе. Мы с другом вас приглашаем. Его зовут Фрэнсис Петерсон, он – корреспондент «Тайм». Что скажете?

– Хорошо, я принимаю ваше приглашение. Но с одним условием.

– Выкладывайте ваше условие.

– Это должен быть настоящий День Благодарения – с традиционной индейкой, приготовленной по всем правилам.

Билл просиял и по-мальчишески хлопнул в ладоши.

– Гениально!

Ванесса улыбнулась.

– В таком случае я с удовольствием приду, спасибо за приглашение. Встретимся здесь, в баре?

– Отлично. Сначала выпьем шампанского, а потом пойдем есть индейку. Во сколько встречаемся?

– В семь. Нормально?

– Прекрасно.

Краешком глаза Билл заметил, как в бар вошел тот самый итальянец, Джованни. Билл вежливо кивнул и пошел на свое место.

Фрэнк с любопытством смотрел на приближающегося Билла.

– В чем дело? – поинтересовался он.

– Сегодня вечером она не может к нам присоединиться. По вполне очевидной причине. На сцене снова появился злосчастный итальянец.

– Это тот самый парень, с которым она встречалась сегодня днем?

– Да. Джованни. Но она согласилась завтра с нами поужинать.

Это известие произвело впечатление на Фрэнка.

– Крупное достижение, старина. Поздравляю. Как тебе это удалось?

– Я напомнил ей, что завтра – День Благодарения и что мы трое, скорее всего, единственные американцы в Венеции. И если мы не отпразднуем этот праздник вместе, мы совершим страшное преступление.

– И она согласилась?

– При одном условии.

– Каком?

– Ужин с индейкой. Она хочет, чтобы был традиционный ужин со всеми положенными причиндалами.

– И ты ей это пообещал?

– Ну, конечно. Почему ты на меня так недоверчиво уставился, Фрэнки?

– Где, черт тебя побери, ты раздобудешь здесь индейку? В Венеции, подумать только! В этой стране готовят только пасту, Билли!

– Знаю-знаю, не беспокойся. Положись на меня.

– Но, Билли, индейка…

– Я подвел тебя хоть раз в Багдаде? Кто доставал сносную жратву в разоренном войной городе, а? Начиная с бутылок «Джонни Уокера» и кончая консервированной говядиной?

– Верно, это у тебя здорово получалось, – признал Фрэнк и блаженно улыбнулся.

– Вот и теперь я знаю, что надо делать, – заявил Билл. – Сегодня мы с тобой отправляемся в бар «У Гарри». Я закажу там столик на завтра. В этом баре меня знают все – от Арриджо Киприани, владельца и метрдотеля, до последнего мальчишки-официанта. Поверь мне на слово, Фрэнки, «У Гарри» нам приготовят настоящий ужин с индейкой. Они эту индейку из-под земли достанут. Да и, в конце концов, материк не так уж далеко.

– Я знаю, что с тобой бесполезно спорить, Билли. А как зовут даму?

– Ванесса Стюарт. Она из Нью-Йорка. Она меня, оказывается, знает.

Фрэнк насмешливо покачал головой.

– Господи боже, Билли, а почему тебя это так удивляет? Тебя знает вся страна. Твоя физиономия каждый божий день глядит на американцев с экранов их телевизоров.

3

– Как ты думаешь, а может, она нас прокатила? – спросил Фрэнк.

Вечером следующего дня они сидели в баре «Палаццо Гритти» и ждали Ванессу Стюарт. Фрэнк посмотрел на часы.

– Уже двадцать минут восьмого.

– Прокатила! Да ни за что на свете, – с преувеличенным возмущением воскликнул Билл, из его горла вырвался нервный смешок. – Двух таких молодцов вроде нас? Господь с тобой, Фрэнки, мы же неотразимы.

Фрэнк проницательно глянул на друга и промычал нечто невнятное. Билл, уже серьезно, сказал:

– Нет, правда, она не из таких.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю. Поверь мне на слово, – уверенно ответил Билл. – Вчера, хоть мы и поговорили очень коротко, я много чего увидел в этой женщине. Она серьезная, хорошо воспитанная. Я уверен, если бы она не могла прийти, она бы сюда позвонила и извинилась. Она не какая-нибудь вертихвостка, которая легко знакомится и так же легко забывает про назначенное свидание.

– Ну, раз ты так говоришь… Хотя, конечно, женщины всегда опаздывают, привычка у них такая, – философски заключил Фрэнк.

Тут они переглянулись и быстро вскочили со своих мест, так как в дверях бара появилась Ванесса Стюарт. Она стремительно направилась навстречу им.

Невысокая и стройная, Ванесса была одета в темно-красный костюм: узкие обтягивающие брюки и свободный верх а-ля туника – квадратный вырез и длинные рукава с широкими манжетами, на плечи было накинуто красное шерстяное пальто. Шею плотно обхватывала нитка бус, переливавшихся рубиново-аметистовыми оттенками. В ушах посверкивали изящные золотые сережки.

Друзья восхищенно смотрели на нее. Ванесса остановилась перед ними с виноватым видом.

– Извините за опоздание, – сказала она и сокрушенно покачала головой. – Так невежливо с моей стороны, но я попытаюсь оправдаться. У меня сегодня днем была назначена деловая встреча. Она затянулась. В отель я вернулась слишком поздно, а надо было еще переодеться. И я решила, что не буду терять время на звонки, и просто поспешила спуститься в бар.

– Вы остановились в этом отеле? – спросил Фрэнк.

– Да.

– Не стоит извиняться, – желая ее ободрить, сказал Билл. – Ванесса, позвольте вам представить моего друга Фрэнсиса Петерсона из журнала «Тайм». Фрэнки, познакомься – это Ванесса Стюарт.

– Очень приятно, – с улыбкой поздоровалась Ванесса, протягивая руку.

– Мне также, – склонил голову Фрэнк.

Он широко улыбнулся, подумав: какая привлекательная молодая женщина, милая спокойная красота. Билл говорил, что у нее несколько мальчишеский вид – действительно, в ней есть некоторая угловатость и резкость, но это только придает Ванессе пикантность. С огромными серыми глазами на узком очаровательном личике и вьющимися темными волосами она казалась очень юной, незащищенной и ранимой. Ванесса напоминала кого-то Фрэнку, но он никак не мог вспомнить кого.

Она бросила пальто на спинку кресла и села.

Билл спросил:

– Бокал шампанского или хотите что-нибудь другое?

– О, шампанское – замечательно, спасибо. Ванесса поудобнее устроилась в кресле и положила ногу на ногу.

Шампанское было разлито, они чокнулись, выпили, и Билл с нескрываемым любопытством спросил:

– Вы сказали, что у вас была деловая встреча. Так вы в Венеции по делу?

– Да. – Ванесса чуть кашлянула и продолжила: – Я дизайнер. Дизайнер по стеклу. Большую часть своих вещей и выдуваю здесь. Точнее, на острове Мурано. Так что я постоянно сюда приезжаю.

– Вы из Нью-Йорка? – спросил Фрэнк.

– Да. Я там родилась.

– Живете на Манхэттене? Она кивнула.

– На Восточной Пятидесятой.

– Добрый старый Нью-Йорк, – мечтательно протянул Фрэнк. – Самое лучшее место на всей Земле.

– А какие вещи вы делаете? – перебил его Билл.

– Вазы, всякие затейливые бутылки, большие подносы и тарелки, в общем – декоративные изделия, вещи, которыми украшают дома. Еще я делаю ювелирные украшения, вот, например, эти бусы. – Она коснулась своего ожерелья. – Но по большей части моя работа – это предметы быта. В прошлом году фирма «Нейман Маркус» запустила серию моих изделий, которые я выполнила по их специальному заказу. Моя работа имела большой успех. Я сейчас занимаюсь новой коллекцией, вот почему я здесь.

– Вы выдуваете новые изделия? – уточнил Билл.

– Да, в одной старинной стеклодувной мастерской на Мурано. По-моему, венецианское стекло – лучшее в мире. Прозрачное, красивое и хрупкое. Я не знаю ничего лучше.

– А где вы учились в Штатах? – поинтересовался Фрэнк.

– В Род-Айлендской школе дизайна, а потом в Венеции. Я прошла здесь годичный курс.

– Так вы жили в Венеции! – восторженно воскликнул Билл. – Как я вам завидую. Я так люблю этот город.

– Я тоже. – Лицо Ванессы просияло, она посмотрела на Билла и улыбнулась. – Ла Серениссима… Независимая республика Венеция… Дивный, волшебный город. Я чувствую себя здесь так спокойно и умиротворенно, этот город прекрасен в любое время. Венеция – это состояние души, правда?

Билл с удовольствием смотрел на нее. Он испытывал те же самые чувства к Венеции, что и Ванесса. На него произвели впечатление ее искренность, открытость в проявлении эмоций. Он улыбнулся и вдруг сообразил, что слишком долго смотрит в ее лучистые серые глаза. Билл поспешно отвел взгляд, взял свой бокал с шампанским и сделал большой глоток. Внезапно он остро ощутил исходящую от Ванессы волну и почувствовал, что его влечет к этой женщине.

Словно поняв, что сейчас испытывает друг, Фрэнк отвлек внимание на себя:

– Скажите, Ванесса, а как вы обычно проводите День Благодарения?

– С моей матерью, если мы оказываемся с ней вместе. Иногда – с отцом, если мама в отъезде. Все зависит от обстоятельств.

– Похоже, ваша мать много путешествует, – полувопросительно-полуутвердительно заметил Фрэнк, слегка приподняв бровь.

– Да.

– По делам или для развлечения? – продолжал допытываться Фрэнк.

– По работе.

– А чем занимается ваша мать?

– Она актриса.

– Театральная актриса?

Билл, слегка откинувшись в кресле, отхлебывал шампанское и слушал, думая о том, что Фрэнк задает слишком много вопросов. Но в то же время ему самому было интересно. Ему хотелось узнать о Ванессе побольше. Эта женщина заинтриговала его; давно уже он не испытывал подобного интереса к представительницам прекрасного пола.

– Да, моя мать играет в театре. И снимается в кино, – пояснила Ванесса.

– А мы ее знаем? – подался вперед Билл, глаза его загорелись любопытством.

Ванесса рассмеялась.

– Думаю, да. Моя мать – Валентина Мэддокс.

– Ничего себе! – воскликнул Билл. – То-то я смотрю, ваше лицо мне кого-то напоминает. Теперь, когда я знаю, кто ваша мать, должен признаться: вы удивительно на нее похожи.