– Знаю, – вяло признала я, – мне почти пятьдесят.

– Вот-вот. Поэтому, если ты действительно хочешь выйти замуж, окучивай одиноких – их полно! Тиффани, я не буду возражать, если ты выйдешь замуж за разведенного, – добавила она, пока мы обозревали ряд французских сыров.

– Это утешает, – машинально отреагировала я.

– Если ты выйдешь замуж за разведенного, ты сможешь венчаться в церкви или по крайней мере получить благословение и надеть подвенечное платье и все такое прочее. И пригласить подружек невесты, – добавила она. – Но если ты свяжешься с женатым, это будет верхом безрассудства, ветрености и глупости. Полфунта корнуоллского паштета, пожалуйста. Это вообще неприемлемо.

– Но я не собираюсь связываться с ним, – возразила я. – Он хочет, чтобы мы стали просто друзьями.

Это было встречено насмешливым фырканьем.

– Друзьями? Ты что, не понимаешь, что это как троянский конь! Если вы станете «друзьями», я гарантирую, что через пару недель ты будешь в отчаянии ждать у телефона, одетая в самое лучшее свое платье, а частный детектив, нанятый его женой, будет караулить в машине возле твоего дома, наставив видеокамеру на окно твоей спальни. Тебе это надо? Тиффани, именно это и случается с любовницами.

С любовницами? Лю-бов-ни-ца. Какое отвратительное слово! Нет, нет, нет. Ни в коем случае. Лиззи, может быть, жестока, но она права.

– Я же о тебе забочусь, Тиффани, – говорила она, пока мы неторопливо шли через парфюмерный отдел на первом этаже. – У тебя уже было выше крыши проколов с мужчинами. Ты не можешь себе позволить обмануться еще раз. Напиши этому Довольно Успешному, поблагодари за цветы и скажи ему твердо, но вежливо, что ты не можешь с ним общаться. Тебе нравятся увлажняющие кремы? – поинтересовалась она, чуть тронув «Фракасом» за ушами.

– Да, – ответила я, печально выводя спреем на левом запястье слово «счастье».

– Ты пробовала новый комплекс с керамидами от Элизабет Лаудерштайн с альфагидроксидной сывороткой, полученной из фруктовых кислот?

– Да.

– Фантастика, правда?

– Потрясающе. Лиззи, ты думаешь, эти дорогущие притирания действительно помогают? – спросила я.

– Думаю, да, – ответила Лиззи. – Ладно, Тифф, поехали домой.

«Спасибо за то, что Вы не курите» – гласила надпись в такси, которое мы поймали, чтобы добраться к Лиззи в Хэмпстед. Лиззи выпустила клуб дыма через изящные ноздри и закурила очередную «Мальборо лайт».

– Знаешь, Тиффани, я тут думала о тебе и пришла к выводу, что ты все делаешь неправильно.

– То есть в каком смысле неправильно? – спросила я, опуская стекло, чтобы выветрился дым.

– Ты отвечала на объявления, а я думаю, было бы намного лучше самой дать такое объявление, – пояснила она. – Тогда у тебя все будет под контролем. Ты сможешь отсеивать женатых и всяких придурков. Я помогу тебе написать подходящее объявление, – добавила она. – У меня здорово это получается – мы можем сейчас же приступить.

Такси повернуло влево от Росслин-Хилл и остановилось не доезжая до Дауншир-Хилл, у дома Лиззи, Огромное белоснежное здание в раннем викторианском стиле и сад, протянувшийся на пятьдесят футов, – и это только видимая с улицы часть их владений. Лиззи и Мартин живут тут восемь лет, и этот дом стоит уже больше миллиона. Я вывалилась из такси, нагруженная множеством пакетов от «Харродз», совсем как в старые добрые времена, когда мы учились в школе и я помогала Лиззи донести портфель до двери. Лиззи прошла во двор и постучала в окно. Миссис Бартон открыла нам дверь.

– Спасибо, миссис Би, – сказала Лиззи. – Мы закупили всякой всячины на завтра. Я немного порастратилась в «Харродз», но это ничего, – добавила она со смехом. – Мартин вполне может себе это позволить, и потом, ему нравится угощать моих подружек. А кстати, где он, миссис Би?

– Подстригает лужайку, – ответила миссис Бартон.

– А, хорошо. Я намекнула ему, что неплохо бы ею заняться. Тиффани, ты поможешь мне разгрузить сумки?

Вообще-то я не завистливая, совсем нет. Но каждый раз, когда я прихожу к Лиззи, я чувствую жуткую зависть. Даже несмотря на то что она моя лучшая подруга, уровень зависти во мне зашкаливает. Я не знаю, почему так происходит. Может быть, из-за прекрасно обставленной гостиной, устеленной девственно-чистым кремовым ковром. Может быть, из-за пестрого разнообразия экзотических цветов в высоких стеклянных вазах ручной работы. Может быть, из-за затянутых красивой тканью стен или из-за стройных рядов старинных серебряных рамок на столе красного дерева. Может быть, из-за большого сада с беседкой, увитой розами. Или, может быть, из-за того, что у нее две очаровательные девчушки и любящий муж, который никогда, никогда не изменит ей и не бросит ее ради молоденькой супермодели. Да, думаю, из-за этого. У нее было сокровище в лице любящего и верного мужа, и она уверяла, что поможет мне найти такого же.

– А теперь слушай меня, Тиффани, – сказала она, когда мы расположились в ее шикарной кухне, где царил продуманный беспорядок. Сквозь открытое окно я видела Мартина, энергично водящего туда-сюда газонокосилкой. – Ты – товар, Тиффани. Причем выгодный товар. И тебе надо продать себя на брачном рынке. Не продешеви.

– Ладно, – ответила я, отпивая кофе из кружки с рисунком из фиговых листков и черных маслин. – Не продешевлю.

– Твой текст должен быть точным, иначе не достигнешь цели, – продолжала Лиззи, протягивая мне тарелку с шоколадным печеньем.

– Да уж я-то кое-что знаю про тексты, – ответила я. – Я же их сочиняю.

– Нет, Тиффани, иногда мне кажется, что ты не все понимаешь в искусстве рекламы, – сказала Лиззи, глядя мимо меня в сад.

– Но моя реклама завоевывала премии! В прошлом году я получила Бронзового льва в Каннах!

– Мартин! – закричала она. – Ты пропустил кусок у кизильника!

Тот остановился, вытер капли пота с лысеющей макушки и повернул газонокосилку.

– Не понимаю все-таки, зачем тебе нужен муж, Тиффани? Они совершенно бесполезны.

Внезапно из сада прибежали Эми и Алиса.

– Что ты делаешь, мамуля? – спросила пятилетняя Эми.

– Ищу мужа для Тиффани.

– О, здорово, можно мы будем подружками на свадьбе? – спросила Алиса.

– Да, конечно, – ответила Лиззи. – А сейчас идите поиграйте.

– Я всегда хотела быть твоей подружкой, Тиффани, – сказала Алиса. Ей было семь лет.

– Думаю, скорее я буду твоей подружкой, – ответила я, – когда мне стукнет пятьдесят.

– Ну ладно, Тифф, вот что я предлагаю, – сказала Лиззи, взмахнув передо мной листком бумаги. – Шикарная блондинка, тридцать два года, бюст сорокового размера, ноги от ушей, выдающаяся личность, фантастически успешная, с прекрасным домом, ищет в высшей степени подходящего мужчину, минимум шести футов роста, для длительных отношений. Неудачников, трансвеститов и малолетних просьба не беспокоить.

– Думаю, это нарушает закон о рекламе, – сказала я.

– Да, но зато у тебя будет куча претендентов.

– Мне не тридцать два. Мне тридцать семь. У меня не длинные ноги, а короткие. Бюст у меня не сорокового размера, и я точно не шикарная.

– Я прекрасно знаю, что ты не шикарная, – ответила Лиззи. – Но нам надо тебя подать, как говорят в Сити. Все зависит от того, с какой точки смотреть. Вот Мартин всегда расхваливает свои акции и облигации перед клиентами, и курс у некоторых подскакивает выше крыши.

– Некоторые мужчины тоже расхваливают себя выше крыши, – сказала я. – Какой смысл врать? Потом проблем не оберешься.

– Мужчины тоже врут, – напомнила мне Лиззи, и у меня сразу встал перед глазами Высокий, Атлетический Невилл, возвышающийся над толпой секс-гигант пяти футов роста.

– Ну а я врать не собираюсь, – сказала я, стремительно набрасывая текст. – Вот так будет ближе к истине: «Жизнерадостная добросердечная девушка тридцати семи лет, не тощая, любящая играть в теннис и усердно трудиться, желает познакомиться с интеллигентным, интересным, одиноким мужчиной от 36 до 45 для брака. Без растительности на лице. Не игрок в гольф. Фото и письмо приветствуются».

– Ты не получишь ни одного ответа, – крикнула мне Лиззи из окна, когда я уходила. – Ни одного!!!


Теннис всегда помогает мне расслабиться. Лупить по мячу в моем маленьком клубе в северном Лондоне – вот идеальная терапия. При этом вырабатывается сератонин – или, может, эндорфины? А может, мелатонин? В общем, не помню, что вырабатывается. Что бы это ни было, оно снимает стресс и улучшает настроение. Так бы и случилось, если бы этот никудышный Алан не прилип ко мне как банный лист. Когда бы я ни играла, он тут как тут: белобрысый юрист, лысый, бородатый, тощий. Видение из ночного кошмара. Не так уж приятно, когда за тобой ухаживает крайне непривлекательный мужчина.

– Вы не против, если я к вам присоединюсь?

– Нет-нет, что вы, – весело сказала я, сидя на террасе в солнечном свете.

Затем мы прошли на один из травяных кортов – по крайней мере он неплохо играет. Мы сыграли пару сетов – он выиграл со счетом шесть—два, шесть—два (всегда он у меня выигрывает с таким счетом), а потом отправились выпить чаю.

– Тиффани, не хотите ли сходить со мной в кино? – спросил он, наливая мне чашку «Эрл Грей».

Нет, совсем не хочу.

– М-м-м-м… – замялась я.

– Каждый должен посмотреть фильмы Трюффо.

– Ну…

– Или, может, вам больше опера нравится? В Национальной опере снова идет «Волшебная флейта».

– Я ее уже слушала.

– Тогда, может, сходим на какой-нибудь другой спектакль?

– Знаете, я сейчас очень занята. Кажется, это очень его огорчило.

– Тиффани, вы ведь ни с кем не встречаетесь, да?

Это возмутительно!

– Думаю, это мое личное дело, Алан, – сказала я.

– Почему же вы никуда не хотите сходить со мной, Тиффани? Я не понимаю. У меня есть все, что может пожелать женщина. У меня огромный дом в Белсайз-Парк, у меня сложившаяся карьера, я не способен на измену и очень люблю детей. Я буду хорошим отцом. В чем же дело?