— Я не хочу…

— Я знаю, — мягко сказал он, властно притягивая ее в объятия. — Но вам придется, дорогая.

Конечно же, он был прав. Он знал, что она хочет, слишком хорошо знал, что ей не удастся уйти. Она может сопротивляться хоть до рассвета, но уйти не сможет. Он был самым прекрасным и совершенным мужчиной, какого она когда-либо видела, и она хотела его с момента первой их встречи. Такое смятение чувств не могли победить ни логика, ни разум. Она желала его душой и телом. Он нежно обнимал ее, и Розлинн чувствовала себя так, будто возвращается домой. Тепло его тела, сила его рук и страсти, заставляли ее забыть обо всем и помнить только свое всепоглощающее чувство к нему, прекрасному и желанному. Но когда Энтони целовал ее, она ощутила вдруг его нерешительность. Она поняла, что он дает ей последний шанс остановить его, прежде чем потеряет контроль над собой. Он знал, что ему хватит опыта сломить любое сопротивление, но он боялся настаивать, он старался быть деликатен с ней, чем заставил окончательно растаять ее сердце. Розлинн сказала «да» просто тем, что обвила его шею руками. Она не возражала.

Его губы были теплыми, сухи и осторожно касались ее. Целуя, он нежно ласкал ее, пробуждая в ней ощущения, о которых она раньше и не подозревала. Он откинулся назад, чтобы распутать складки ее юбки. Ее шляпа и шарф были потеряны где-то. Не двигаясь, она позволила ему медленно раздевать ее. Она не видела, но почувствовала, как платье упало к ее ногам, нижнее белье последовало вслед за ним. Он стоял, не прикасаясь к ней, нет, он просто оглядывал ее с ног до головы, что заставило ее ощутить внутри приятную истому. Он обвил ее узкую талию и медленно положил ее на спину. Ее дыхание было прерывистым, сердце готово было выскочить наружу. Он прикасался к ней нежно, но решительно, и это рождало внутри нее неизвестное ранее чувство теплоты, разливающееся по жилам.

Она улыбалась сама себе, понимая, что если уж ему суждено было победить, то она тоже не проиграет, отдавшись своим чувствам, и получив все, что так давно желала — заниматься любовью с этим мужчиной. Она мечтала, чтобы именно он был ее первым любовником, потому что она знала, что с ним это будет замечательно.

Но пока он собирался отдаваться своим страстным желаниям, ей захотелось самой раздеть его и посмотреть, как он выглядит. В воображении она рисовала себе Адониса. Она расстегнула его пояс, рубашка была уже расстегнута, и начала гладить его так же, как делал это он, дотрагиваясь до него, кожа к коже, распахивая рубашку все шире, стянув ее на плечи. Он сдернул ее и бросился к ней, но она вытянула руку, желая рассмотреть его. Она увидела гладкую кожу и мускулы, черные густые волосы и грудь, заставляющую трепетать до кончиков пальцев. Большой, сильный, он был значительно прекраснее, чем она предполагала. Она хотела слиться с ним, быть с ним настолько близкой, насколько это вообще возможно. Того же хотел и он.

— О, ты красивый мужчина, Энтони.

Ему польстили ее слова и ее восхищенный взгляд. Он больше не мог ждать. Он прижал ее к себе, его губы впились в ее. Потом он взял Розлинн на руки, он пожирал ее глазами — лицо, тело, всю ее до кончиков пальцев. Как часто он представлял эту девушку здесь, и даже кожа от этих фантазий загоралась страстным желанием. Сейчас он был самым счастливым человеком, она здесь и она так прекрасна, женственна и желанна, она была его, и она хотела его. Он готов был кричать от радости. Он ласкал ее, прикасаясь легко и нежно пальцами к ее щекам, волосам, спине. Никогда он не насытится этими прикосновениями к ней.

— Ты представить себе не можешь, что ты со мной делаешь.

— Я знаю, что ты делаешь со мной, — мягко сказала она, глядя на него. — Разве это не одно и то же?

Он поцеловал ее, раскрыв ее губы языком и проникнув внутрь, его грудь накрыла ее. Когда она подняла руки, чтобы обнять его, он поймал их на лету и сомкнул их пальцы. Она не могла двигаться, но могла ощущать, она чувствовала, как его грудь двигается вверх и вниз, лаская ее соски, и это было невероятно чувствительным прикосновением. Чуть позже он позволил себе губами провести по ее выпуклым соскам, но не освободил ее рук, и она почувствовала, что сойдет с ума, если не обнимет, не погладит его.

Он выдержал паузу, с улыбкой глядя на нее.

— Ты — дьявол, — сказала Розлинн, заметив его удовлетворение.

— Я знаю, — и он облизал ее сосок. — Тебе не нравится?

Розлинн рассмеялась. Он сбросил брюки, осталось снять с нее трусики и обувь. Она была удивительна, его шотландка. Жениться на ней будет невероятно приятно.

Сняв с нее туфельки, он повертел в руках кинжал.

— Ты действительно знаешь, как этим пользоваться?

— Да, я пользовалась, когда наемники Джорди напали на меня на улице.

Энтони отбросил кинжал.

— Тебе не нужно будет беспокоиться больше об этом после сегодняшней ночи, — сказал он со значением.

У Розлинн были сомнения по этому поводу, но она оставила их при себе. Он все равно не соответствовал тому типу мужчины, за которого она хотела бы выйти замуж. Не важно. Он был хорошим любовником, и она принимала его таким, каким он был. В любом случае, она всегда была убеждена, и недавние события только еще сильнее утвердили ее в этом, что ее замужество должно быть не более, чем деловым соглашением.

Но вчерашние решения были очень и очень далеко, а руки Энтони гладили ее ноги, и из-за этого она уже не могла думать ни о чем другом.

Он целовал ее бедра, плавно двигаясь и языком углубляясь в пупок. Жаркая волна пробежала по всему ее телу, заставив изгибаться. Она гладила его по голове, притягивая ее к себе, а он продолжал целовать ее грудь. Спина ее прогнулась, ее живот касался его груди. Но этого было недостаточно. Она не знала точно, что нужно делать дальше, но пылала вся, ожидая продолжения.

Он же целовал ее спину, опаляя ее губами и обдавая теплом ухо. Когда он ввел свой язык во внутрь, для нее это было невероятной встряской, он был само желание, и она хотела обвиться вокруг него. Ее поясница изгибалась дугой, а внутри себя она почувствовала что-то влажное в первый раз в своей жизни, она согнулась, чтобы немного успокоить горящее желание в этом месте.

Розлинн обвила его ногами, чтобы не потерять это ощущение, окончательно утратив контроль над собой. Но это чувство не проходило, а все возрастало внутри нее, пока не произошло нечто, похожее на взрыв и это открыло новые, глубокие ощущения и принесло ей удовлетворение, хотя и недостаточное. Он снова целовал ее, его пальцы запутывались в ее волосах, обнимая и направляя ее. И его тело продолжало настойчиво двигаться над ней, пока наконец, они не впали в блаженное забвение.

Секундой позже Энтони в изнеможении упал на нее, его собственный оргазм довел его до такого состояния, что он не мог поднять руки. Никогда он не испытывал ничего подобного. Он хотел сказать ей об этом, но заметил, что она спит.

Он улыбался, откинув волосы с ее щек, ему хотелось толкнуть и разбудить ее, чтобы начать все сначала, но он отказался от этой мысли, вспомнив, какой барьер пришлось ей преодолеть. Реджина не солгала, она была девственницей. Однако страстность Розлинн подарила ему такое удовлетворение, какое могла дать опытная женщина.

Он встряхнул головой, пораженный. Когда он успел, черт возьми, стать таким рыцарем?

Осторожно он встал с постели, стянул с нее одеяло. Ее томный вид совершенно растрогал его. Боже, как она была красива — ему до боли хотелось бесконечно рассматривать ее, изучая каждый сантиметр ее тела. Он пообещал себе, что так и сделает, поднял свою рубашку, собрал ее одежду и вышел из комнаты. Нужно было сказать кучеру, что леди уже не выйдет.

Глава 19

Розлинн проснулась от того, что лепестки розы щекотали ей щеки. Она открыла глаза и увидев великолепную розу, смутилась, а затем, взглянув на улыбающегося мужчину, нахмурила брови.

— Доброе утро, моя дорогая. Сегодня солнце решило показаться в честь нашей свадьбы.

Розлинн тяжело вздохнула и зарылась с головой в подушки. Ей не хотелось встречаться с новым днем и с последствиями своего безрассудства. Господи, что она наделала? Нетти, должно быть, приехала в Силверли и, должно быть, сходит с ума от волнения, думая, что их побег не удался, и Джорди опять похитил ее. А кучер! Как она могла забыть о нем, оставив парня дожидаться ее? Конечно, она хорошо заплатила ему, но не настолько, чтобы он прождал всю ночь. Скорее всего он уехал вместе с ее сундуком, в котором была большая часть ее украшений и важные бумаги, включая и брачный контракт. А все потому, что она выпила три рюмки коньяку!

Пока все последствия ее поступка проносились у нее в голове, Розлинн почувствовала, как рука Энтони гладит ее спину, при этом он со смехом говорил: «Ну, если уж ты действительно хочешь остаться в постели…"

— Иди к черту! — сказала она, зарываясь в подушки, злясь на себя за то возбуждение, которое испытывала от его прикосновения и злясь на него за слишком явный намек.

— Не понимаю, в чем проблема? — резонно заметил он. — По-моему я делаю то, чего ты бессознательно просишь у меня, дорогая.

— Черт тебя побери. Я не чувствовала боли, только…

Он засмеялся, заметив румянец на ее щеках и ее сжатые губы.

— Я допускаю такую возможность, но я не думаю, что был так искусен. Я почувствовал, как лишил тебя девственности, дорогая девочка, — его усмешка привела ее в бешенство.

— О, помолчи и дай мне подумать.

— О чем? Пока ты проводила остаток ночи в приятной дреме, я достал специальное разрешение, позволяющее нам пожениться незамедлительно. Никогда не подозревал до этого, как выгодно поддерживать отношения с влиятельными людьми.

— Я не сказала, что выйду за тебя замуж!

— Да, не сказала, но скажешь, — он подошел к двери, открыл ее, впуская в комнату уже знакомого ей дворецкого:

— Леди Уэдуик хочет одеться и позавтракать, Добсон. Ты ведь голодна, дорогая, не так ли? Я всегда чувствую себя невероятно голодным после того, как ночью занимаюсь…