— Ну что вы, милая моя… Все будет хорошо. Ничего еще не случилось.

Подняв к нему мокрое лицо, она всхлипнула, как ребенок.

— Случилось!

— Что такое? — встревожился он. — Садитесь же сюда.

Усадив девушку на диван, Орлов присел перед ней на мягкий пуфик. Потом снова вскочил.

— Сейчас я дам вам воды. Или чаю?

Саша замотала головой.

— Ничего не надо. Выслушайте меня, прошу вас.

Пока девушка рассказывала, Михаил Антонович держал ее за руки, и, когда ее голос начинал дрожать от слез, тихонько поглаживал тоненькие пальцы. Она шумно, по-детски, всхлипывала и продолжала говорить.

«Чудовищно, — думал Орлов, слушая Сашеньку. — Во что она угодила по моей вине! Она жила себе, как пташка божья, покуда я не возник в ее жизни. В жизни всей их семьи… Друга своего предал, жену его сбил с пути истинного, дочь погубил. И я теперь не могу просто взять и сбежать, бросить их всех на произвол судьбы. Я должен попытаться спасти хотя бы Сашеньку!»

— Пойдемте, — позвал он, когда рассказ был закончен.

— Куда? В полицию? — пролепетала Саша. Губы ее совершенно онемели от страха.

Михаил Антонович через силу улыбнулся.

— Нет, что вы! Мы поедем с вами венчаться. Если вы, конечно, согласны стать моей женой. — Он просительно заглянул ей в глаза. — Вы согласны, Сашенька?

— Да вы не слышали, что ли, о чем я только что рассказывала?! — воскликнула она в отчаянии. — Я же человека убила! Грех, такой грех!

— Я все слышал. И не надо так кричать. Но я ведь понимаю, каковы были обстоятельства. Вы защищались.

— Вы мне верите? — робко улыбнулась она.

— Каждому вашему слову! И я… я люблю вас, Сашенька. Только не думайте, ради Бога, что я воспользовался вашей бедой! Наш брак может быть чистой формальностью, только чтобы мы могли вместе с вами завтра же выехать за границу. Я хочу спасти вас. Но вы не обязаны становиться моей женой на самом деле.

— Не обязана, — повторила Сашенька потерянно. — Но я хочу этого!

У него от радости зашлось сердце.

— Это правда? Умоляю, если у вас есть хоть малейшие сомнения, не скрывайте их! Будьте всегда честны и откровенны со мной, прошу вас! Я помогу вам в любом случае. И буду помогать всегда, потому что я люблю вас! И смысл своей жизни вижу в вашем счастье. Только не обманывайте меня, чтобы я всегда знал, в какой момент вам нужна моя помощь…

Она ласково зажала ему рот.

— Подождите! О чем вы? Я ведь уже сказала, что согласна быть вашей женой. Я хочу этого! Быть вам настоящей женой. Любимой. Любящей. Вы — самый благородный, самый лучший человек в этом мире! Это такое счастье для меня, что мы встретились.

По ее сияющему лицу опять пробежала тень.

— Только вступать в брак в такой момент… К добру ли это? Не отвернется ли от нас счастье?

— Счастье — это то, что создаем мы сами, — серьезно заметил Михаил Антонович. — Знаете, Сашенька, любовь и счастье ведь не проливаются на нас солнечным дождем. Нужно изрядно потрудиться обоим, чтобы вырастить свою любовь из маленького слабого ростка. А то влечение, что вспыхивает в нас при встрече, может угаснуть при первом дуновении ветра, принесшего непонимание. А может разгореться сильнее, перерасти в бурную страсть, а из страсти развиться в любовь.

Сашенька слушала его, ловя каждое слово. И только когда он замолчал, осмелилась спросить:

— Вы считаете, что любовь выше страсти?

— Конечно, Сашенька! — откликнулся Орлов. — Страсть не щадит свой объект. Для нее важна только она сама. Страсть допускает и унижение того, на кого направлена. И истязание даже… А в любви это невозможно. Любовь бережна и нежна. Она тоже несет в себе страсть, но возвышает ее. Облагораживает.

«У него была страсть ко мне, — с тоской подумала Саша об Оленине. — Он готов был растерзать меня, лишь бы только я досталась ему. Конечно, о покойных или хорошо, или ничего… Но надо признать, что пощадить меня, как сделал Михаил Антонович, Дмитрий никогда бы не смог. Но я все равно не хотела его убивать! Не хотела… Я всего лишь пыталась вырваться».

Ей было тяжело даже думать о том, что случилось. И по ее потемневшему лицу Михаил Антонович тотчас обо всем догадался.

— Бедная моя Сашенька… Мы вместе сходим в церковь. Вы исповедаетесь, помолитесь, и вам станет легче. Вот увидите!

— Господь никогда не простит меня, — прошептала Саша. — Самый страшный грех…

— Но вы не хотели этого! Мы ведь уже все обсудили. Вы защищали себя, свою честь. Уверен, что любой суд оправдал бы вас.

— Суд?! — вскрикнула Саша в ужасе.

Он замахал руками, успокаивая ее.

— Нет-нет, никакого суда! Такой позор, я понимаю… такое страшное испытание… Нет, я никому не позволю подвергнуть вас такой пытке! Я ведь уже обещал вам, что мы завтра же уедем за границу.

— Но кто же обвенчает нас так быстро? — Сашенька беспомощно сжала руки, и Михаил Антонович быстро поцеловал каждую из них.

— Я все улажу, милая вы моя! Главное, что вы согласны…

— Я хочу!

— Да-да. Вы хотите этого… Мне не верится!

«Как же он меня любит! — подумала Саша с некоторым стыдом. — Смогу ли я любить его так же сильно? Сумеет ли развиться мой росток? По крайней мере, я приложу для этого все силы».

— Нам необходимо благословение моих родителей, — вспомнилось ей.

Будто смутившись, Орлов пробормотал:

— Ваших родителей… да-да… А может быть, мы сообщим им, когда церемония будет уже позади?

— Вы хотите венчаться тайно? — ужаснулась Сашенька, но тут же поняла, что ему неловко называть тестем своего старого друга, и рассмеялась: — Как это заманчиво! Как романтично! Хорошо, что сейчас не зима, и метель не заставит кого-то из нас заблудиться.

— Мы поедем вместе, — твердо сказал он. — Отныне мы не будем разлучаться ни на минуту! И еще…

Опустив ресницы, он заморгал так трогательно, совсем по-ребячески, что у Сашеньки сердце сжалось от нежности. Она медленно провела по его щеке ладонью.

— Что вы? О чем вы подумали?

— Я хотел вам сказать, что материнством женщине отпускаются все грехи.

Саша слегка покраснела.

— Об этом, конечно, еще рано говорить, — поспешно добавил Орлов. — Но…

Сашенька по-девчоночьи захлопала в ладоши.

— Материнство! Как же это здорово! Мне так нравится возиться с детьми, и особенно с младенцами!

— Совсем девочка, — любуясь ею, с грустью произнес Михаил Антонович. — Вы не заскучаете со мной? Клянусь, что не буду лишать вас тех развлечений, которые можно найти за границей.

— Да я и не большая их любительница, — отозвалась Саша с равнодушием. — Мне будет больше по душе сидеть в саду с хорошей книгой. Или петь за роялем. Или… — Она лукаво взглянула на притихшего Орлова. — Или гулять по вечернему городу с человеком, которого люблю.

— Любите, — повторил он шепотом.

По-юношески стремительно вскочив с места, Михаил Антонович потянул ее за руку.

— Нужно немедленно искать священника. Есть одна маленькая церковь… там служит мой дальний родственник. Уверен, что он поможет нам.

— А платье? — ахнула Сашенька. Потом безразлично махнула рукой. — Да зачем мне платье? Все равно его никто не увидит.

— А по мне, вы краше всех в любом наряде!

Она рассмеялась.

— Я так и знала, что вы ответите именно так.

Он серьезно посмотрел ей в глаза.

— Значит, мы уже начали угадывать мысли друг друга? Это хороший признак.


Эпилог


Анна Владимировна заставила себя собраться с духом, прежде чем шагнула на перрон. С момента их сумасшедшей близости ей предстояло встретиться с Мишелем Орловым в первый раз. Когда год назад на нее обрушилось известие об их с Сашенькой побеге, она слегла от расстройства. Перепуганный Сергей Васильевич, едва поднявшийся после своего ревматизма, бестолково хлопотал возле постели жены.

— Аннушка, ну не надо так расстраиваться! Мишка ведь не чужой человек, я его всю жизнь знаю. Он никогда не обидит нашу девочку, можешь успокоиться.

«Боже мой, какой идиот! — едва не стонала она вслух. — Разве я за Сашеньку боюсь? С ней все будет хорошо, я уверена… Мое сердце разбито. Я ждала его столько лет, чтобы он воспользовался моей страстью, а потом женился на моей дочери?!»

У Анны Владимировны как обычно слегка путались мысли. До появления Михаила Антоновича в Петербурге она и не вспоминала о его существовании. Но теперь ей казалось, что все двадцать лет она провела в слезах о нем. А он обошелся с ней так… по-мужски!

Серж продолжал суетиться рядом.

— Конечно, и мне безумно жаль, что не будет церемонии венчания, на которую мы могли бы пригласить весь Петербург. Но ведь из Сашиного письма совершенно очевидно, что обстоятельства были таковы…

— Я читала ее письмо! — перебила его жена. — Кстати, ты уничтожил его? Не дай Бог, угодит в чужие руки!

Уверив, что сжег письмо, как и просила дочь, Сергей Васильевич нежно погладил руку Анны.

— Душенька, успокойся. Все будет хорошо, могу поручиться. Лишь единственное не дает мне покоя: что нам говорить по этому поводу в свете?

— Вот как раз об этом ты можешь совершенно не беспокоиться! — резко бросила Анна Владимировна. — Уж я что-нибудь придумаю… Нынешняя молодежь ничуть не похожа на нас. Как она могла венчаться, не пригласив родителей?!

И женщина опять залилась слезами. Припав к ее плечу, Сергей Васильевич утешал и уговаривал ее так долго и нежно, что в конце концов она подумала: «От добра добра не ищут. С ним целая жизнь прожита. Да ведь я сама когда-то выбрала именно его…»


Но сейчас, выходя из поезда, который привез их с мужем в гости к дочери на юг Франции, Анна Владимировна боялась встретиться с Орловым глазами. Как разговаривать с ним? Как делать вид, будто ничего между ними не было?