Лайза Джуэлл - Третья жена

Майя задержала дыхание и улыбнулась Эдриану, показала жестом, что идет в кухню, и увидела на лице старого приятеля мужа разочарование. Она унесла в кухню свою тарелку. На пороге Майя замешкалась, робея войти. Молодежь громко веселилась, и она заподозрила, что Люк тоже там. Поэтому заглянула в уютную комнатушку Сьюзи с письменным столом, диванчиком и впечатляющей коллекцией виниловых пластинок в картонных коробках. Майя села в кресло Сьюзи, поставила надоевшую тарелку с едой на стол. Стены кабинета были густо увешаны фотографиями в разнокалиберных старых рамках. Это служило вещественным напоминанием, что Майя в этом мире чужая. Ее вторжению предшествовали десятилетия жизни, рождение, воспитание, взросление детей, праздники, дни рождения, Рождество без нее. Единственное, что могло бы всерьез включить Майю в этот мир, – ее собственный ребенок. Но ребенок никак не получался. Отказывался получиться. Казалось, ребенок знал, что его смысл – стать желанным пропуском. Потому что на самом деле Майя не хотела ребенка. Ей было не к спеху. Подгоняла разве что потребность принадлежать к этому клубу.

Автор электронных писем прав: она ничтожество, просто тень на крылышках.

Майя провела пальцем по рамке с фотографией всей четверки: Сьюзи, Эдриан, Люк и Кэт. Сьюзи была хороша, прямо калифорнийка, в линялых джинсах, клетчатой рубашке, сильно распахнутой на груди, длинные волосы в косичках. Эдриан – полнощекий красавец, обнявший за шею Кэт. Дети толстенькие, еще маленькие, Люку – лет шесть, Кэт – года четыре, прикинула Майя, очень похожи друг на друга, не то что теперь, взрослыми. За их спинами желтели песчаные дюны, по синему небу плыли белые облака. Где это снято? Майя пожала плечами. Сама она была в то время подростком и прошла бы мимо этой молодой семьи на пляже, не проявив к ней никакого интереса.

От скрипа двери она вздрогнула.

– Привет! – Это был Люк.

– Привет. – Майя почувствовала, что к лицу прилила кровь. Он встал с ней рядом.

– Норфолк, – подсказал он.

– Никогда там не была.

– А мы ездили туда каждое лето. У моего дяди там был домик.

– Не знала про твоего дядю.

– Пит, мамин брат. Он покончил с собой. Через пару лет после этой фотографии.

– Господи!.. – Майя поморщилась. – Какой ужас! – Как вышло, что она ничего не знает про дядю Пита? О чем еще она не знает?

– Да. А потом ушел отец. Через год.

Майя покосилась на Люка. Порой он был как ходячая рана.

– Тяжело было твоей матери? Когда он ушел. – Эдриан всегда с легкостью, даже любовно рассказывал про то, как поменял жен. Можно было подумать, что перелететь от Сьюзи к Кэролайн, из Хоу в Лондон его побудила чудесная прозорливость.

Люк пригляделся к Майе, как будто ее было трудно рассмотреть.

– Конечно, – сказал он. – Ты только посмотри на нас! – Он опять перевел взгляд на фотографию. – Видишь, какие мы были счастливые? Через три года он ушел. Мне было девять лет.

– Как отнеслась к этому твоя мать?

– Стойко. Потому что это не стало для нее сюрпризом.

– Для Сьюзи?

– Ну да. Она знала, что происходит. Про Кэролайн она узнала задолго до того, как отец ей сказал. Мать все время оставляла нас с бабушкой и дедушкой, а сама ходила по клубам, тусовалась. Думала, наверное, что это лучше, чем сидеть дома и ждать возвращения отца. Наверное, она сумела подготовиться и уговорить себя, что ей все равно. На самом деле ей было не все равно. Раньше она была не такой. – Он указал на гостиную. – Это потом она стала чокнутой, неряшливой. А тогда она была само хладнокровие. – Глядя на фотографию, он вздохнул. – Ладно, ты-то как?

– Прекрасно, – сказала Майя. – А ты?

– Тоже. Прости, что не писал и не звонил. Я немного…

– Все хорошо, – поспешно сказала она. – Я понимаю.

– Я должен попросить у тебя прощения, – сказал он, поворачиваясь к ней. – За свое поведение. Не знаю, что на меня тогда нашло.

– Все в порядке, – заверила она его, испуганно глядя на чуть приоткрытую дверь и прислушиваясь к шагам. – Правда, Люк. Мне было даже лестно.

Он сухо кашлянул.

– Я не собирался тебе льстить, Майя. Мне… Господи, не надо было ничего говорить. Знаешь, давай просто…

– Да, – подхватила Майя, – давай все забудем.

– Вот именно, – согласился Люк. – Спасибо. – В его голосе прозвучало облегчение.

Майя грустно улыбнулась. Она облегчения не испытала. Ей было тоскливо и тревожно. Возникло чувство, что она тушит крохотный, едва затеплившийся драгоценный огонек. Она схватила и сжала руку Люка, но, услышав скрип двери, испуганно выпустила ее.

– Вот вы где! – Это была Шарлотта. Она посмотрела на Майю, на Люка, опять на Майю. – Что вы здесь делаете вдвоем?

– Я показывал Майе старые семейные фотографии. – Люк притянул к себе Шарлотту, обнял ее за талию и чмокнул в щеку.

Майя старалась на них не смотреть, ничего не чувствовать. Выдавив улыбку, она звонко произнесла:

– Ты только посмотри на этих зайчиков!

Шарлотта послушно уставилась на фотографию Люка и Кэт, сидевших на детских качелях в ярких анораках и шерстяных шапочках, сморщила нос и воскликнула:

– Восхитительно! Ты был таким очаровашкой! – Шарлотта вернула Люку поцелуй и прильнула к его груди.

Майя забрала свою нетронутую тарелку и шагнула к двери. Последним, что она увидела, были синие глаза Люка, с нескрываемым отчаянием смотревшие на нее поверх головы Шарлотты.

Эдриан прослушал звуковое сообщение с незнакомого номера, только когда вернулся с работы. Иконка сообщения мигала с 9 утра, но у него никак не находилось времени. Во время Олимпиады он рано распускал сотрудников, чтобы езда домой не превращалась у них в кошмар и чтобы они успевали на встречи и домой, к ужину. Теоретически они могли работать удаленно, из дома, и это мало что изменило бы. Но на деле дома они прочно усаживались с пивом перед телевизором, а Эдриан торчал на работе до 9 вечера, отвечая на звонки и отчаянно пытаясь самостоятельно устранять сложные проблемы.

Он добрался домой только в 10. Люк смотрел новости Олимпиады с банкой пива в руке. Он поприветствовал отца, как обычно, при помощи трех лицевых мышц. Эдриан с тяжелым вздохом подсел к нему, тоже захватив пива и только теперь удосужился прослушать голосовое сообщение.

«Привет, Эдриан, это Долли Пател. Помните, мы как-то разговаривали про мобильник? Слушайте, тут забавная вещь. Я нашла свой телефон, вернее, его нашла моя дочка в своем ящике с игрушками, на самом дне и, конечно, совершенно разряженный. Так что в украденной сумочке его не было. То есть та женщина оставила у вас в квартире не его. Слушайте, я тут поговорила с боссом, и он говорит, что знает, что случилось с телефоном Тиффани. Я рассказала ему про вашу жену, и ему захотелось вам помочь. Может, позвоните ему? Его зовут Джонатан Бакстер, телефон 07988033460. Счастливо, пока».

Эдриан выпрямился, уставившись на телефон, как на живое существо.

– Что с тобой? – спросил Люк.

– Ничего. Подожди, мне надо позвонить. – Эдриан проверил на телефоне время. – Десять вечера – не слишком поздно?

– Смотря для чего.

– Для звонка.

– Смотря кому звонить.

– Агенту по недвижимости.

Люк приподнял бровь.

– Нет, ты не угадал. Дело в мобильнике. Ну, в том, оставшемся от женщины, которая нас преследовала. Один человек думает, что знает, чей он. А он – агент по продаже недвижимости.

Люк тоже выпрямился и покивал головой.

– Вполне можно, еще не поздно. Позвони ему. Давай-давай! Не захочет – не ответит.

Эдриан, борясь с нервным возбуждением, набрал номер.

– Алло, – сказал неуверенный голос.

Эдриан подался вперед, упершись коленями в кофейный столик.

– Джонатан Бакстер?

– У телефона.

– Здравствуйте, простите, что так поздно беспокою. Меня зовут Эдриан Вольф, я…

– Да-да, я ждал вашего звонка.

– Мы можем сейчас поговорить? Я мог бы перезвонить завтра, если вам так удобнее.

– Не надо, я просто смотрю соревнования. Легче говорить сейчас, чем с работы. Итак, телефон?

– Да, телефон Тиффани.

– Я отдал его своему сыну, – начал Джонатан Бакстер. – Четыре месяца назад. Он сказал, что телефон нужен ему для дела. Он у меня… Оказывается, я даже не знаю толком, чем он занят! Что-то связанное с Интернетом. Неважно. Он сказал, что ему нужна пара дешевых телефонов, а у меня на работе их полный ящик. Несколько месяцев назад мы всех перевели на смартфоны, и эти оказались лишними. Я отдал их Мэтью и думать о них забыл.

Эдриан мигом все понял.

– Извините, извините, вашего сына зовут Мэтью?

– Да, а что? Вы с ним знакомы?

– Не совсем. Но когда я в третий раз столкнулся с женщиной, оставившей у меня к квартире этот телефон, она как раз встречалась с мужчиной по имени Мэтью. У них было свидание.

Джонатан Бакстер закряхтел.

– Раз так, это был не мой Мэтью. Мой Мэтью – гей.

– Это я решил, что у них свидание. Она была с розой в руках. Ваш сын – высокий брюнет? Короткие волосы? Очень хорош собой?

– Да, похоже на него.

– Моложавый, лет тридцати?

– Тридцать один.

– Живет в Северном Лондоне?

– Да, в Хайгейте.

Оба помолчали, потом Эдриан спросил:

– У вашего сына есть знакомая по имени Джейн?

– Не знаю такой.

– А Аманда?

– Тоже не слыхал. Но у него много знакомых женщин. Он с какой-то девушкой снимает квартиру. У него работает много девушек. Не уверен, что различаю их.

Эдриан вздохнул.

– Эта, – сказал он, – особа исключительной красоты.

– Все девушки, с которыми Мэтью водит знакомство, принадлежат к этой категории.

– У этой, – не унимался Эдриан, – необычные глаза. Один просто голубой, в другом глазу янтарное вкрапление.

Джонатан Бакстер вздохнул.

– Увы, я в растерянности. Может, и встречал такую, но точно не скажу. Все они сливаются для меня в одну безликую молодую красавицу.