Кристина Додд - Третий поклонник

– В следующий раз, если вы не хотите, чтобы вас поцеловали, дайте поклоннику хорошего пинка коленом, – посоветовал он.

– Ой! – Она потерла колено.

– Да. Это его обескуражит, а если он совсем близко, ударьте его ладонью в нос.

– Что это даст?

– Перелом, если вы сделаете все правильно. Позвольте представиться. – Он поклонился и назвал псевдоним, под которым обычно останавливался в гостиницах: – Я – Гарри Уиндберри из Уиндберри-Корта в Дербишире.

Она поднялась и сделала реверанс:

– Я леди Джесси Макмиллиан, дочь виконта Макмиллиана из Суффолка.

Гарри нахмурил брови. Макмиллиан… Макмиллиан… Это имя было ему знакомо. Виконт Макмиллиан, должно быть, один из многочисленных знакомых его матери и поэтому застрял в тайниках памяти Гарри. Но видно, дело было давно, и Гарри не мог выудить из памяти ничего, кроме неприятного чувства. Ничего особенного, лишь… горечь.

– Не лучше ли нам сесть? – попросила она. – Я все утро бегала и очень устала.

Пожав плечами, Гарри перестал перебирать воспоминания и переключил внимание на Джесси.

– Бегая от Дженор-Редмонда?

– Да, а он только первый из трех. – Она потерла одну ногу о другую, на мгновение открыв его взгляду красивую лодыжку. – Отец поставил меня перед выбором. Или я выбираю одного из них, или он сделает это за меня.

Дехаан спешил с подносом, на котором стояли два стакана лимонада и блюдо с булочками. С поклоном и сияющей улыбкой он предложил их леди Джесси.

– Благодарю. – Она взяла стакан и поставила на маленький столик рядом с креслом. – Мистер Уиндберри, я знаю, что мне полагается изображать, что у меня аппетит, как у птички, и оставить вам большую часть. – Она отложила на маленькую тарелку добрую половину булочек. – Но я проголодалась.

На сей раз по лицу Гарри разлилась улыбка.

– Пожалуйста, берите все, что нравится. Я не настолько глуп, чтобы судить о девушке по числу съеденных булочек.

– Вы очень красивы, когда улыбаетесь. Я, правда, считаю смешным, когда женщин оценивают по такому нелепому стандарту. Моя мачеха на глазах у отца едва крошечку проглотит, но видели бы вы, какие подносы отправляют к ней в спальню.

Гарри показалось, что эти слова прозвучали как комплимент, но он не был в этом уверен и не хотел выяснять. Эта девушка уже и без того лишила его спокойного утра. Что она могла сделать при их взаимном восхищении, он не отваживался вообразить. Поэтому он уселся в кресло у стены, откуда открывался широкий обзор, взял стакан и две булочки. Когда Дехаан, поставив блюдо перед Джесси, исчез в глубине дома, Гарри сказал:

– Расскажите о своих поклонниках. Почему они добиваются вашей руки здесь, а не на светских увеселениях под бдительным оком ваших родителей?

Прожевав, леди Джесси промокнула губы.

– Я три года не была в свете, после первого моего сезона папа объявил, что устал оплачивать это безнадежное дело. Видите ли, папа довольно бережлив.

Гарри счел последнее слово проявлением необычайного такта.

– Так что последние три года я не бывала в обществе. Потом папа снова женился, и мачеха убедила его отправить меня сюда, поскольку это самый экономный способ сосватать меня. Видит Бог, она не хочет появляться в свете вместе со мной. Говорит, что я бестактна. Я думаю, дело в другом: хоть мне двадцать два года и я старая дева, но по сравнению с ней я малютка в колыбельке.

Запрокинув голову, Гарри расхохотался. Бестактная?! Эта девочка прямолинейна как столб!

– Конечно, мне не следовало этого говорить. – Похоже, леди Джесси не страдала от раскаяния, она смотрела на собеседника с легкой улыбкой на губах.

– Да уж. – Гарри все еще всхлипывал от смеха.

Он не мог припомнить, когда так смеялся. Его работа была мрачной и опасной, и он стал таким же. Теперь, глядя, как леди Джесси уплетает вторую булочку, Гарри почувствовал, как спадает его напряжение, ему хотелось смеяться и без умолку говорить с ней.

– Вкусно. – Она облизала пальцы. – Особенно с лимонным мармеладом.

– Ваши поклонники, – напомнил он.

– Здесь так приятно. Неужели нужно говорить о них?

– Думаю, придется, если меня ждет визит Дженор-Редмонда.

Она вздохнула.

– Даже во времена моего появления в свете отец считал, что мне нельзя доверить самостоятельный выбор мужа. Поэтому выбирал он, и все женихи неизменно оказывались унылыми, основательными пожилыми мужчинами, его друзьями, которые готовы были смириться со мной из-за моего состояния.

Гарри мог легко представить себе мужчин, которых виконт назвал своими друзьями.

– Продолжайте.

– Всякий раз, когда находился человек, которого я могла бы полюбить, мой отец избавлялся от него. – Она уставилась на носки своих черных прогулочных башмаков. – Обычно с помощью подкупа.

– Да уж, настоящая любовь.

– Нет, не настоящая любовь, но по крайней мере хоть немного волнения! Во всяком случае, проблема вам ясна. Я могу по собственному выбору выйти за молодого неудачника, охотника за состояниями, или за… старого охотника за состояниями по выбору отца. С молодым неудачником я буду несчастной. Со старым умру со скуки. – Отставив тарелку, она подалась вперед и взяла Гарри за руку. – Насколько я заметила, мужчины никогда не интересуются самими женами, а только тем, что жены могут им принести. Я не хочу задевать ваших чувств, мистер Уиндберри, – она сжала его пальцы, – но мужской пол совершенно не заслуживает доверия.

– Леди Джесси, вы нанесли тяжелый удар моему мужскому самолюбию. – Очарованный он следил, как легкая улыбка снова порхнула по ее губам.

– Вы смеетесь надо мной, мистер Уиндберри.

– Полагаю, вы продемонстрировали большую мудрость, леди Джесси. – Он сжал ее пальцы в своей ладони. – Но умоляю, объясните: если ваши поклонники здесь и преследуют вас, что дадут попытки спрятаться от них?

– Если они меня не найдут, мне не придется им отказывать.

– Это не сработает. Вы не можете остаться здесь навсегда, прячась в кустах.

Ее губы задрожали. Огоньки в прелестных глазах погасли.

– Думаю, нет.

Краем глаза Гарри заметил движение у стены дома.

– Моя дорогая леди Джесси, ваш первый поклонник догнал вас.

Джесси быстро повернула голову. Мистер Уиндберрине ошибся. Дженор-Редмонд, пронзая ее пристальным взглядом, хромал мимо рододендронов. Великолепные розовые цветы, казалось, поникли от его присутствия.

В панике она снова повернулась к мистеру Уиндберри:

– Пожалуйста, не оставляйте меня с ним наедине.

– Это мой дом.

Он не станет помогать? Несмотря на его открытый смех и добрые слова, она не могла понять этого человека. Было в нем что-то резкое, острое, будто под обаянием пряталось лезвие бритвы. Он приказывал, а не говорил, постоянно наблюдая за округой. Не сказать, что он не сосредотачивался на ней, на это Джесси не могла пожаловаться. Но она готова была поклясться, что в то же время он следит за полетом каждой птицы, за движением любого существа.

– Хотите сказать, что поступите, как вам нравится, а не так как я прошу?

– Нет, я хочу сказать, что никто не прогонит меня с моей веранды.

Прижав руку к груди, Джесси облегченно вздохнула. Значит, ей нужно просто остаться здесь, и она будет избавлена от отвратительных, слюнявых поцелуев Дженор-Редмонда. Хотя мистер Уиндберри уверяет, что некоторые мужские поцелуи вполне приятны и даже доставляют удовольствие.

Поцелуи мистера Уиндберри?

Он сжал ее пальцы:

– Не унывайте. Все будет хорошо.

Она бросила на него взгляд, как ей казалось, испепеляющий. Однако мистер Уиндберри насмешливо улыбнулся, и она поняла, что он подбадривает ее.

Ну и человек. Если бы отец нашел ей такого же жениха, как мистер Уиндберри, она послушно отправилась бы под венец. Джесси украдкой взглянула на него. Да, с таким она бы с радостью пошла к алтарю.

Черные волосы отброшены со лба. Прямой нос со следами старого перелома. Широкие губы, столь мягкие и чувственные, что ей хотелось целовать их снова и снова, пока он не откроет ей все тайны любовных ласк. А эти глаза… синие, волшебно, неправдоподобно синие, океан синевы, который скрывает его мысли, чувства, пока она не попытается узнать их.

Его сила и надменность притягивали ее, словно алмаз, сверкающий на черном бархате. Если этот мужчина пожелает, то сможет управлять легионами, обуздать приливы и отливы… любить женщину, пока она не забудет свое имя, пока не оставит гордость, пока ее тело не перестанет принадлежать ей и она не сделает все, что он пожелает, чтобы доставить удовольствие своему властелину.

Она пристально смотрела в его синие глаза, пытаясь без слов соблазнить его на единственный поцелуй невероятной страсти, когда…

– Леди Джесси, я повсюду вас искал.

Джесси сникла. Ей потребовалось сделать усилие, чтобы отвести взгляд от мистера Уиндберри, но она с этим справилась.

Конечно, такие сладострастные мысли о мистере Уиндберри, неизвестном джентльмене и определенно не из числа ее поклонников, доказывали, что ее отец прав: она действительно легкомысленна и не способна принять решение по такому важному вопросу, как выбор спутника жизни.

Но она с первого взгляда могла увидеть настоящего мужчину, и Дженор-Редмонд этим требованиям не удовлетворял.

Долговязый, худосочный, с выступающим кадыком, дергавшимся при каждом слове, с неожиданно густым голосом, он являл собой довольно комичную картину, если бы не титул маркиза и древние земли, для поддержания которых требовались деньги Джесси. Из всех ее поклонников он больше всех стремился жениться на ней и, возможно, был бы лучшим мужем… если она не станет возражать, что ее ценят меньше, чем конюшню с лошадями и садок с рыбой.

– Милорд, как приятно вас видеть. – Она протянула Дженор-Редмонду руку, и он запечатлел на ней жаркий поцелуй.

Скользнув взглядом по пятнам на ее коленях и растрепанной прическе, маркиз лишь сказал: