В окружении Дениса Александровича посмеивались. Бывший финансист после разорения превратился в торгаша апельсинами. Ухмылялись до тех пор, пока не стало ясно, что сеть стала огромной и, прикупив еще одно производство, занялась выпуском пищевых полуфабрикатов и молочной продукции. Перестали смеяться, обнаружив, что «Оранжад» выглядел приличной долей всего рынка. Все с удивлением обнаружили, что пьют они свежевыжатые соки «Оранжад», на завтрак покупают йогурт «Оранжад», сын ходит в школу с рюкзаком «Оранжад», а на туалетном столике жены в хрустальном флаконе стоит померанцевая туалетная вода и антивозрастной крем «Оранжад» с витамином С. Иногда Денис Александрович производил ребрендинг – потребитель не должен скучать.

Денис Александрович опять стал богат. Очень богат. В один прекрасный день он переехал в огромный особняк неподалеку от Звенигорода, а хрущевскую «двушку» поручил тщательно вымыть и привести в порядок сотрудникам клининговой компании. «Отлично. Мой запасной аэродром в порядке», – удовлетворенно отметил он, опуская ключ от родительской квартиры в карман. Так сибирские охотники, покидая убежище, которое спасло их в непогоду, оставляют в нем запас еды и дров. Кто знает, когда снова настигнет буря?!

К деньгам Денис Александрович относился здраво, видя в них исключительно средство для жизни. Маленький, с забавными башенками замок на Луаре он купил не из бахвальства, а исключительно из литературного любопытства – поклонник исторических хроник, он прочел о нем средневековую страшилку. В космические туристы Денис Александрович записался из тех же соображений – почему бы не попробовать! Времени ему хватало на все, даже на то, чтобы уговаривать жену вернуться в Москву. Она была натурой увлекающейся и в отличие от многих женщин маникюру и поездке в Париж предпочитала этнографическую экспедицию на Алтай. В настоящее время она находилась в Индии, изучала местные обычаи. В тяжелый час, когда бывшие соучредители ощипывали и дробили состояние мужа, она была рядом, поддерживая и утешая, но в новом проекте уже участия не принимала. Она хорошо знала своего Дениса – помощники и соратники его только отвлекали. Убедившись, что муж не запил, не погряз в пучине мести, не пребывает в бесцельном времяпрепровождении, она тотчас отправилась в пригород Мумбаи.

Отношения между Денисом Александровичем и его женой были по нынешним временам не очень-то удивительными – жили врозь, встречались иногда по семейным праздникам, на официальных фотографиях были рядом. Каждый наверняка имел свою тайную личную жизнь, но неудобные вопросы друг другу не задавали, безнадежными подозрениями не изводили. У них не было детей, и каждый из них, в глубине души чувствуя себя обделенным, не позволял обвинить другого, а в качестве своеобразной компенсации этой пустоты они предоставили друг другу свободу. Связь между ними была – тонкая, но прочная, уже похожая на дружбу, а не любовь.

Поселившись в Звенигороде, Денис Александрович стал уговаривать жену вернуться. Аргументы, которые звучали в этих разговорах, были не самые весомые, жена реагировала вяло, приводя доводы, которые только подчеркивали дружественность отношений. Если бы Денис Александрович отбросил обычное мужское лукавство, ненужную суровость и произнес простые слова: «Приезжай, я соскучился. Мне без тебя тоскливо и плохо!» – скорее всего, жена бы приехала и у них был бы шанс. Но он этого не сказал, а только долго рассказывал о великолепных французских окнах в новом доме, о виде на Саввино-Сторожевский монастырь, о подвале, в котором собирается держать редкие вина – надо же иметь хобби! Жену это не впечатлило, и она осталась там, где была, пообещав навестить его «как-нибудь», ближе к Новому году, если все будет хорошо. Денис Александрович окинул взглядом жизненное пространство, купил тот самый французский замок, записался в космонавты и заскучал. Заскучал, как скучают мягкие душой люди, заскучал о чем-то своем, личном, греющем душу, доставляющем эстетическое удовольствие и… не столь величественном, как этот маленький замок на Луаре.

Давно известно, что в какой-то момент душевные потребности оказываются сильнее других. Денис Александрович, перебрав множество увлечений, остановился на собирательстве. Все те же исторические хроники увлекли его описанием быта, а следовательно, и предметами, которыми пользовались в те времена. Домашняя утварь, красочно описанная, заинтересовала его, а побывав в нескольких музеях фарфора, он был тронут хрупкостью и красотой полупрозрачных черепков. «Ну что такое эти чашки, пиалы, блюда? Да по сути – ничего. То, что редко остается от былых времен. Но от этой недолговечности они ценнее и… милее», – размышлял Денис Александрович. В нем боролись купец и ценитель прекрасного. Так, чашка за чашкой, фигурка за фигуркой, супница за супницей, в больших дубовых шкафах с затемненными стеклами возникла очень интересная коллекция. Вдумчивое чтение архивной литературы, старых романов, в которых частенько описывались пышные застолья, предметы сервировки, просмотр старых фильмов и картин – все это захватило, тесно переплелось с собирательством и с некоторых времен составило смысл его жизни. Денис Александрович отныне существовал в двух измерениях: корпорация «Оранжад», словно брызгающая пронзительным апельсиновым соком, и досуг коллекционера – время уединения, толстых книг, удобного кресла, нежного отношения к хрупким предметам. Азарт присутствовал и там и там, но если в первом случае это был азарт публичный, то во втором случае это было тайное вожделение коллекционера, жадность собирателя, стремившегося завладеть редкостью любой ценой.

А платил Денис Александрович не скупясь. Он не экономил – у него были деньги. Он не был спекулянтом – ему не важна была маржа между покупкой и продажей. Он не ленился изучать вопрос и очень скоро стал ориентироваться в ценах на редкий фарфор. «За интересную вещь я заплачу столько, сколько она стоит!» – повторял он всем своим «агентам». Денис Александрович очень быстро понял, что стать завсегдатаем блошиных рынков, аукционов, известных антикварных домов – недостаточно, он понял, что многое еще лежит в шкафах, на полках, в старых чемоданах, свезено на дачу или сложено на лоджиях. Интерес к таким вещам был силен – казалось, что несметные сокровища скрыты именно в домах, а на аукционах и выставках продается все то, что уже потеряло прелесть открытия. «Вы не дурак, у населения можно купить приличную вещь за бесценок!» – как-то сказал ему знакомый арт-дилер. «Я слишком богат, чтобы опускаться до этого. За красивые вещи я плачу «красивые» деньги». Денис Александрович запомнил этот разговор и еще более щепетильно относился к таким ситуациям. Ему хотелось, чтобы его коллекция была чиста, а методы ее составления не вызывали у него самого угрызения совести. Он предпочитал гармонию во всем.

Звонок Елизаветы Чердынцевой заставил его сердце биться сильнее, рассеянно продиктовать секретарше повестку дня намеченного совещания и уехать с работы на три часа раньше. Этот звонок подогрел его азарт и распалил воображение. Эти минуты он любил больше всего – в его руки плывет сокровище. Обладание им будет тайной для всех, но ему все равно, главное, что он сам об этом знает. «Когда-нибудь я издам каталог своей коллекции. Подробный. С описанием предметов. С историей приобретений. Последнее очень важно – как нет человека без биографии, так нет предмета без истории». Этот план он вынашивал давно, но руки никак не доходили. Денис Александрович еле-еле дождался назначенного времени и к дому Лизы приехал раньше положенного.

Первое впечатление было приятное – в доме очень хорошо пахло. Чем-то парфюмерным и вместе с тем свежим и уютным. Денис Александрович долго не мог понять, что это за запах, но, увидев на голове хозяйки мокрое полотенце, вдруг догадался, что это пахнет детский шампунь. Самый обычный, недорогой, с настоем ромашки. Он помнил, что в его доме такой был очень часто. Еще в этой маленькой квартире-скворечне было очень чисто. Ну, просто нереально чисто – даже полотенце на кухне, куда его любезно пригласили пройти, было идеально розовое. Без единого пятнышка.

– Вам показать тарелку? – Хозяйка дома, переставшая смущаться халата, полотенца и мохнатых кроличьих носков, подняла на Дениса Александровича серо-голубые глаза.

– Да, – кивнул он. Смотреть на женщину почему-то не хотелось. Он даже не мог понять почему – то ли не хотел смущать, то ли боялся увидеть несчастье или безысходность в ее глазах. Денис Александрович посмотрел вбок, увидел аккуратно сложенные книги по медицине, тут же ученическую тетрадь и два яблока. Вот эти самые яблоки оказались хуже вероятного несчастья в глазах хозяйки. Эти два яблока на блюдце не могли его обмануть. Это были все яблоки в этом доме. Не потому, что больше не надо было, а потому что только два яблока здесь могли купить. А купив, положили на блюдце, указав той девочке, которая открыла ему дверь: «Это тебе на сегодня, а второе – на завтра».

– Вот, смотрите. – Хозяйка протянула ему тарелку с Коломбиной.

Денис Александрович взял ее в руки и замер – тарелка была восхитительна – и фарфор, и рисунок, и золотой бордюр. Он перевернул тарелку и посмотрел клеймо. Оно было четкое, ясное, не оставляющее сомнения.

– Тартаковская сказала мне, что вещь изумительная. И я вижу, что Елена Валерьевна права. Я куплю ее у вас, – Денис Александрович глупо улыбнулся, – если вы не возражаете.

Женщина пожала плечами и ответила не сразу. Она тоже смотрела на тарелку. В ее взгляде было сожаление и облегчение.

– Я продам ее. – Она постаралась сделать независимое лицо. – Ну, сами понимаете, деньги нужны.

– Понимаю. – Денис Александрович поморщился – женщина произнесла слова, которые портили впечатление от приобретения. Хозяйка заметила его гримасу и все поняла.

– Я так решила сама. Мне такие вещи хранить негде. И потом, ей нужны хорошие соседи. – Женщина улыбнулась. – Думаю, они найдутся в вашем шкафу.

Он рассмеялся – эта Елизавета Петровна была внимательна и деликатна.