– А я ее не буду продавать. Я ее себе оставлю. – Лиза упрямо покачала головой.

– Повторяю, мне сложно…

– Послушайте, отдайте мне мою вещь, иначе… Иначе я заявлю, что вы силой ее у меня отобрали…

– Не смешите. У вас на руках договор, в котором стоит ваша подпись. Вы сами отдали на аукцион…

– Я сейчас пойду и заявлю, что я снимаю предмет с аукциона.

– Где вы заявите?

– Напишу в милиции. И попрошу, чтобы на телевидении сделали сюжет о том, как вы ведете ваши дела.

Дама с досадой потянулась к телефону:

– Геннадий Семенович, к вам можно сейчас? Проблема с одним из предметов. Хорошо, сейчас буду. – Дама повесила трубку.

Не глядя на Лизу, она вышла из комнаты…

Директор вошел в комнату так, как кот ступает по краю кухонного стола – мягко и осторожно, словно боясь спугнуть лакомую добычу.

– Добрый день! Вам кофе уже принесли? Нет?! Сейчас будет! – Геннадий Семенович кивнул. Как по волшебству, тотчас открылась дверь, и вошла девушка с подносом. Пока она расставляла чашки, сотрудники, находившиеся в комнате, исчезли почти беззвучно.

– Спасибо, я не хочу ни кофе, ни чая, – соврала Лиза. Она была голодной, поскольку не успела позавтракать.

– Выпейте. Я вот без кофе не могу – давление низкое, – по-свойски поделился директор проблемами здоровья.

Лиза не поддалась и только улыбнулась.

– Так что у нас с тарелкой?! – произнес директор, сделав первый глоток кофе.

– Надеюсь, все хорошо, – нашлась Лиза.

– В смысле сохранности?! Конечно, у нас таких проблем не случается. – Директор развел руками.

– Я бы хотела снять ее с аукциона. Сегодня, – твердо произнесла Лиза.

– Мне уже сказали, и я очень удивлен вашим решением, очень! Это такой случай… – директор запнулся. – Это такой случай заработать деньги! Вы не представляете, от чего отказываетесь! Ваша тарелка может на аукционе достичь цены ста тысяч рублей. Конечно, никто не застрахован, никто! Но судя по ажиотажу и запросам, скорее всего, так и будет. А сто тысяч – это огромные деньги. Это почти состояние. – Лиза опять почувствовала фальшь в его словах – судя по одежде и обуви, сто тысяч для этого человека вовсе не состояние. И все же прозвучавшая сумма смутила ее. «Но для меня это состояние! Господи, да просто богатство!» Лиза наклонилась к сумке, которая стояла на полу. Ей не хотелось, чтобы директор увидел на ее лице смятение.

– Я знаю, что это… хорошая вещь, но понимаете, я раздумала ее продавать. У меня поменялись планы. Не имеет смысла о них рассказывать, только хочется побыстрее решить вопрос. Я уже сижу здесь достаточно долго!

Директор вздохнул:

– Вы же заплатите неустойку.

– Но я же не сорвала аукцион!

– Вы сняли предмет, на рекламу которого потрачены деньги. Более того, есть такая вещь, как упущенная выгода…

– Это не имеет отношения к данной ситуации. Если вы решите со мной судиться, вы не докажете, что возможная прибыль могла составлять какую-нибудь сумму. Торги ведь не состоялись!

Лиза вдруг обрела уверенность – конечно, с правилами аукционного дела она была незнакома, но она работала у Тихона Бойко и знала, что такое экономические споры. «Главное – логика. Без нее – никак. Даже если ты не знаешь специфики дела, опирайся на логику!» – учил ее Тихон. Вот и сейчас она сообразила, что оценить упущенные деньги можно, только лишь опираясь на факт продажи. А аукцион дело такое – на предмет могут даже не обратить внимания.

– Жаль, мне очень жаль! Вместо того чтобы заработать, вы потеряете…

– Почему?

– Потому что по условиям договора вы должны нам десять процентов от эстимейта, то есть от тридцати тысяч, которые указаны в вашем договоре.

– Это три тысячи?

– Да. Прибавьте к ним затраты на рекламу. Мы же этот предмет рекламировали отдельно.

– Сколько? – Лиза посмотрела на даму, которая копалась в бумагах.

– Ну, это где-то порядка пяти тысяч.

– Итого – восемь тысяч.

– Ну да! – Директор с величайшим огорчением развел руками.

– Понятно! – Лиза пыталась сообразить, где она может занять эти деньги. «Только у родителей. Но это исключено!»

– Я вернусь через два часа. Пожалуйста, подготовьте документы и тарелку. Я ни минуты не хочу больше ждать!

Лиза подхватила сумку и выскочила на улицу. «Так, и что делать?! Где я возьму эти деньги?! И может, оставить ее все-таки на торгах?! Что я так уперлась?! Может, она вообще никому не нужна. Только деньги трачу на нее – бабуле-комару заплатила, так это хоть не жаль, доброе дело сделала. А этим?! – Лиза машинально нырнула в метро и очнулась, только когда объявили ее станцию. – А может, Надя поможет?! Может, у девчонок займу?» Лиза вошла в поликлинику.


Покидая аукционный дом с прижатой к груди тарелкой – у сердобольной коллеги Нади отыскалась нужная сумма, Лиза поняла, что в мире наступило долгожданное равновесие. «Уф! Как же они в нее вцепились! Ну, ничего, я тоже не промах!» Она, довольная своим упорством, направилась домой.

– Мам, нам вернули тарелку, ее не будут продавать? – спросила Ксения, увидев «Коломбину» на столе.

– Нет, это я ее забрала. – Лиза, забыв об обеде, ушла с головой в телефонный справочник. – Вот, нашла, сейчас, секундочку, я позвоню, а потом разогрею суп.

– Звони, я сама разогрею. – Ксения деловито засновала по кухне.

– Алло, это музей? – Лиза набрала номер телефона. – Скажите, пожалуйста, как сделать экспертизу?

– Наш главный эксперт в творческом отпуске – сдает свою книгу. Будет где-то через полтора месяца.

– Да что вы?! – ахнула Лиза. – А он или она уехал из Москвы?

– Мы не можем отвечать на такие вопросы. Скажу только, что лучше позвонить в следующем месяце.

– Как жаль, мне надо срочно. А других экспертов нет?

– Нет. По фарфору – нет. Вы можете обратиться в другие музеи, но…

– Я знаю, я уже все о вас прочитала – у вас лучшая в стране коллекция фарфора и лучшие специалисты.

– Верно, так что звоните…

– А кого спрашивать?

– Как кого? Экперта по фарфору – Тартаковскую Елену Валерьевну.

– Спасибо. – Лиза положила трубку, посмотрела на дочь и сказала: – Ксюша, на тебе и обед, и ужин. Я занята. Справишься?

– Конечно. – Дочка, довольная, полезла в холодильник.

Прелесть нашего времени в том, что мы можем отыскать кого угодно. Недостаток же нашего времени в том, что нас может отыскать кто угодно. Через два часа на столе у Лизы лежал список из восьми Тартаковских Е. В. Еще через два часа после хитроумных манипуляций и долгих чтений различных ссылок Лиза из этого списка вычеркнула пятерых, а против двух фамилий поставила знак вопроса.

– Так, кандидат географических наук и гинеколог к нам не относятся. Их можно вычеркнуть. – Лиза выписывала на листочек информацию. – А вот эта дама, судя по всему, наша.

Лиза открыла большую статью об истории фарфорового производства. Она бегло прочитала вступление, еще несколько абзацев и уже хотела перелистать страницу, но вдруг поняла, что чтение увлекательное.

– Да, это действительно специалист, – сказала Лиза, закрывая страницу.

– Кто? – Ксения подглядывала из-за плеча.

– Эта самая Тартаковская, которую я нашла, но еще не знаю, как с ней связаться.

– А в телефонном справочнике ее нет?

– У нас нет телефонного справочника.

– Мам, в Интернете есть. Я сама видела.

Лиза обернулась и посмотрела на тринадцатилетнюю дочь.

– Скажи, а что ты там искала? – Она улыбнулась Ксении.

– У мальчика был день рождения, и я хотела сделать ему сюрприз. Позвонить рано утром.

– А его телефон ты не знала?

– Нет, не знала. Он его дал только одной девочке из нашего класса.

– Но ты все равно решила позвонить?

– Да. Не надо было этого делать?

– Ну почему же! Ты поступила правильно. Ему было приятно, наверное.

– Не думаю, он даже меня не дослушал.

Ксения, нахмурившись, стучала тарелками. «Она растет. Еще год-другой, и это будет совсем взрослый человек. А я этого и не заметила. Вечно куда-то лечу, спешу. Хоть бы Андрей скорей прилетал из своей Бразилии. Он умный, спокойный. Он поможет советом. Хотя на дочь жаловаться не приходится». Лиза наблюдала за Ксюшей.

– Это очень хорошо, что ты его поздравила. Теперь ты мне покажешь, как же эти самые телефоны найти, – дипломатично ответила Лиза. – Без тебя я тут запутаюсь.

Ксения бросила возиться с тарелками и, притворно нахмурив брови, подсела к компьютеру.

– Мам, а вот если нравится человек, ему можно об этом сказать?

– Ну, это смотря какой человек. Смотря, как долго он тебе нравится. Смотря, как он себя ведет по отношению к тебе. Я думаю, сразу не надо говорить. Пусть какое-то время пройдет, может, и раздумаешь ему говорить об этом. Может, он тебе и не настолько сильно нравится.

– Понятно. Значит, надо подождать?

– Да, лучше так. А тебе этот мальчик нравится?

– Ну, иногда.

– Как это?

– Ну, вот на уроках математики нравится. Он здорово все так решает, еще и шутит. А на истории – нет. Он почти там ничего не делает. Просто сидит и читает какие-то книжки тайком.

– Как все сложно у вас.

– Это не у нас, мама. Это жизнь такая, – философски заметила дочь и, кивнув на монитор, воскликнула. – Вот Тартаковская Е. В.

– Думаешь, это она?

– Ну, другой же у тебя в списке нет. Звони. Еще не очень поздно.

– Знаешь, Ксюша, а мне неудобно. Вроде как я этот самый ее телефон подглядела, украла. Понимаешь, нехорошо звонить незнакомому человеку домой. И телефон без спроса узнавать – тоже не очень хорошо.

– И что же делать? – Лиза видела, что вопрос дочь задала машинально. Скорее всего, она думала о том мальчике, телефон которого сама нашла в Интернете.

– Не знаю. Я не знаю. Но другого выхода у нас нет.

Лиза вздохнула и набрала телефон.

После длинных гудков раздался женский голос.