– Елизавета Петровна, я не дала ему испортить вашу трудовую. – Женщина чуть не плакала, разговаривая с Лизой. – Я сказала, пусть увольняет меня, если посмеет так поступить. Сами понимаете, вас нет, меня не будет – кто там будет работать?!

Лиза благодарно кивнула.

– И еще, – бухгалтер полезла в сумку, – вот здесь небольшая сумма. Это представительские деньги, которые были выписаны Тихоном Михайловичем еще три месяца назад, но вы ими не воспользовались. Они – ваши. По всем законам. Вы же уже встречу провели? Провели. Обошлись без трат? Обошлись. Значит, сэкономили. Берите, – бухгалтер отвела глаза, – потому что он вам ничего не заплатит. Ни копейки. Ни зарплату, ни дивиденды, хотя прибыль за квартал очень хорошая.

Лиза чуть помедлила и взяла деньги. Ей предстояло снять квартиру.


– Одна комната закрыта, но вы же просили однокомнатную? – Пожилая хозяйка внимательно оглядывала Лизу.

– Да, нам бы с дочерью подошла и однокомнатная, но у вас очень маленькая кухня. А я рассчитывала, что здесь можно будет работать.

– Хорошая квартира, и деньги не такие большие.

Лиза вежливо улыбнулась и обещала подумать. Она уже таких квартир посмотрела штук пять. Все они были на один лад – маленькие комнаты, добротный гарнитур, занимающий все жизненное пространство, турецкие накидки на креслах, голубой казенный кафель и обязательный большой цветок на подоконнике. Эти квартиры сдавали одинокие бабушки, у которых не хватало денег на элементарный ремонт. Лиза морщилась от затхлых запахов и с трудом себе представяляла, как отмыть эту старую сантехнику. Лиза с маниакальным упорством объезжала пятиэтажки, осматривала квартиры и понимала, что рано или поздно ей придется согласиться именно на такое жилье. Одно успокаивало, что на работу она устроилась быстро – педиатров в обычных районных поликлиниках не хватало – слишком маленькие были зарплаты.

– Ты зря кидаешься на первое попавшееся предложение, – сказала ей Элалия Павловна, – вас с Ксенией никто не гонит.

Лиза промолчала. Во-первых, жизнь в родительском доме была действительно сложна, поскольку полностью подчинялась распорядку Элалии Павловны. Фраза: «Ко мне придут люди, прошу, чтобы никто не мешал!» – могла означать что угодно. И что желательно оставаться в своей комнате, и что надо убрать гостиную, и что в доме должна быть полная тишина. Лиза уважала требования матери, но была уже не в состоянии так зависеть от жизни другого. Второй проблемой оказалась манера Элалии Павловны решать спорные вопросы и вообще общаться. Погруженная в работу, мать раздражалась по малейшим пустякам, и тон ее был весьма резок. В эти минуты казалось, что перед ней виноват целый свет, а человек, оказавшийся на ее пути, вообще преступник. Лиза, сама разговаривающая тихо, спокойно, неторопливо, сразу же зажималась и испытывала сильнейшее желание оправдаться во всем, даже в том, что не совершала. Напряжение в результате было такое, что напоминало обстановку в доме Бойко.

– Папа, мы переедем, – сказала Лиза как-то отцу. – Ты сам понимаешь, что нереально жить в таком напряжении. И потом, мама слишком увлеклась, она забыла, что я хоть и непутевая, но все-таки взрослая. Нельзя мне делать замечания в таком тоне.

В душе Лиза обиделась на Элалию Павловну за жесткость позиции. «Может, она права и я не заработала то, о чем прошу семью. Пусть это «гнездо» надо сохранить! В конце концов, я действительно виновата сама – не подумав как следует, выскочила замуж за Бойко. Но ведь можно было хотя бы обозначить проблему. Можно было не кричать: «Сдохну, тогда делай как хочешь!» – можно было сказать: «Мне жаль этого места, здесь мне хорошо, потерпи». И я бы все поняла… Можно было отказать по-другому. Лиза гнала эти мысли, поскольку из-за них, из-за жалости к себе она теряла необходимую сейчас решительность.

Устав от бесполезных поездок, Лиза пообещала себе больше не капризничать и снять любую мало-мальски чистую квартиру. «Ничего, стану зарабатывать – переедем!» – утешала она себя. Трудность выбора заключалась еще и в том, что жилье должно было быть близко от ее новой работы.

– Заезжайте. – Хозяин, молодой парень, нехотя показывал Лизе неуютное запущенное помещение.

– Что вы! Кто же сюда поедет? Вы бы хоть убрали. – Лиза указала на раковину в чайных подтеках.

– Я вас умоляю, девушка! С руками оторвут, особенно если пригласить вьетнамцев…

– Вот и приглашайте, – отрезала Лиза.

Она спустилась во двор, прошла несколько метров и свернула на параллельную улицу. Там среди старых домов возвышался новый дом. Теперь в Москве такие строили во множестве. Лиза, привлеченная светом, – дом был белый, высокий, двор большой и благоустроенный, – пошла к подъездам. Заглянув в один из них, она с удовольствием вдохнула запах нового жилья – пахло чистотой, свежей краской, деревом. «Вот бы здесь жить. – Лиза вернулась во двор и села на скамеечку. – Чисто, светло, как-то все по-новому…» Она обратила внимание на совсем молодую пару, которая крутилась у маленькой машинки и что-то громко обсуждала.

– Нет, все-таки надо холодильник было побольше… – говорила девушка, вертя на пальце ключик.

– Нормально, такой тоже хорош. А вот смесители я сам сменю. Эти полетят сразу же… – отвечал парень и тоже играл ключом.

«Новоселы. Муж и жена. Горды собой. У них получилось. Сейчас будут мебель выбирать, занавески вешать…» Лиза понимала, что она сейчас заплачет.

– Знаешь, я думаю, что дорого просить нельзя. Пусть лучше дольше живут, и нам спокойнее, и людям хорошо, – степенно проговорила девушка.

– Ну, свои деньги, положим, отбить надо… – Парень сделал серьезное лицо.

Лиза вдруг очнулась от своих мыслей и совершенно неожиданно прокричала:

– Вы не скажете, здесь сдают квартиры?

– Скажем. Мы сдаем, но только еще не нашли арендатора.

– Нашли, если я вам понравлюсь. Вернее, мы с дочкой.

Лиза встала со скамейки и подошла к молодым людям.

– Я ищу квартиру. Недорогую. Чистую, новую. В этом районе.

– А вы откуда? – сурово спросил молодой человек.

– Я – москвичка. Просто… Просто я разошлась с мужем. И ушла от него.

Девушка внимательно посмотрела на нее:

– Пойдемте, только не обижайтесь, мы и паспорт посмотрим, и договор заключать будем, и ксерокопию паспорта снимем. Мы никогда еще не сдавали квартиры и очень боимся, что нас или обманут, или квартиру грязной оставят.

– Я согласна на все, – кивнула Лиза, – только вот цена…

– Вы на какую рассчитываете?

– Понимаете, я в Интернете смотрела, если однокомнатная… – Лиза запнулась.

– У нас однокомнатная, но очень большая кухня, как комната. Там можно и диван поставить, и стол большой… А цена… – тут девушка замялась. Было видно, что Лиза ей понравилась и очень страшно было спугнуть надежного жильца.

– Давайте вы посмотрите сначала. – Молодой человек оказался сообразительным.

– Хорошо, – кивнула Лиза. – Если понравится, сразу можно подписать договор.

Муж и жена переглянулись. Женщина вроде была приличной, но неожиданность знакомства смущала.

– Вы не бойтесь. Я работаю в детской поликлинике педиатром. Вы можете проверить, поликлиника в этом же районе находится…

Этот последний довод, казалось, возымел действие – действительно, врачи, лечащие детей, плохими быть не могут.

– Хорошо, давайте поднимемся, – наконец сказал муж.

Эта небольшая квартира показалась Лизе верхом совершенства. Как и во всем доме, в ней пахло влажной известкой, кирпичом, то есть новостройкой. Маленькая квадратная прихожая была выложена красивой плиточкой, похожей на старую черепицу. Небольшая гардеробная – всего на пару полок и аккуратную вешалку – находилась за зеркальной дверью. Прямо располагалась комната с большим окном и застекленной лоджией, а пройдя по короткому коридорчику, можно было попасть на кухню. Войдя туда, Лиза ахнула – кухня была больше комнаты, оборудована как столовая – кухонных шкафов было немного, а основную часть пространства занимал внушительных размеров стол. Во всей квартире было много света.

– Мне очень нравится. И все есть – стиральная машина, микроволновка, хорошая духовка. А самое главное – новая мебель!

– Да, здесь никто не жил. Мы отделку закончили только две недели назад, – пояснила девушка.

– Вот мои документы, давайте договор подпишем. – Лиза полезла в сумку.

Стоимость аренды была выше ее месячного заработка, но Лиза почти не думала – квартира ей очень понравилась. Бумаги оформили быстро. Пребывая в восторге от будущего жилья, Лиза внесла деньги за два месяца вперед и страховой взнос.

– Если вам сложно – мы можем отказаться от третьей суммы, – сказала хозяйка квартиры.

– Нет, конечно, эти деньги мне сейчас нужны, но спокойствие дороже. Мне хочется, чтобы дочь жила в нормальных условиях.

После формальностей, объяснений хозяева вручили Лизе ключи и уехали.

Закрыв за ними дверь, Лиза наконец-то выдохнула! Все! Главные дела были сделаны. На работу она устроилась, квартиру нашла. Да и еще какую – новую, светлую, с отличным ремонтом. Места для них двоих здесь было достаточно. «Ну вот, теперь надо хозяйством обрастать! Занавески, кастрюльки… столько всего купить надо!» Лиза, улыбаясь, оглядела новое жилье. Оно было не свое, съемное, но у нее было чувство, что этот дом о девятнадцати этажах она построила сама, своими собственными руками.

Лиза и Ксения из квартиры родителей уехали через неделю. Ровно столько потребовалось Лизе, чтобы убрать и вымыть новую квартиру, собственноручно сшить красивые шторы и собрать вещи.

– Что вы так спешите?! – недоумевала Элалия Павловна, но тут же добавляла: – Но, конечно, мне работать очень тяжело.

Лиза, утомленная пребыванием в чужом «распорядке дня», ничего не хотела слушать. Она, в душе обидевшаяся на мать и брата, сейчас не хотела ничего обсуждать, а только торопилась уехать. Ей казалось, что жизнь в новой уютной квартире должна излечить ее от воспоминаний о кошмаре, которым закончился брак с Тихоном. Возникшее ощущение свободы – никто не давит на тебя авторитетом, никто не затевает домашние скандалы – придало Лизе силы. Сейчас она легко согласилась на высокую плату за квартиру, потому что это чувство свободы окрыляло ее, придавало уверенности в том, что все проблемы будут решены. В конце концов, работая в поликлинике, она может подрабатывать в коммерческом отделении. А можно было бы рискнуть и пойти работать в одну из фирм по поставкам медоборудования – за время работы у Тихона Лиза обросла нужными знакомствами. Люди, даже из соперничающих структур, относились к ней настолько доброжелательно, что Бойко не раз устраивал сцены. Сейчас Лиза поняла, что основной причиной их конфликтов была ревность. Но не только ревность безумно влюбленного мужчины, а ревность слабого человека, которого охватывает страх при мысли, что он перестанет быть кумиром. Лиза сейчас понимала, что Тихон нуждался в сильном спутнике, который спасал бы его от изнуряющей раздвоенности, но при этом Бойко не обладал мужским великодушием – не мог признаться в том, что жена превосходит его в целеустремленности и решительности. Впрочем, о своем втором муже Лиза старалась не думать. Каждый раз, когда она мысленно возвращалась к недавнему прошлому, ее охватывали и гнев, и злость, и отчаяние. «Как много мы имели! Мы были влюблены, здоровы, у нас было свое дело, у нас было свое жилье! Мы обладали всем, что, казалось, необходимо для счастливой жизни! Но мы не были счастливы! – думала Лиза, когда, как и все нормальные люди, пыталась подвести итоги. – Сейчас у меня нет своего жилья, маленькая зарплата, подрастает дочь, которую надо поставить на ноги. Но я счастлива, как никогда!» Впрочем, для полного счастья ей не хватало гармонии в отношениях с семьей, в особенности с Элалией Павловной.