Сон почему-то не шел. Иван пил чай, грыз орешки, в сотый раз проверил инстаграм Андре, посмотрел на их с Андре фотографию, набирающую популярность среди поклонников парня, перелистал фотографии, сделанные днем… в голове было пусто и как-то тоскливо. Было ощущение похмелья – как бы весело и здорово ни было накануне, наутро все равно тошно и болит голова. А у Ивана сейчас болело что-то вроде души. Зудело, скреблось червячком, заставляло сожалеть и раскаиваться.

Какой же я идиот, думал Иван. Я потащил его на какую-то ненужную ему вечеринку, где на него набросились, как шакалы. Я говорил весь день какую-то чепуху, обижался, как красна девица, изображал недотрогу… даже не поблагодарил как следует за данный мне шанс! Неблагодарная, глупая свинья! И после этого я предполагал, что Андре со мной захочется общаться? Да он во мне увидел только хлюпика, слабака и тупицу!

И тут звякнуло сообщение. «Андре», высветилось на дисплее. Иван сглотнул, выронил сигарету на коврик, чертыхнулся, суетливо поднял, затушил в пепельнице, выронил телефон, поднял телефон… руки дрожали.

Да что со мной, испугался Иван, я так не вел себя даже в пятнадцать лет, когда мне ответила взаимностью первая красавица школы! А сейчас мне двадцать восемь, и я начинаю ронять предметы от сообщения, посланного парнем?

«Спишь?»

Это одно слово почему-то наполнило душу таким головокружительным восторгом, что Иван даже подпрыгнул. Андре тоже не спит! И думает про него – иначе с чего бы ему писать сообщения?

«Нет. Не получается. А ты почему не спишь?».

Иван постарался ответить нейтрально, подавив желание тут же рассказать о том, что у него на душе и повиниться во всех грехах. Ответ показался ему до обидного деловым и сухим:

«Я думал о том, что будет завтра. Может, сходим в Эрмитаж?»

Иван посидел пару секунд с обиженным выражением лица, но тут же, вспомнив свои недавние раскаяния в глупом поведении и свинстве, взял себя в руки и ответил:

«Конечно, если ты хочешь».

«Но это мой максимум. На длинные дистанции я больше не ходок, колено болит».

«ОК. А что с твоим коленом?»

«Я упал на показе две недели назад, вывихнул»

«Почему же ты мне не сказал?»

«Зачем? Ты ничем не смог бы помочь»

«Да уж, я на редкость бесполезная личность». – Иван не сдержался и тут же себя за это осудил, но сообщение уже ушло. Ответ не приходил минуты три – Иван успел раскаяться в своей несдержанности и снова обругать себя истериком и идиотом. Но сообщение все же звякнуло.

«Упаднический дух в тебе силен! Как люди с такой внешностью могут иметь столько комплексов?»

«Внешность – это ерунда. Оболочка. На одной внешности далеко не уедешь»

«Ну, спасибо… ты такого высокого мнения о моей работе!»

Иван вскочил и забегал по комнате. Сегодня он ведет себя так, как не вел никогда в жизни. Он говорит глупости, делает глупости – и ухитряется обижать человека, на которого хотел произвести наилучшее впечатление. А вместо этого – ляпает, не подумав, глупые и пустые слова! Которые, разумеется, в глазах Андре переворачиваются ровно с ног на голову.

«Я не имел в виду твою работу! Знаешь, я никак не могу поймать нужную волну. Я говорю не то, делаю не то, и получается совсем не то, чего я хотел!»

Иван остановился, чтобы не начать расписывать все свои эмоции – и по поводу впечатления, которое он хотел бы производить, и по поводу сожаления о бездарно проведенном вечере… но Андре не любит слюнявых рефлексий. Андре – американец. Он не понимает творческих депрессий, метаний и переживаний…

Хотя… почему Иван отказывает ему в этом? Просто Андре не выставляет это напоказ. Держит глубоко внутри, как настоящий мужчина, не ведет себя, как нытик и хлюпик… Он, обладающий внешностью воздушной девушки, проявляет себя более мужчиной, чем Иван, со своими рельефными мышцами и щетиной.

«Почему? Что с тобой случилось?»

Сообщение было вовсе не таким, которое предполагал увидеть Иван. Он как раз думал о том, что Андре неинтересно его состояние – и вдруг такой вопрос… но главное, что Ваня не знал, как на него ответить. Он сам не понимал, что с ним случилось. И злился на самого себя.

«Я влюбился. И ничего не могу с собой поделать».

Ответа на это сообщение не было очень долго – ну, или так показалось Ивану, который застыл в ожидании.


Андре смотрел на это сообщение и думал, что делать. Дать мужчине зеленый свет? Но есть риск, что влюбленность окончится ровно в тот момент, когда Иван не мозгом, а своими ощущениями поймет, что Андре все-таки мужчина.

Влюбленность окончится, Иван сбежит, а Андре снова останется с разодранной в клочья надеждой на взаимность.

Сколько раз так было! Сколько раз мужчины искренне считали, что влюблены, что хотят быть вместе – и сбегали после первой совместной ночи… винить их Андре не мог. Как можно винить человека в его ориентации? Разве мужчина виноват, что его тело и разум хотят не мужчин, а женщин? Да боже мой, это нормально! Но это очень больно для человека, который заставил себя поверить, что его действительно любят. Его настоящего, а не подиумный образ в платьице.

Андре не хотел верить, всегда знал, что ошибется – но каждый раз маленькая надежда подтачивала уверенность в своей позиции. А вдруг? Вдруг вот сейчас – это тот самый человек, который действительно любит Андре? Вдруг он – не сбежит? Вдруг – именно этот останется?

Но – сбегали. Любили – глазами. Любили – ходить  вместе в клубы, развлекаться, посещать показы. Общаться с Андре-звездой, Андре-моделью. Андре-человек, Андре-парень никому не был интересен. Так было каждый раз. Еще были геи, которые ненавидели ту самую девочку-модель. И Андре получал голый секс, секс как спортивное занятие. И то, и другое было каким-то располовиненным, картинка не складывалась целиком – а соединить две половинки в одно целое никак не получалось.

Конечно, Андре понимал, почему все это происходит. Никто не был виноват, что природой дана ему эта уникальная внешность. Прекрасная, восхитительная внешность, давшая ему возможность стать звездой, заниматься делом, которое он искренне любил. Он каждый день благодарил небеса за данное ему счастье быть таким, какой он есть. Он нравился самому себе такой, какой есть.  Он был – единственный. Но единственный – это значит «одинокий»… вероятно, за полученную природную щедрость надо было расплачиваться. И расплачиваться именно так – одиночеством. Ну что ж… Андре был к этому готов, и за последние лет восемь успел привыкнуть к тому, что неизменно остается один. Цветы, бриллианты, яхты, виллы – все мужчины были готовы бросать к его ногам. Не могли они только воспринять его такого, каким он был на самом деле. Не девочкой. Нет, совсем не женский характер был у Андре, и вел он себя не по-женски, если не играл перед кем-то роль. А роль невозможно играть постоянно… поэтому мужчины сбегали, как только заканчивалась роль – и хотя по-прежнему пытались общаться с Андре-девочкой и бросать к ее ногам весь мир, Андре-мальчик им такой возможности не давал. Не хотел. Для него это было обидно…

Вот и Иван – из того же числа. Увидел девочку и влюбился. Точно такой же, как и все они – убежит, едва поймет, что совсем не девочка в его постели. Темпераментный и эмоциональный русский запросто может выскочить из-под одеяла сразу же, как озарение его настигнет. Как унизительно это будет для Андре… как оскорбительно и больно! А ведь он искренне хотел помочь Ивану в его карьере! После любовного фиаско это будет невозможно: Андре никогда не продолжал дружбы со своими сбежавшими женихами. Вежливо отвечал на звонки, здоровался при встрече, но – не больше. И если Иван сейчас займет почетное место в ряду сбежавших – Андре придется отказаться от своей мысли о друге-фотохудожнике. О друге-помощнике, друге-единомышленнике, с которым можно делать одно общее дело, обсуждать проблемы и не думать про бывшие неудачи интимного характера.

Таких друзей у Андре было много – именно друзей, хотя некоторые из них точно так же были влюблены в девочку-Андре, как и остальные. Но с ними ухитрялся Андре остаться просто друзьями – может, из-за того, что многие из них были геями, предпочитавшими грубую маскулинность, а часть имела постоянных девушек и даже жен – которые тоже, конечно, бегали к Андре на показы и считались его «подружками».

Он очень хотел перевести Ивана в эту категорию: мужчина ему нравился, и Андре искренне хотел бы видеть его как можно чаще. Каждый день. Просто видеть, испытывая эстетическое наслаждение. Ни на что другое Андре рассчитывать не мог, рассуждая рационально. А Иван мешал ему рационально мыслить своими поцелуями и разговорами про влюбленность.

Само собой разумеется, что нет никакого будущего у них, кроме как дружеского. Андре это знает благодаря своему опыту. А Иван пока – нет. Доказывать Ивану на деле, как он неправ – занятие глупое, которое принесет Андре опять одни страдания, а Ивану – разочарование в Андре. И друзьями после этого они быть уже не смогут. Точнее, Андре не сможет – такой у него характер. Терять Ивана-друга? Нет. Ни в коем случае. Снова поверить, что все вдруг получится? Смешно! Уж точно не со стопроцентным мужчиной Иваном, никогда в жизни не посмотревшим в сторону парней!

А поверить опять очень захотелось. Разум, конечно, побеждал пока – но ведь были поцелуи! Иванова страсть буквально с ног сшибала, хотя и старался Андре не показывать своей осведомленности в этом. Но не чувствовать было нельзя. И, как назло, Иван все время его провоцировал! Как недавно, стоя у двери в номер. Не повернись он и не зашагай к лифту еще пять секунд – дверь бы открылась, и Андре получил бы еще одно разочарование от сбежавшего возлюбленного. И потерял бы возможного друга.

Он был уже готов ставить эксперименты опять – разум на пару минут отключился, а тело кричало, что Иван  – вот он, за дверью, и он тебя ждет, ждет, ну открой дверь, открой!  Как вовремя Иван ушел… а сейчас ждет от него ответа. Сигнального маячка. Глупый, он не понимает, что природу не переделаешь… Но он был откровенен. Пожалуй, он заслужил ответной откровенности, хотя это и не в правилах Андре – выворачиваться наизнанку. Но Иван слишком нравится ему, чтобы издеваться… И он – тот самый эмоциональный и взрывоопасный материал, с которым лучше не шутить. Который может выдать совершенно непредсказуемую для Андре реакцию.