По щечке Харриет покатилась слеза.

– И у тебя будет собака, – пообещала Элли.

– Но мне нравится здесь!

– Там тебе тоже понравится, где бы это «там» ни оказалось.

Харриет вытерла нос рукавом. Если аппетит у Элли не исчез до того, он исчез теперь. Она протянула Харриет свой последний чистый носовой платок.

– Он не пошлет тебя в плохое место.

– Но мне нравится кэп Джек! – заныла Харриет, бросаясь в объятия Элли – не для пущего эффекта, но на самом деле огорченная.

– Да, мне он тоже нравится.

В том-то и дело. Этот человек был очень привлекателен – грубоватый, однако очень мужественный. Элли не могла не заметить его великолепную фигуру, пока он был без фрака, – широкие плечи, плоский живот, мускулистые ноги. Лицо его даже можно было назвать красивым, оно все еще сохранило загар от пребывания на открытом, воздухе, а кривая улыбка и крючковатый нос нисколько не портили впечатления.

Элли погладила девочку по спине. Конечно, Харриет устала, возбуждена и наполовину влюблена в этого человека – ведь он позволил ей взять собаку наверх в спальню. Джокер был собакой крупной, ленивой и вонючей, чего не могла не заметить Элли; он доел с подноса все, что не съела Харриет.

– Не давай собаке куриных костей, – сказала она Харриет, чтобы отвлечь ее. – Он может подавиться, и тогда капитан рассердится.

Харриет соскочила со стула и отдала Джокеру последний бисквит Элли. Ладно, она хотя бы плакать перестала.

Вот только самой Элли тоже хотелось расплакаться.

Опекун Харриет был вежлив, когда помнил о вежливости, и добр. Он взял на себя ответственность за Харриет, едва узнал в ней дочь своего друга, и собирается, как в глубине души была уверена Элли, сделать все, что в его силах, для осиротевшего ребенка. А с Элли, простой школьной учительницей, он был любезен и щедр.

Ее первые надежды не обманули ее – капитан Эндикотт был настоящий джентльмен. Однако он карточный игрок и любитель женщин. Помоги ей Боже, но в его доме ей не место, как не место ей было бы на барже. Ей даже не следовало знакомиться с таким человеком!

Доброе имя – это все, что у нее было. Элли не имела ни связей, ни какой-либо собственности, ни наследства и должна была сама прокладывать себе дорогу. Она прекрасно понимала, что у женщины с дурной репутацией и перспективы дурные. Она нашла свою нишу в школе миссис Семпл, с удовольствием использовала свои умственные способности, делилась своими знаниями, нашла друзей среди других служащих, получала удовлетворение от работы. Теперь она рисковала всем этим, рисковала своей независимостью и будущим.

Нужно было настоять на своем и уйти. Капитан нашел бы для нее извозчика и, наверное, направил бы в приличное заведение. К тому же он дал ей денег. Однако тогда Элли побоялась уйти, а теперь злилась на свою трусость. Лондон огромен. Это грязный и опасный город, и Элли никогда не бывала в нем одна. Из отцовского дома она переехала в школу миссис Семпл. Она испытывала ужас, оказавшись без средств, без положения, без всяких представлений о том, что делать дальше. И ужасы ее множились в темноте, точно блохи.

Элли думала, что герой вроде капитана Эндикотта посмеется над слабостью ее характера. Сам он в отличие от нее пренебрег ожиданиями родителей и открыл собственное дело, но выбрал не банковское дело или судоходство, а предпочел занятие, которое не приличествует джентльмену. Само по себе нежелание жить в праздности вызывало у Элли восхищение, хотя уважать его выбор она не могла. Однако он был обязан всем только самому себе, как и ее отец, который открыл свою школу, пользовавшуюся большим успехом.

Элли все еще скучала по отцу и могла понять, почему Харриет потянулась к первому же человеку, который мог заменить ей отца. Но Харриет – ребенок. А Элли – нет. Ей следовало уйти до того, как она вкусит от здешней роскоши.

Да, она скучала по отцу и по твердому положению, которое было у нее в школе, но она отнюдь не скучала по крошечной комнатушке в доме миссис Семпл, которую она разделяла с младшей наставницей, мисс Вулф, имевшей дурную привычку храпеть во сне. Теперь у нее была хорошо приготовленная и обильная еда, жаркий огонь в камине и прислуга. А возможно, со временем она смогла бы купить себе и приличную одежду.

Когда они кончили ужинать, вошла горничная средних лет. Женщина сделала вежливый реверанс, сказала, что ее зовут Мэри Крандалл, и сразу же повела Харриет в спальню, чтобы помочь распаковать чемоданы и разложить их скудные пожитки. Горничная взяла их грязную одежду, чтобы отдать ее прачке, башмаки, чтобы их почистили, и сказала, что, как только мисс будет готова, наверх принесут ванну.

Никогда в жизни Элли не видела такой роскоши, даже в отцовском доме. Мыло вкусно пахло, полотенца были подогреты, в воде до нее никто не мылся. Она намылила волосы и решила оставаться в медной ванне до тех пор, пока пальцы не побелеют и кожа на них не сморщится.

Элли подумала, что подобное богатство гораздо более соблазнительно, чем любая распутная кривая улыбка. Но кого она хочет одурачить? Капитан – воплощенная мечта любой женщины, и она не могла не признать, что он вызвал у нее чувства, о которых она не подозревала, а скорее всего забыла. Ей было двадцать пять лет, она не была юной барышней, которую могли пленить красивое лицо и мужественная осанка. И все же она думала о капитане Эндикотте все время, пока сидела голышом в ванне и намыливалась. Господи, да ему так же не место в ее грезах, как и в ее постели!

А ведь она взяла у него деньги! Господи, он ведь мог подумать, что она не отвергла его намеки.

Ей, конечно же, следовало уйти.

Хотя Эндикотт был прав, уговорив ее остаться. У нее раскалывалась голова, она проголодалась, и ей нужны были деньги. А на улице темно, и Харриет осталась бы совсем одна… да и самой Элли было страшно. Завтра можно будет попробовать сходить в конторы по найму жилья, если капитан не найдет для них какого-нибудь дома. Нет, это тоже не годится. Если он найдет им жилище в Лондоне, люди подумают самое худшее. Они решат, что Элли находится под протекцией холостяка-повесы, или решат, что она его очередная Рашель. Может, ей изменить имя и называться Эллин д’Аржант? Ведь ее фамилия означает «серебро», а по-французски это будет «Аржан». Элли подавила нервный смешок, понимая, что в соседней комнате горничная возится с Харриет.

Пожалуй, она выпила слишком много вина. Кэллоуэй сказал, что это поможет от головной боли. Вместо этого вино да еще горячая ванна навели ее на распутные мысли. Элли вышла из ванны и быстро вытерлась, стряхнув вместе с водой нежелательные мысли. Она напомнила себе, что когда капитан Эндикотт пошлет Харриет в школу, то снова останется без дома и без работы, и ей придется искать приличное учебное заведение для девочек. Но найдет ли она его с рекомендацией от владельца казино «Красное и черное»?

При мысли о том, что она будет искать работу с рекомендациями от распутника, Элли пробил озноб. Хорошо, что она быстро надела чистую фланелевую сорочку, иначе бы она долго не смогла согреться. И где только Мэри раздобыла эту сорочку? Ведь собственная сорочка Элли после пожара в школе пропахла дымом.

Да, Элли чувствовала себя комфортно в доме распутника Эндикотта, и именно поэтому ей следовало уйти. Ничего хорошего не получится от пребывания в «Красном и черном». Не существует способа, которым капитан мог бы придать приличный вид её работе у него; зато есть сколько угодно способов, которыми работа у него могла погубить Элли.

Конечно, думала она, укладываясь в постель рядом с Харриет, единственное, о чем ей не нужно беспокоиться, так это о своей добродетели. Пусть капитан Джек и любитель женщин, она интересует его только как нянька. По крайней мере, соблазны ей не грозят. Элли это понимала, однако радости ей это не доставило.

Не радовало и то, что утром придется навсегда оставить эту удобную и мягкую, как гагачий пух, постель.

Мысли у нее были мрачные, собака храпела громче, чем мисс Вулф, а Харриет постоянно металась и вертелась, и Элли не могла уснуть, несмотря на вино и крайнюю усталость. Она попросила симпатичную горничную принести ей салфетку, надушенную лавандой – средство от головной боли, – и в конце концов погрузилась в дремоту, не думая о завтрашнем дне, не думая о капитане Эндикотте, Харриет и вообще ни о чем, что случилось за день. Все это скоро исчезнет, как дурной сон.

Но кривую улыбку капитана Эндикотта забыть будет трудно.

Глава 6

Господи, на его попечении девчонка! Что будет делать с этой пигалицей он, Джек Эндикотт, бывший солдат армии его величества, а в настоящее время рыцарь рулетки? Харриет ему даже не дочь! Черт бы побрал этого Нельсона Хилдебранда! Когда Джека лягнула лошадь, эффект был не такой сильный. Он был ранен на войне и выжил, а вот выживет ли он, взвалив на себя эту парочку – бесенка и швабру, как назвал Харриет и мисс Силвер Кэллоуэй? Переднички, платьица и педантичные преподавательницы? Наверное, старина Хилдебранд сейчас покатывается со смеху в своей могиле, где бы эта могила ни находилась.

Самому Джеку было не до смеха. Но все же он изобразил на лице улыбку, когда вечером пришло время встречать постоянных клиентов клуба. Предстоящая ночь была очень важна для «Красного и черного», и ему следовало бросить на это все силы.

Джек послал приглашения всем, кому только было можно, – пэрам, политикам, деловым воротилам и офицерам на половинном жалованье, всем, у кого имелись глубокие карманы и склонность к игре. Если они придут, если они станут членами его клуба, если они получат удовольствие от пребывания здесь и сочтут «Красное и черное» удобным и приличным местом для встреч, куда можно привести если не супруг, то хотя бы любовниц, значит, можно надеяться на прибыль. Они расскажут о клубе своим друзьям, у столов будет толпиться публика, и деньги с веселым звоном посыплются в его пустые сундуки.