— Я не мог себе представить, как идут спектакли без вашего участия. И, хотя мне было нестерпимо больно потерять вас, я надеялся, что вы замужем и счастливы с человеком, который заботится о вас.

— Такого человека… не было, — тихо призналась Рози.

— Если бы я только знал об этом раньше! — Он положил ладонь на ее руку и, с трудом подбирая слова, спросил: — А теперь в вашей жизни… есть такой человек?

Рози не стала лукавить.

— Уже очень давно у меня никого нет. — Она улыбнулась Хардкаслу. — Я приехала сюда лишь потому, что моя племянница, которую я впервые увидела только две недели назад, пришла ко мне после смерти своих родителей, когда осталась одна.

Рози подумала о годах, проведенных в полном одиночестве, когда она ничего не делала, никого не видела, а жила лишь воспоминаниями.

— Никого у меня нет, — повторила она снова, — а сцену я покинула в сорок пять, потому что, если быть честной, я никогда не была актрисой, а всего лишь девушкой «Гейети».

Стивен набрал побольше воздуха и задал свой вопрос, который был очень важен для него:

— И вы… скучаете по театру?

— Я сама часто спрашиваю себя о том же, — ответила Рози. — Думаю, больше всего мне не хватает той жизни, от которой я отказалась, став актрисой.

— Расскажите мне об этом.

Словно подчиняясь его голосу, она, сама того не ожидая, принялась рассказывать о своем детстве, о родителях, о гневе отца, когда тот узнал о ее побеге с Вивианом Воэном. Завершая историю своего замужества, Рози поняла, что Стивен не должен знать о том, что произошло после того, как ее бросил Вивиан. Она не хотела, чтобы он узнал о маркизе, не говоря уже об остальных мужчинах, которые сменяли потом друг друга.

Нельзя портить тот образ, который создал себе единственный мужчина, за которого ей хотелось бы выйти замуж. Она знала, как мало ценят мужчины женщину, если ее можно купить, и потому сознавала, что не должна разрушить святыню, хранившуюся в сердце Хардкасла.

— Значит, вы тоже страдали, Рози, — мягко произнес Хардкасл, когда она закончила свой рассказ, и чуть крепче сжал пальцы ее руки. — Возможно, я сумею умерить вашу боль?

Рози вопросительно взглянула на него и отвела взгляд, и тогда он тихо проговорил:

— Я горжусь своим домом в Девоншире, имением в две тысячи акров, своим положением в графстве. — Он пытливо вглядывался в свою собеседницу. — И в то же время я очень одинок. А ведь вы сказали, Рози, что вам нравится жизнь в деревне.

Рози затаила дыхание. Она не могла поверить в то, что сейчас происходило, и все же его рука сжимала ее пальцы, как будто он уже взял на себя роль ее защитника и утешителя.

Когда она заговорила, голос ее звучал как чужой:

— Вы должны… жениться и… обрести сына, которому передадите свой титул.

— Это не важно, — ответил Стивен, — потому что у меня есть племянник, который успел так отличиться в моем полку, что, я уверен, ему будет пожалован чин генерала и рыцарское звание. — Он помолчал и с гордостью добавил: — У меня есть еще один племянник, который занимается политикой, и так успешно, что, возможно, станет пэром. — Хардкасл не сводил глаз с профиля Рози, когда очень тихо произнес: — Остаюсь только я, Рози, если вы согласны принять мое предложение.

Она повернулась, чтобы взглянуть ему в глаза, и на секунду превратилась в юную девушку, застенчивую и взволнованную, потому что мужчина объяснялся ей в любви.

— Как вы можете все это говорить? Ведь мы только что познакомились… — сказала она.

В ее голосе послышались слезы, но Стивен рассмеялся, и это был очень мягкий смех.

— Я пытаюсь объяснить вам, — ответил он, — что знаю вас очень много лет и, что бы вы ни сказали или ни сделали, вы не перестанете принадлежать мне. — Он замолчал, улыбнулся ей и снова заговорил: — Вы моя, Рози, моя, вы живете в моих мыслях, моем сердце, моей душе. Вам нужно лишь решить, поедете ли вы со мной или оставите меня и дальше мечтать о вас.

— Вы в самом деле… чувствуете… что я нужна вам?

Это был вопрос девушки, которой нужны все новые и новые доказательства, и Стивен ответил очень просто:

— Я готов посвятить весь остаток своей жизни тому, чтобы вы поняли, как сильно вы мне нужны.


В Ла-Тюрби был маленький ресторанчик, где отлично готовили. Гостям подавала сама хозяйка, а ее муж заправлял на кухне.

Айна смотрела на виконта, сидевшего напротив. Они выбрали столик у окна. Айна была без шляпки, потому что виконт привез ее в Ла-Тюрби на своей новой машине. Прическу она повязала шифоновым шарфиком.

Поездка очень взволновала ее, ведь она впервые ехала в машине. Виконт рассказал ей, что это гоночный автомобиль, в котором в прошлом году установили новое рулевое управление и пневматические шины.

Машина затормозила у ресторана. Айна взяла с сиденья соломенную шляпку, круглые поля которой обрамляли ее головку как ореол, придавая ей вид ангела.

— Не надевайте шляпку, — попросил виконт. — Здесь можно обойтись без церемоний, но еда превосходная, и никто не прервет нашу беседу.

Айна подумала, что прервать могут только его, потому что ее здесь никто не знает. Потом она вспомнила великого князя и слегка вздрогнула. Виконт, должно быть, прочитал ее мысли, потому что сказал:

— Такого здесь не случится, уверяю вас. Как я уже сказал, это место, где можно спокойно поговорить.

Она улыбнулась ему и снова положила шляпку на сиденье. Они прошли по тропинке, мощенной булыжником, к дверям ресторана, который, как и говорил виконт, был маленьким и с виду невзрачным.

Виконт долго выбирал блюда из меню, а когда принесли еду, она оказалась восхитительной. Но Айна замечала только то, что он не сводит с нее глаз. Даже в этой непривычной обстановке он выглядел элегантно. Бесхитростная душа, она понятия не имела, что он думает о ней то же самое.

Под его взглядом Айна терялась и все время отводила глаза.

Официант принес им вино из винограда, который, как объяснил виконт, выращивали в этой местности. Под конец обеда, когда им подали кофе и коньяк, виконт произнес:

— Меня беспокоит, что сегодня утром вас напугал великий князь, и я хочу сделать так, чтобы этого больше не повторилось.

— Как же вам это удастся? — спросила Айна и тут же тихо вскрикнула от испуга: — Вы не думаете, что тетя Розамунда примет его приглашение остановиться у него на вилле или посетить его яхту?

— Уверен, ваша тетя поймет, что князь вам не нравится, — ответил виконт, — но, думаю, будет лучше, если вы позволите мне защищать вас от великого князя и всех ему подобных. — Он помолчал, потом снова очень тихо заговорил: — Вы прекрасны, Айна, и должны понимать, что, куда бы вы ни пошли, везде найдутся мужчины, которые сочтут вас неотразимой и захотят присвоить себе ваше общество.

— Вы… меня пугаете! — воскликнула Айна. — Я не верю, что многие мужчины так ужасны и… порочны… как великий князь!

— Почему вы так отзываетесь о нем? — заинтересовался виконт. — Что вам известно о нем, кроме того, что он напугал вас сегодня утром?

— Я рассказала тете Розамунде, что вы проводили меня наверх… на тот случай, если бы он захотел… снова подойти ко мне… а она сказала, что он… женат!

Неподдельный ужас, звучавший в голосе Айны, ясно дал понять виконту, как наивна и простодушна эта девушка. Но он полагал, что у племянницы Рози Рилл должно быть более верное представление о мире.

— Несомненно, вы понимаете, — сказал он, — что когда великий князь и многие другие мужчины приезжают в Монте-Карло или отправляются в Париж, они считают себя свободными от семейных уз, которыми связаны дома. — После короткой паузы виконт продолжил: — Поэтому они стремятся развлечься с любой хорошенькой девушкой, повстречавшейся на их пути.

Айна недоверчиво посмотрела на него.

— Хотя это звучит ужасно… и, возможно, вы правы, если речь идет об иностранцах… но я не могу поверить, чтобы англичанин вроде вас вел себя подобным образом.

— Предположим, — сказал виконт, — англичанин вроде меня встретил прекрасную молодую женщину, которую он нашел неотразимой и о которой ему хотелось бы заботиться. Как, по-вашему, он должен поступить?

Айна была несколько озадачена.

— Мне кажется, ответ очевиден. Если он не женат, он может жениться на ней, а если женат, то ему просто следует забыть о ней.

Она говорила без тени сомнения, словно на самом деле не подозревала, что существует какая-то другая возможность.

Виконт на секунду пришел в замешательство. Он понял, что предложение, которое он собирается сделать Айне, потрясет ее до глубины души. Если он сейчас предпримет поспешный натиск, то она, скорее всего, убежит от него точно так же, как убежала от великого князя. Поэтому он намеренно переменил тему разговора и принялся болтать о Ла-Тюрби.

Когда виконт расплатился за обед, они поднялись в гору, туда, где на солнечном свете поблескивали колонны — все, что осталось от римской виллы.

— Если бы камни могли говорить! — воскликнула Айна. — Сколько интересного они бы нам рассказали.

— Вы действительно интересуетесь историей? — спросил виконт, а сам подумал, что не многие из его знакомых женщин проявляли хоть какой-то интерес к истории, если только она не касалась его или их собственной персоны.

— Мы с папой частенько путешествовали по всему свету, правда, только в мечтах, — ответила Айна. — Поездка в Рим нам была не по средствам. — Она улыбнулась виконту. — Но мы посетили дворцы, храмы, фонтаны и все красивые места, созданные в этом городе за многие века. Точно так же мы побывали в Греции. — Помолчав, Айна добавила: — Нас, как и тысячи паломников, побывавших там, ошеломила ее красота.

Она говорила с таким восторгом, что виконт понял, как много для нее значили эти мысленные путешествия.