— А что? — подозрительно покосился на неё Андрей. — Хочешь сказать, иногда не только угрозы идут в ход?

— Было дело как-то, — неопределённо протянула сестра с такой мечтательной и многозначительной улыбкой, что я сразу исполнилась к ней благодарности: теперь Андрей будет знать, что копытень — не простая угроза.

— Они ещё и пугают, — пробормотал Андрей и поинтересовался: — И что теперь с гитарой? Где будем прятать?

— В багажник не поместится? А завтра с утра вытащим и спрячем. Или вечером.

— Хорошо, давай сюда… Эй, вы куда?

— Тебе в этот отдел нельзя! — чуть не хором ответили мы и рассмеялись. — Мы быстро!.. — А через секунды Аня изумлённо спросила: — Что он сказал, уходя?

— Он сказал: "Зря, мог бы помочь с выбором!" Ну и нахал! — покачала я головой. — Ань, ты не боишься, что он… ну…

— Гулять будет? — помогла сестра. — Знаешь, что скажу? Только не смейся. Мне кажется, у нас будет семья. Когда я на него смотрю, я постоянно вижу его с детьми на руках. Я не слишком далеко заглядываю, а?

— Понятия не имею! — весело ответила я, сразу успокоившись.

Через полтора часа беготни по галереям и затем спешной поездки на рынок, в магазинчик, где я хотела купить то зелёное платье и боялась, как бы его уже не купили (продавщица хмыкнула: "Вас это платье ждало, не иначе!"), я свалилась на заднее сиденье машины — с одним желанием: быстрей доехать домой (на душе стало тепло при одном только этом слове) и увидеть Сергея. Почему-то страшно было, что он остался без меня. Нет, я помнила, что там, в доме, и Вадим, и Марина, но…

Мы оставили Аню у подъезда и помчались за город. У Андрея было двойственное настроение: с одной стороны, он торопился успеть приготовить к обеду, с другой — он охотней бы посидел с Аней. Я всё поглядывала на него и мечтала: женился бы он на Ане, был бы мне настоящий брат. И в первое время было бы ему место, где жить. Если Сергей меня оставит до излечения, то несколько месяцев у пары будет свободная квартира, ну а там — посмотрим… И, затаившись в собственных мыслях, улыбалась: хорошо, что Аня мыслей моих не слышит, — отругала бы за новые сомнения.

Нас никто не встречал. Когда выехали из-за кустарникового поворота, я даже немного расстроилась, выискивая глазами на крыльце кресло Сергея и не находя его. Но потом успокоилась. Да ладно, всё нормально. Сидит у себя в комнате, работает.

— Дотащишь? — спросил Андрей, нагружая меня пухлыми, но достаточно лёгкими пакетами. — Я быстро в гараж машину отгоню, так что можешь несколько штук оставить. Я потом принесу.

— Своя ноша не тянет, — отозвалась я и подхватила охапки сумок.

В холле застоялась тишина. И было как-то по-летнему здесь прохладно и уютно.

Но к этой тишине я прислушивалась недолго.

Только направилась к двери комнаты, как резко встала на месте. Косяк двери медленно расцвёл розами и флоксами.

Я швырнула сумки в сторону ближайшего дивана и бросилась в комнату.

— Привет… — чуть охрипло сказала я.

Он сидел спиной к окну. Наверное, видел, как мы подъехали, и теперь ждал меня.

— Привет, — с усмешкой отозвался он. — Что-то вы долго.

— Ага, — сказала я и откашлялась, расплываясь в глупейшей счастливой улыбке.

Он с досадой взглянул на своё кресло и вздохнул. Меня словно тёплым ветром поднесло к нему. Я вдруг сообразила, что понимаю каждый его жест или намёк на него, угадываю каждое не высказанное им желание.

Дверь, осторожно, чтобы ничьего внимания не привлекать, мягко закрылась. Я скользнула к Сергею и обняла его беловолосую голову, а он обнял меня за пояс. И — я медленно, чтобы он понял это движение, опустилась перед ним на колени, не отпуская ладоней от любимого лица. Теперь мы смотрели глаза в глаза, он — чуть сверху, и, кажется, ему нравилось то, что он видел. Во всяком случае, в его глазах теплилась мерцающая зелень. Кроме отчётливо ощущаемой властной тени: "Моя!"

Не выдержала я первой, потянулась к нему, чувствуя на своих плечах его крепкие ладони, потянулась к этой странной зелени, к этой странной улыбке, обещающей покой и защиту… Последняя мысль: как хорошо, что он не встретил нас у крыльца!

31

Кажется, Андрей сообразил, что нас лучше не искать. А может, ему просто некогда было — с готовкой-то. Он позвонил Сергею предупредить, что обед по техническим причинам опаздывает.

— Тоже мне — выдумал технические причины какие-то, — хмыкнул Сергей.

Он сидел, убрав один подлокотник. Я рядом — на стуле, чтобы ему было удобно обнимать меня. И всё с улыбкой поглядывала на стол: он почти опустошил мою "яблочную" вазу, пока ждал нас из города.

— Серёж, скажи мне одну вещь… — Я прикусила губу, не зная, как выразиться. Вздохнула — и попробовала: — Ну, когда Мишка с Борисом привезли меня к тебе… Ты бы правда?.. — Я чувствовала, как ярко горит лицо от смущения.

— Ты забыла, что после диагноза гангрены я уже многое знал и о болезни, и о себе… — Он ласково провёл ладонью по моему плечу. Я ухватилась за его ладонь и приложила к ней свою — ладошку, в сравнении. Над ухом усмехнулись. — Ребята и правда хотели устроить мне чуть не мальчишник. Черти… У них свои представления о том, как утешить человека, который отправляется на ампутацию. Я же думал: если они кого-то серьёзно притащат, выгоню всех нафиг — типа, не при всех же, а потом поговорю с бедолагой, и Андрей отвезёт её домой. Что сказать? По-дурацки они всё это затеяли. Но… Стоит ли говорить опять, что я ни о чём не жалею?

Он сжал мне ладошку, которой я примеривалась к его ладони, поднёс её к губам, скользнул по кончикам пальцев тёплым дыханием.

— Ты переедешь ко мне, на второй этаж?

Я чуть смешком не подавилась: меня приглашают в высшее общество! Но удержалась, потёрлась щекой о его плечо — получилось, о его волосы…

— После дня рождения. Неловко перед Мариной.

— Она всё знает. Я рассказал.

Озадаченная, я заглянула в спокойные глаза. Чуть плечом не дёрнула от жути: как хорошо, что я не знала о его признании раньше, когда мы с Мариной, словно закадычные подружки, валялись на диване и хохотали от души!.. Секундочку, а что он рассказал ей? Ведь, по сути, между нами ничего и не было… Ой… Не о тех ли ночах он рассказал ей, когда мы коротали их на двоих в одной постели, причём я — вынужденно? С него станется. Мда. "Она всё знает". Звучит угрожающе. Для меня, которая ничего не знает…

Боюсь, от нового трезвона мобильного мы оба чуть не подпрыгнули. И — рассмеялись. Выслушав собеседника, Сергей кивнул и сказал:

— Спасибо. Хорошо. Будем. — И объяснил, хотя я нисколечко не напрашивалась: — Андрей. Велел через пять минут приходить вместе в столовую.

— Кстати, об Андрее, — заспешила я. — А как он отнёсся к задумке Мишки и Бориса? Одобрил?

— Любопытная какая. Нет. Не одобрил — сразу. Он не любитель таких… экспресс-встреч. Он любит поиграть в галантность, в интригующее соблазнение, даже завоевание женщины. А то, что ребята устроили, он посчитал страшно грубым, неприемлемым.

— То есть он не был женат, но женщины у него были?

— Что — глубокая разведка и шпионаж в пользу сестры? — усмехнулся он. — Скажем, так: до встречи с Аней он предпочитал встречаться с теми, с кем потом легко расстаться. Ни к чему не обязывающая связь — так это называется. Долгосрочных романов у него не было.

— Ты считаешь, с Аней у него долгосрочный?

— Считаю. Ты просто не видела, как он играет, когда заводит лёгкую интрижку. Я всегда сразу определял: играет — значит, ненадолго.

— Не могу представить: Андрей — и вдруг играет.

— И увидеть теперь не доведётся — грустно, не правда ли? — насмешливо спросил Сергей и со вздохом убрал руку с моего пояса. — Ну что? Пошли? Андрей, наверное, заждался уже. В деле готовки он никогда не играет.

После обеда я помогла Андрею с посудой: он загружал на мытьё, а я носила из столовой. А потом, улучив момент, переоделась в старую юбку (в кустах всё-таки в ней удобней), прихватила вязаную сетку с вязаньем и осторожно выскользнула из дома к "заветному" заборчику. Здесь распустила волосы — Сергею же нравится моя повышенная лохматость! Сняла босоножки — на свободе насладиться прикосновением к земле. И принялась с нетерпением ждать, когда же он освободится.

Уже объелась малиной и вишней, уже навязала себе два новых напульсника — из нити с люрексом — к зелёному платью, посмеиваясь над собой: ещё неизвестно, получится ли поносить их на дне рождения Сергея. Уже помечтала: здорово быть хозяйкой такого дома! Уже поёжилась: ой, не умею гладить мужские брюки, чтобы "стрелка" аккуратная получилась, а пироги у меня получаются через раз. Уже успокоилась: зато супы у меня получаются отменные! Сергей голодным не останется… Смешная… Мне ещё предложения не сделали, а я о чём думаю и мечтаю…

Шелест трав и листьев. Я привстала, обрадованная — Сергей!

Но шелест слишком какой-то невесомый, будто не тяжёлое кресло едет, а кто-то лёгкий и осторожный ступает по земле. Я снова присела на нижнюю перекладину заборчика. Неужели Стах меня разыскал?

Но в лиственной зелени промелькнуло белое пятно, в серых пятнах теней. Белый волк. Он, пригнувшись, чтобы не задеть жёстких вишнёвых ветвей, вошёл в маленькое уютное пространство вокруг заборчика. Секунды глядел на меня исподлобья, потом тихонько зарычал. Даже, скорее, заворчал. Удивлённая, я негромко сказала:

— Не понимаю…

Зверь развернулся, посмотрел набок, не оглядываясь полностью на меня — ну точь-в-точь Сергей! И медленно, с остановками пошёл из моего маленького убежища.

— Ты хочешь сказать, что Сергей не придёт? — прошептала я вслед.

Он остановился, но теперь даже в сторону не покосился. Стоял и ждал.

— А вдруг он придёт без меня?