Встала, как выяснилось, раньше всех. Быстро привела себя в порядок, натянула тот самый халат, даденный Андреем, — и на кухню, кофе варить!.. Котяра — за мной. Пока вода, приготовленная с вечера, закипала, тиграстый кот подошёл к холодильнику и лапой потрогал резину дверцы. Набравшись наглости, я открыла агрегат, быстро просмотрела аккуратные полки. Ага! Есть кошачьи консервы. Кошак, значит, точно здешний? Вынула баночку и снова оглядела кухню. Так, вот и уголок кошачий есть, а в нём мисочка пустая. Вывалила полбанки: "Лопай на здоровье, котяра!"

Кофе-то у них не из дешёвых. Пока несла к себе в комнату, такой аромат пошёл по всему первому этажу, что спускавшийся со второго этажа Андрей просто замычал от удовольствия, а потом засмеялся, обнаружив шедшего за мной по пятам котяру, и поприветствовал его как Стаха. Мы со Стахом быстро ускользнули в "свою" комнату, где котяра снова вольготно расположился на прибранной постели, а я села у окна. С удовольствием попивая кофе и глядя в сад, я лениво размышляла, где находится комната Андрея, если он спустился со второго. Или он проснулся тоже достаточно рано и уже сходил проведать Сергея?..

Через час Андрей зашёл за мной, чтобы повести к Сергею для перевязки. Прежде чем выйти, я резко поумнела и прихватила с собой начатую за кофе Агату — первый том из тех, что у меня нет.

— Привет! — поздоровалась я, входя.

— Привет! — Сергей развернул кресло от стола.

Хм… Странно. Как будто и спать не ложился. Улыбка тёплая, будто и впрямь рад меня видеть. Или это он улыбается, пока есть возможность — без вони-то? Я смешливо фыркнула на это и принялась за работу.

— Книгу взяла — это чтобы сидеть со мной? — спросил он.

— Да. А что — не стоило?

— По утрам Андрей вытаскивает меня на прогулку — перед завтраком.

— Ясно. — Я сказала и задумалась: любопытно, а как Андрей его вытаскивает? Лифта я что-то не заметила. А потом задумалась о другом. Ишь, какие шустрые они здесь. Сергей успел не только начать работу, но и вымыться. Волосы чистые, распушились немного — хотя из разряда таких, тяжёлых. И глаза уже какие-то прочищенные… Зелень аж светится… А… Хорошо, что у меня руки уже измазаны в снадобье. Больше всего мне хочется потрогать его светлые, цвета выцветшей соломы волосы. Придумать бы предлог… Чего это я…

Сергей стоически выдержал вонючую процедуру и почти сразу после неё подъехал к столу и наклонился над клавиатурой.

— Жаль, нельзя сделать так, — задумчиво сказала я, вытирая руки, перед тем как пойти в ванную комнату со всем свои хозяйством, — чтобы я в эти минутки обрабатывала твои ноги, а ты работал.

Он развернулся.

— Тебе кажется, я слишком много работаю?

— Есть такое.

— Навёрстываю упущенное, — улыбнулся он. — В последние дни я слишком увлёкся жалостью к себе и запустил работу.

И только минут десять спустя, вымыв руки и припрятав, чтобы не воняло, перевязочные предметы, я узнала кое-что, о чём Сергей мне говорить точно не собирался.

Выйдя из ванной комнаты, я только открыла рот сказать, что ухожу, как машинально сказала другое:

— Ага…

— Интонации очень интересные, — заметил Сергей, сидевший, явно дожидаясь, когда я уйду. Зелёные глаза вприщурку следили за мной. — Как будто что-то вспомнила или увидела.

— Второе. Но ничего особенного. У тебя футболка задралась, — сказала я. — Давай наклонись вперёд — поправлю.

Я одёрнула ему футболку и, кивнув, вышла. И, только когда пересекла то самое огромное помещение, которое всё никак не могла определить, как оно называется, победно усмехнулась. Ага… Я всё-таки нашла причину коснуться его волос. Приятно. Какая я коварная… Но, подойдя к лестнице, я вдруг поняла, что меня что-то раздражает. И остановилась. Пока думала, руки сами приподнялись, а поверхность ладоней покрылась теми самыми раздражающими мурашками. Так. Что произошло? Я коснулась волос Сергея. Нет… Кроме этого я нечаянно дотронулась до его кожи, когда опускала край футболки. И что из этого?

Перед глазами вдруг плеснуло таким разнотравьем!.. Я как будто помчалась по нетронутому, забытому Богом и людьми лугу, на котором душистая трава такая высокая, что можно спрятаться в ней с головой! А цветов… Но в первую очередь мелькнула перед глазами скромная трава — похожая на крапиву, только словно седая и мягко припушённая. Пустырник. Потом в ноздри резко пахнуло мятой, а перед глазами закачался сиреневый кипрейный цвет… Странный набор… Я снова прислушалась к воспоминаниям от прикосновения к Сергею, попробовала заново представить: вот подхожу, чуть толкаю его вперёд, ладонью между лопатками, чтобы наклонился, берусь за футболку, кончики пальцев скользят по тёплой коже…

Всё! Нашла… Ужас… Это сколько же суток он не спит?!

Андрей сказал — они на прогулку собираются? Только попытайтесь без меня уйти!

И я нагло устроилась на каком-то диванчике в этом их "фойе", или зале (ещё бы придумать, как обозвать помещение), изображая, что зачиталась изо всех сил Агатой. А Стах ещё и помог: увидел меня, подошёл и устроился на моих коленях. Так, под ровное мурлыканье, мы и скоротали время до их ежедневной прогулки.

Шумок наверху, возле лестницы, заставил меня отложить книгу. А потом я быстро побежала по лестнице и уже рядом с ними спросила:

— Помочь чем-нибудь?

— Да нет, не надо, — удивлённо сказал Андрей, вытаскивавший кресло с Сергеем в коридор. — Хотя… Я там, в комнате, стул оставил. Вытащи, если нетрудно.

Заглянув в апартаменты, стул я нашла сразу.

— Куда его?

— Ближе к лестнице.

Так, поставила почти у первых ступеней, потом передвинула, сообразив, каким образом Андрей переносит хозяина вниз. И точно. Сергей привстал и, опираясь на одну ногу, сразу пересел на стул. После чего Андрей осторожно снёс кресло, подпрыгивающее на всех ступенях вниз. "Странно, почему Сергей вообще на первый этаж не переедет?" — немного удивилась я. Впрочем, хозяин — барин. Интересно, а как они дальше будут?

А просто. Андрей отнёс кресло прямо на улицу, после чего поднялся к нам, поднял Сергея на руки и спустился. Легко и быстро. Я фыркнула и побежала за ними.

— Сегодня наша прогулка будет гораздо веселей, — сказал Сергей, устроившись в кресле, — чем обычно.

— Почему? — тут же полюбопытствовала я.

— Ты же с нами? Я покажу тебе наш сад. Он, правда, ещё не совсем ухожен, но очень неплох. Андрей, смотри-ка, Стах решил нас сопровождать.

Котяра и впрямь подошёл к креслу хозяина, нюхнул запах от него и пошёл впереди, задрав хвост, вроде как: идите за мной, я тут тоже неплохие местечки знаю.

Впереди — это неширокая асфальтовая дорожка, уложенная кирпичными бордюрами. Мы обогнули дом, прошли какие-то пристройки — и у меня дух захватило.

— Ух ты…

Я-то ожидала какие-нибудь клумбы и всяких кустов, подрезанных в виде фигур, как у нынешних владельцев коттеджей в моде. Но передо мной расстилалась богатейшая на травы лужайка, которая явно раньше являлась лесной опушкой, потому что дальше как раз и росли дубы и сосны. Я чуть не завопила от восторга при виде мальвы, которая здесь в первозданном виде росла такой роскошной, что у меня просто слов не хватало.

— Всё, сейчас буду орать и вопить от счастья, — сообщила я, обернувшись к засмеявшимся парням. — И у меня проснулись варварские наклонности. Можно я их реализую? Иначе меня разорвёт от чувств! Хочу охапку цветов!

— Охапку можно, — разрешил Сергей и поехал по дорожке дальше, а я залезла в густую стену ароматных трав и ошалела: ого, здесь и ноготки есть, и мелисса!

Руки сами рвали нужные травы в нужном количестве. Мне не хотелось пока говорить парням, что я знаю травы. Попробую подурачиться. Но сделаю именно то, что мне надо… Догнала я их, когда они остановились у края лужайки, рядом с дубом.

— Красивый букетик получится, — с сомнением сказал Андрей, разглядывая собранное мной. Кажется, его сомнения вызвал именно невзрачный пустырник, ради которого я залезла в такую лужаечную чащобу, что, прежде чем выйти, долго соображала, в какую сторону идти.

— Очень красивый! — с энтузиазмом подхватила я. — Только букет не получится. Потому как я особа легкомысленная и передумала его делать. Буду плести венок.

И, недолго думая, уселась у ног Сергея и принялась за дело. Стах подошёл понюхать охапку будущего сена, одобрил сбор и сел рядом. Пустырник ломкий, пришлось привычно и осторожно помять его. Жилистая мята шла легче, но тоже требовала внимания… Увлёкшись плетением, я не слушала негромкий разговор над головой, но время от времени смотрела на кряжистые дубы, жалея, что нельзя к ним подвезти Сергея и заставить его прислониться к стволу хоть на минутку. Ничего… Если через неделю я всё ещё буду здесь…

— Вот и всё, — сказала я, задумчиво разглядывая лохматый венок. Теперь осталось набраться ещё больше нахальства и поместить эту красоту на голову Сергея. Я обернулась посмотреть на него, увидела улыбчивый ответный взгляд и медленно сказала: — Надо бы ещё больше надрать трав и цветов, увешать ими ручки и спинку твоего кресла — и будешь похож на лесного царя. Но тогда будет жаль выбрасывать потом… Зато корона у нас уже есть. — И, не давая ему опомниться, возложила венок на светлые волосы. И внутри аж пригнулась, притаилась: ну, сейчас что-нибудь жёсткое скажет да сбросит венок!

Слегка ошарашенный, Сергей не успел и слова сказать, как Андрей обошёл кресло, заглянул ему в лицо и восхищённо сказал:

— Чёрт, в следующий раз на прогулку надо брать фотоаппарат. Света, сделаешь такое ещё раз? И правда — не венок, а венец!

И Сергей смирился, не стал снимать венок, а минут через пять мы пошли к дому. Андрей катил кресло, мы со Стахом шли позади, и я всё думала, как бы сделать так, чтобы венок остался в комнате Сергея хотя бы ещё на часок.