Вышла из комнаты — Вадим ждёт. Брови при виде футболки вскинул, но ничего не сказал. Ха, пусть спасибо скажет, что чёрную не надела. Сжавшаяся камнем, но спину прямо, как на параде! — я вошла в общую залу апартаментов Сергея.

Примерно представляла, как будем садиться. Взглянула на приветливое лицо Марины Львовны, на безразлично спокойное лицо Лины, на хмурого Александра, почему-то оживившегося при виде меня, и, прихватив свободный стул со стороны, направилась к стульям в конце стола — для прислуги, блин! Где уже сидел изумившийся при виде этого действа Андрей. На Сергея не смотрела.

Зато смотрел он. Когда все сели, он, сидя в своём кресле на небольшом расстоянии от стола, не придвинулся к нему. Расслабленно положив руки на подлокотники, он снова сидел, словно на троне. Взгляд в упор я ощущала буквально.

Только потянулась за вилкой, как услышала его холодный голос:

— И? Что всё это значит? Объяснить можешь?

Я встала, прошла мимо стола. Обернулась у двери и сказала:

— Могу.

И хлопнула дверью. С той стороны.

24

Сорвалась. Хуже некуда. Не словом, так поступком. Теперь он имеет полное право выгнать меня из дома. Ведь продолжить лечение теперь и его мать сможет. Зачем я ему?

В своей комнате огляделась, быстро выложила вещички, собрала, оставила на столе остатки денег: если потребует — остальное верну в сентябре, когда репетиторство начнётся. Правда, где мне столько уроков набрать? Ничего. Пойду по объявлению техничкой — сейчас такие везде нужны. А если ещё и на чёрный нал согласиться, без трудовой книжки — так с превеликим удовольствием вцепятся.

Два плотных пакета ждали меня у двери, когда та распахнулась от удара.

Я чуть не подпрыгнула.

— Извини, не рассчитал, — хмуро сказал он.

То ли случайно, то ли намеренно, но остановил он кресло прямёхонько над порогом. Но мне уже море по колено.

— Если не уйдёшь с дороги — выпрыгну в окно, — безразлично предупредила я, изо всех сил вцепившись в спинку кровати.

— Я спросил, можешь ли ты объяснить, что ты делаешь. Ты ответила — можешь. — Он помолчал, глядя на мою руку. Еле слышно вздохнул, как будто выполнял неприятную обязанность. — Я пришёл за объяснениями. Хочешь сбежать — сбегай. Но сделай всё же такую малость… Объяснись. Я не понимаю. Ты испугалась того, что я сказал в саду?

— Я не испугалась. Я психанула. Это две разные вещи.

— Значит, тебе не понравилось то, что я сказал?

— Не понравилось.

— Но ты… — Он замолчал, явно остановив себя на полуслове, и некоторое время сидел, не поднимая глаз. Взглянул. Сказал ровно: — Оля, не уходи. Давай начнём с того, что впервые видим друг друга. Я постараюсь держать себя в руках. Только деловые отношения. Ты только не уходи. Не забывай: я верю тебе, без тебя будет плохо.

Аня права. Очень даже права. Я слишком быстро привыкаю к людям. Слишком привязываюсь… Уговорить меня оказалось легко. Но тем не менее, чтобы он не превращался во второго Веньку, я сразу поймала его на слове:

— На только деловые отношения я согласна.

Он сразу развернулся, и дверь медленно закрылась за ним.

Закрылась и тихо стукнула, будто ставя точку. А секунду спустя этот стук кольнул в сердце. И я села на кровать, взявшись за вспыхнувшие щёки. "Только деловые отношения"… "Только". И он оборвал фразу: "Но ты…" Это что — я сама же его спровоцировала?! Наивно думала, что он не чувствует, как я трогаю его волосы, как мне нравится, когда он берёт меня за руку… А что было по ночам… Мамочки мои… Я же сама и виновата оказалась во всём этом недоразумении?!

На слёзы сил уже не осталось.

Шагнула пару шагов, присела у стены, между окном и креслом — на пол. Обняла колени, уткнулась подбородком в них. Бездумно смотрела на край кровати с покрывалом. И ненавидела себя за тупость. Чистой чёрной ненавистью… И — только видела его глаза, спокойные, бесстрастные.

Стук в дверь. Тишина. Снова деликатный стук. Правда, уже решительней.

"А не пошли бы вы…"

— Оля, я знаю, что ты в комнате! Можно к тебе? — громко сказал Андрей.

"Нельзя. Видеть никого не хочу".

— Я зайду, Оля. Я предупредил!

Мне показалось, или в его голосе и правда слышно раздражение? Ого… Этот тоже на меня злится? Интересно знать — за что? Но даже слабо вспыхнувший интерес мгновенно увял. Едва только вспомнила про исключительно деловые отношения.

"Как хочешь… Хочешь — заходи, хочешь — нет…" Покрывало начало незаметно покачиваться, расцветая по краю вздрагивающим светом. Ишь… Медитирую…

Андрей выполнил свою угрозу. Открыл дверь и вошёл. И встал у порога, видимо разглядывая комнату. Потом шаги, жёсткие. Точно — злится. Идёт к столу. Резко остановился передо мной. Я глаз не подняла. Тяжёлые…

Наверное, он не ожидал, что я забьюсь в простенок.

Постоял надо мной минуты две. Только потом заговорил — и голос смягчился, стал более спокойным, чем был до сих пор, когда он рвался в комнату.

— Оля… Что случилось?

— Ничего, — выдавила я. — Всё хорошо.

— Пошли, накормлю.

— Спасибо. Не хочется.

— Пошли-пошли, а то сюда принесу.

— Андрей… Кажется, я переела ягод. Меня… тошнит. Я чуть позже, ладно? — Головы я так и не подняла. Бездумно смотрела на его ноги. Говорила так тускло, что даже совесть зашевелилась: он-то тут ни при чём.

Он помолчал, кажется вконец растерявшись.

— Э… Может, пересядешь?

— Не хочу. Извини… — прошептала я в колени, и он сбежал. Поспешно. Меня и правда подташнивало. По-настоящему. Есть у меня такое: когда чувствую безвыходный мысленный тупик, пустота поднимается изнутри.

Не знаю, сколько я ещё просидела, не шевельнувшись, в полной прострации, до следующего стука. "Оставьте меня в покое…"

— Оля, можно войти?

"Не надо. Ну, пожалуйста, Вадим…"

— Я зашёл.

И не один. Мягкий шаг Регги, слегка приклацивающий от когтей по полу. Обеспокоенная тёплая морда ткнулась мне в колени. Под подбородок… Что-то горячее начало подниматься изнутри. Я не сразу сообразила. Но, поняв, быстро встала и, не обращая внимания на удивлённого Вадима, метнулась мимо него из комнаты — через холл в ванную комнату. Грохнула за собой дверью. Секунды через три кто-то открыл её — и тут же закрыл, заслышав не самые приятные на слух звуки рвоты.

Так. Надо успокоиться. Успокаивайся, блин. Сколько можно всем нервы трепать…

Когда, обсушив лицо полотенцем, повернулась к двери, там меня ждал белый волк.

Неуверенно вышла в коридор, рядом с кухней, — зверь за мной. Тихо. Несколько шагов — и голоса за кухонной дверью:

— Ты вызвал меня из-за этого? Нет, Андрей. В такие дела вмешиваться — последнее, что можно придумать… Пусть сами разбираются.

Андрей что-то возразил. Наверное, стоял чуть за посудным шкафом, слова прозвучали невнятно. Но, видимо, сказал что-то уговаривающее, потому что Марина Львовна ответила:

— Ну, до дня рождения осталось немного. До пятницы поживу, посмотрю. А там — видно будет…

Не дослушала — сбежала вслед за оглядывающимся на меня волком. Стыдно стало — поняла, что они говорят о Сергее с Линой. В холле, возле входной двери, стоял Вадим с Регги. На одном из диванов, ближе к коридору, развалился Александр. Лицо у него было странное, когда он кинул взгляд на меня. Я шмыгнула носом, сообразив: слышал, как я в ванной комнате…

Белый волк пересекал холл, я медленно пошла за ним. Регги, сидевшая у ног Вадима, встала при виде зверя, завиляла хвостом.

— Побегаем? — предложил Вадим. — Видишь — и Регги обрадовалась.

— Обрадовалась, да только не мне. Приглядись, куда она смотрит, — опустошённо сказала я. — Она не на меня смотрит. На волка.

Он вскинул брови и в самом деле нагнулся к Регги, похлопал по холке. Овчарка поняла, что хозяин разрешает побегать, и сразу побежала навстречу волку. Я даже смогла усмехнуться, когда Регги игриво заплясала вокруг белого зверя, который легко уворачивался от неё, а Вадим пристально следил за странными движениями собаки.

Вышедший из кухни Андрей замер при виде странной сцены.

— Ты его видишь? — через холл недоверчиво спросил Вадим.

— Вижу. Регги играет с ним.

— Вы про что? — спросил Александр. — И что с собакой? За мухой гоняется, что ли?

— За тенью, — спокойно отозвался Андрей. — Вадим, отзови Регги. Мне интересно, что будет делать… тень.

Вадим помешкал немного, но похлопал по бедру. Регги, оглядываясь, подбежала к нему. Белый волк выждал немного и подошёл ко мне. Вадим смотрел на Андрея, поэтому сразу понял, что волк у моих ног.

— Почему-то я в этом и не сомневался, — пробормотал Андрей и пошёл к лестнице на второй этаж. Уже оттуда предупредил: — Если бегать пойдёте, слишком долго не задерживайтесь. К часам четырём ребята придут.

Мельком глянув на Александра, поморщившегося (студенты — народ бесцеремонный и громогласный), я подумала: а знает ли он, что Сергей сегодня решает его судьбу? Сказал ли ему хозяин дома, что собирается устроить его на работу?

Белый волк ступил шаг вперёд, оглянулся на меня. Регги снова завиляла хвостом.

— Мы и в самом деле пойдём побегаем? — нерешительно спросила я.

— Ну… Если ты в состоянии… — сам неуверенно сказал Вадим.

— Тогда на ту экстремальную тропку.

— Думаешь, это правильно?

— Самое то — развеять дурь, — вздохнула я.

— Оля, а если посмотреть, куда нас зверюги поведут?

"Зверюги", нисколько не сомневаясь, привели нас именно на нужную мне тропу. А потом помчались впереди нас. Часа бега по сумасшедшему громадному оврагу хватило, чтобы выветрить всё ненужное из головы и настроиться только на дружеские отношения со всеми обитателями, где мне придётся провести довольно долгое время. Со всеми — в том числе и с хозяином дома… Пару раз словила глюк: это не Вадим бежит за мной — Сергей. Оборачивалась, один раз даже чуть не споткнувшись.