— Ещё?

— Ещё!

Он усмехнулся уголком губ и рванул дальше — по тропе, почти невидимой в густой траве и цветах. Стебли хлестали по ногам, но бежать давали. Преодолевая сопротивление тропы, я совсем забыла, что заставило меня психовать. Медвяно-травные запахи вечернего леса пьянили голову и заставляли думать уже только об одном — свалиться бы в эту густую копну трав и, раскинув руки, долго смотреть в постепенно темнеющее небо.

… Мы вышли снова к дому, когда машины у крыльца уже не было.

Развернувшись, я обессиленно села на ступени небольшой лестницы. Рядом взгромоздилась абсолютно счастливая Регги — так близко, что я смогла обнять её. Вадим, будто и не бегал — спокойный, снова усмехнулся и зашёл в дом.

Первое, что подумалось: как я завтра ходить буду?.. Ноги, отяжелевшие от неожиданной нагрузки, уже сейчас начинают ныть. Одно дело — упорядоченная пробежка на минут двадцать или на полчаса. Другое — отчаянный побег. По-другому не назовёшь… Хуже, что, кажется, Вадим, понял это.

В обнимку с собакой я просидела недолго, пока успокаивала дыхание. Вернувшиеся мысли об Игоре оказались более-менее упорядоченные. Всколыхнутая им тревога улеглась, и теперь я могла думать чуть отстранённо.

Ну и что, что Игорь меня видел? Он не пакостник, как Александр. Не наговорит на меня Сергею. А и наговорит — ничего страшного: будет на то его Сергея, высочайшее соизволение (я нехотя ухмыльнулась, насильно кривя губы в улыбке), я уйду домой — и всё. Оставит, но не будет замечать — тоже неплохо: работу закончу, деньги получу… Сама не заметила, как левая ладонь сжалась, словно прядь белых волос Сергея мягко выскользнула из моих пальцев.

Хорошо, что я не влюблена в него. Хорошо, что я не способна на чувства. И хорошо, что внезапное появление Игоря напомнило мне об этом.

Кожей почувствовала, как открылась позади дверь. Не оборачиваясь, сказала:

— Ещё минут десять — и зайду. Регги со мной посидит, ладно?

— Только Регги? А мне нельзя? — сказал Сергей.

— Хозяин — барин, — не успев сообразить, что именно говорю, откликнулась я.

— Опять! — раздражённо сказал он и подъехал ближе. — Что случилось? Чего ты разозлилась? На кого? Какого чёрта вообще происходит?

Сначала я решила, что он сам злится, из-за того что я даже не оборачиваюсь к нему, разговаривая. Но оказалось, его больше злит, что он не может подъехать к той ступени, где мы сидели с Регги. Пандус — в стороне. Тогда я молча вошла в дом, вынесла из холла стул и поставила рядом с его креслом. Села.

— Так нормально?

— Нормально, — ровно сказал он и немедленно взял меня за руку, свесив свою за подлокотник кресла. Ладонь сухая и холодная. Ладно, пусть погреется… Но от первоначальной темы разговора он не собирался отступать. Дёрнул за руку, заставив обернуться, и спросил: — Ну, так скажешь, в чём дело?

— Столько событий, — медленно, подбирая слова, выговорила я. — Устала немного. Не привыкла к слишком активной жизни.

— А к какой привыкла?

— К упорядоченной. Мне нравится, когда всё течёт спокойно, без катаклизмов. Я вообще домашняя. Не очень люблю кардинальных изменений в жизни.

— И что? В моём доме ты этого не нашла? — недовольно спросил он.

— Сначала нашла. Но потом как-то всё кувырком, и всё не так… Не обижайся…

— День рождения — это всегда катаклизм, — угрюмо сказал он. — Перетерпи. Потом всё успокоится — и будет тебе вожделенный покой.

Мы сидели на крыльце и смотрели, как постепенно густеет мрак на ровном зелёном газоне, как чернеют тени от кустов, а призрачно-светлые деревья в уходящем солнце становятся плотней… Сергей снова тихонько встряхнул мою ладонь. Похоже, ему удобно обращать на себя моё внимание таким образом.

— Тебе здесь нравится?

— Конечно. Такое место чудное. Сад как лес. И сам лес — рядом. А уж малинка белая да вишня… Райский сад… А ты? Почему ты здесь? Ты же, я так поняла, человек деловой. Почему не в городе живёшь? Или в пригороде. Я видела там красивые дома…

— Это наши земли, — спокойно сказал он. — Земли, на которых на протяжении нескольких столетий росли поколения нашей семьи. За давностью лет никто, конечно, задаром нам этих земель не вернёт, хотя старые документы на право владения ими есть. Но я постепенно скупаю участки. Осталось совсем немного — часть дачного посёлка. Земля здесь не самая лучшая. Нужно много удобрять и перерабатывать. Под дачные участки плохо годится. Продают охотно.

Я представила: несколько столетий на одном месте — одна семья. Словно пространство дрогнуло перед глазами — в пропасть прошлого. Замечательно. Словами не передать, как же это здорово: знать историю своей семьи, стремиться что-то восстановить… Смутно вспомнилось, как в первую встречу он сказал, что с Линой развёлся, из-за того что не было денег, а ей не хотелось всю жизнь тесниться в "хрущовке". Может, его подтолкнуло к восстановлению на родовом месте именно её нежелание жить в однокомнатной квартирке? Спросить в лоб?

— А почему тебе захотелось сюда? Только из-за того, что эти земли ваши?

— Когда был совсем маленьким, лет так под пять-шесть, мама как-то привезла меня сюда, — усмехнулся Сергей. — Она говорит, что я, вообще-то, всегда был спокойным ребёнком. Но что было, когда настало время уходить!.. Я катался по земле и вопил, как недорезанный поросёнок, что не хочу отсюда уходить, что останусь здесь — и буду ночевать прямо на земле. Мама пообещала, что привезёт меня сюда назавтра. И только это успокоило меня тогда. Мы и правда сюда часто приезжали потом. Я поверил, что смогу приезжать сюда, когда захочу, и перестал устраивать истерики. Здесь была умирающая деревня — народ переселялся в город. Кое-кто из горожан захватил пару усадеб под дачи. Я тоже с этого начал. А потом уже начали всё оформлять на законных основаниях. Я к этому времени начал делать первые шаги в новой для себя специальности. Появились деньги. Сначала скупать участки было легко. А вот следующие трудней — там уже обустроились, дома возвели. Весь вопрос упирался только в финансы. Деньги все проблемы решали легко и быстро.

Он замолчал, глядя на дорогу, выворачивающуюся из-за кустов. Наверное, уже часов десять — совсем стемнело, да и прохладно стало.

— Мы ещё сидим? — негромко спросила я.

— Хотелось бы. А ты — нет?

— Просто на тебе рубашка лёгкая. Давай быстренько плед принесу?

Не стала говорить, что вижу, как он постепенно напрягается, сжимаясь от холода. Он обернулся ко мне с хулиганской ухмылкой:

— Плед один? Мне это нравится. Тащи.

Проследив его логику — укроемся вдвоём, — я фыркнула и побежала в дом. Андрей дал мне один из пледов с дивана в холле, и я пошла на крыльцо. Входная дверь открывалась тихо, поэтому я успела услышать:

— Да, досье по его личной жизни. — Сергей говорил по мобильному телефону. Сухо и деловито. — Мне нужна полная картина. Да, последние лет пять. Нет уж, постарайся сделать это к завтрашнему обеду. — Он благодарно кивнул мне, продолжая слушать собеседника, пока я окутывала его плечи пледом. — В конце концов, такие деньги ты тоже ни от кого не получишь. Всё, не скули. Завтра досье будет у меня на почте.

— Деловой мужчина, — поддразнила я его, когда он убрал телефон.

— А тебе какие нравятся? — легко спросил он.

— Ну вот ещё… Спросил. Не знаю. Не задумывалась.

— А всё-таки?

— Принц на белом коне, — сказала я — и вдруг едва не задохнулась от мгновенно возникшей картинки: Сергей, в длинном тяжёлом плаще, распахивающемся на ветру и на каждом шагу, обнаруживая старинное одеяние (камзол, кожаные штаны и крепкие сапоги), быстро и решительно идёт по каменистой местности, а рядом, стараясь не отставать, быстрыми перебежками торопится белый волк. Длинные светлые волосы Сергея то и дело взмывают тяжёлой волной, а зелёные глаза, чуть прищурясь, всматриваются в близкую зелёную стену деревьев… Разворот плеч. Широкий шаг. Какой принц? Уверенный в себе воин.

— Традиция, однако, — рассеянно сказал Сергей, ёжась и подтягивая концы пледа к себе. Кажется, мой ответ воспринят как шутка или усмешка. — А ты?

— Что — я?

— Где бы хотела жить?

— Сначала мечтала — в деревне, у бабушки. Там такие места! Дом — пятый от околицы. Сразу за ней — луга и тропинка к реке. А за рекой — тоже через луга — лес… В детстве деревню просто обожала. Хоть и приходилось много работать. Там и картошка, и прополка, и сенокос. Воду от колонки носили, но иногда не было — всяко бывало. Приходилось и от обычного колодца носить. А как подросла — поняла: деревня нравится только потому, что в ней бабушка. А без неё пусто. Хоть и полдеревни родственников… Всё, — решительно поднялась я. — Пора домой — и спать. Ты отвар пил?

— Угу…

Он развернул кресло, и я пошла за ним, прихватив стул. Пришлось немного поторопиться — обойти его, чтобы открыть входную дверь. Ему для этого пришлось бы повернуть кресло боком и встать почти вплотную к стене. Только обошла, а дверь сама открылась. Точнее — Вадим открыл.

— О, а я за вами. Не замёрзли? — И отобрал у меня стул.

Следом вышел и Андрей. И Сергей сразу устало откинулся в своём кресле. Андрей чуть прибрал плед со спинки кресла и покатил его в дом.

В холле застоялся сумрак, хотя всё видно. Сергей не любил яркого света. Наверное, в его состоянии тот резал глаза. Андрей привычно вкатил его по пандусу на второй этаж.

— Оля, мы тут с Андреем покумекали немного и пришли к выводу, что надо бы при Сергее установить дежурство. Последние две ночи ты начинала дежурить, — Вадим озорно улыбнулся, — поэтому предлагаю тебе и сегодня начать. А потом тебя сменит Андрей. Не надо будет будить тебя среди ночи — и выспишься лучше. Что думаешь?

Я надула губы, размышляя. Резон в его словах есть. Лучше всё-таки не надеяться на отвар, а проследить, чтобы Сергей нормально уснул с самого начала. Но… Не успела продумать этого "но", как от моих ног стремительно побежала к пандусу дорожка "гусиных лапок". Ничего себе — за меня решили!