— Ты одна? — как-то незаинтересованно спросил он, будто ему всё равно — одна я, нет ли. И чего тогда спрашивает вообще?

— Нет, не одна, — строптиво ответила я и обернулась.

И он невольно тоже посмотрел на малину. Вцепившись обеими руками в подлокотники. Лицо сразу почему-то осунулось, а глаза заледенели.

Стах вышел из кустов важно и с осознанием собственного кошачьего достоинства. Встал рядом с моими ногами. А потом сел, укоризненно глядя на хозяина.

— Почему ты здесь сидишь? — с каким-то хмурым облегчением спросил Сергей.

— Потому что Регги нет. Была бы она, я не сидела, а бегала.

— Тебе жаль… Ты очень жалеешь, что я уволил Вадима?

— Что ты делаешь, меня не волнует. Это дело хозяйское — принимать на работу или увольнять. — Я запнулась, когда в голову пришла новая мысль, и уже внимательно посмотрела на Сергея. — А-а… А ты, случаем, не увольнять меня пришёл?

— С чего ты так решила? — Судя по дрогнувшим бровям, удивился он искренне.

Он развернул кресло и поехал к дорожке. Передние колёса въехали на асфальт — задние забуксовали. Я подошла и машинально схватилась за какую-то раму сбоку — приподнять одну сторону кресла. Господи, какое тяжёлое!

— Опусти! Что ты делаешь?!

— Ты же застрял! Вытаскиваю! — обозлилась я: тоже — нашёл неженку! Поработал бы с моё в деревне в самую страдную пору!.. Хоть и давно было, но физической работы не боюсь! И вообще. Небось, не возражал, когда ночью мне пришлось его держать!..

Кресло поднялось на дорожку. Не оборачиваясь, Сергей проехал было несколько метров — и остановился. Повернул голову — намёк на обернуться.

— Ну, ты идёшь?

— У меня свободное время, между прочим, — не сдвинувшись с места, сказала я. Стах посмотрел на меня, посмотрел на хозяина. И тоже с места не сдвинулся. Ура… Хоть этот меня понимает. — Да и что сейчас в доме делать?

— А здесь — что?

Хотела я ему ответить, что было дельце, пока он не приехал… Но…

— А здесь — малина, — в том же тоне ответила я. — Зря пропадает. Доем — приду. — Выждала паузу, глядя на его пальцы, снова забарабанившие по ручке кресла, и ехидно добавила: — А может, и нет. До перевязки времени полно.

Пальцы на подлокотнике застыли.

— Не пойдёшь?

— Ну, Сергей, что мне там делать? Ты занят с гостями. Андрею не до меня. Я хоть погуляю здесь о Стахом.

— Ты могла бы посидеть с нами.

Впервые я услышала его нерешительность. И сама хмуро спросила:

— Смеёшься? Да? Наёмная служащая — с гостями?

— Ты так расцениваешь своё положение в моём доме? — Ух, какое высокомерие прорезалось в голосе… Он начал неловко разворачивать кресло ко мне, и я поспешила обойти его сама. Холодные зелёные глаза замерли на мне. — Почему? Ведь совсем недавно тебе нравилось здесь.

— За что ты уволил Вадима?

— Тебе очень плохо, что я его уволил?

— Да, плохо. А если Андрей в следующий раз подойдёт ко мне и скажет, что ты больше не нуждаешься в моих услугах? Причём ничего не объясняя?

— Хочешь — верну его? — Он прищурился, хотя солнце было за его спиной.

— А смысл? — пожала я плечами. — Он не вернётся.

— Почему ты так думаешь? Ты говорила с ним? — Вот тут он удивился.

— Нет. Не говорила. Просто, если б ты так поступил со мной, я бы точно не вернулась… И ещё. Ты его не вернёшь в любом случае.

— Почему?

— Мне кажется, не в твоём характере так быстро менять решения.

— Я найму для тебя другого телохранителя.

— Как хочешь. Хозяин — барин.

После этой моей реплики он вскинул голову и молча объехал меня. Глядя ему вслед, я села на асфальт — ногами на траву, чем немедленно воспользовался Стах и с довольным мурлыканьем устроился у меня на коленях. Поглаживая ему голову, я пыталась думать, но думать не хотелось. Хотелось плакать. Что-то я совсем плаксивая стала. С чего бы… Перед глазами промелькнуло, как склонилась над Сергеем Лина, как нежно обняла ладонями его лицо… Мотнула головой. Мне-то что с того? Обняла и обняла… Проморгалась — и слёзы остались на месте.

Весь день до вечера я старалась сделать так, чтобы никто ко мне не подходил, пряталась ото всех. Удобно, если учесть, что обереги мои никого не пускали ко мне — из тех, кого я не хотела бы видеть. А те, кого хотела видеть, не приходили сами. Андрею некогда, а Сергей… Так что была рада, что хоть Стах остался со мной.

Перед перевязкой заглянула на кухню.

— Андрей, не сочти меня за дурочку, но… Не мог бы ты проводить меня к Сергею? А я потом тебе помогу с готовкой.

— Конечно, провожу.

Я знаю, что платки при моих широких скулах меня почти уродуют. Поэтому взятую на всякий случай из дома ситцевую косынку надела — и так, чтобы она полностью скрывала волосы. Ну и… Я отвернулась от зеркала. Ну и уродина… Даже Андрей вскинул брови при виде платка. Правильно. Ни разу не надела, а тут… Это называется — бунт на корабле: если я уродина, почему бы не стать ещё страшней?..

— … Здравствуйте.

Мне ответили вразнобой. Причём Александр при виде меня скривился и сполз со стола, на котором сидел, чтобы удалиться из комнаты. А следом за ним… Ой, кажется, с ним у Мишкиного отца ничего не получится. Пустоцвет… Кажется, его сестра ещё ни о чём не подозревала. Так что я спокойно вынесла из ванной комнаты всё необходимое. И, пока я снимала с ног Сергея тряпки и мешки, Лина довольно безразлично спросила:

— Вы профессиональный медик?

— Нет.

Боясь следующих вопросов, я немедленно, хотя ещё было рано, открыла баночку со снадобьем. Лина сидела на стуле рядом с Сергеем. "Аромат" быстро распространился по комнате, после чего женщина мучительно сморщилась и, извинившись, вышла.

Я работала быстро, счищая ватой то, что легко снималось, и срезая ножницами клочья плоти, которая ещё держалась, но уже была безвозвратно мертва. Несмотря на страшный вид вскрывающихся язв, я почувствовала облегчение: гнили стало меньше.

— Не щиплет? — спросила я, закончив чистку и наложив снадобье на кожу.

— Нет.

Я взглянула на него. Сидел спокойно, но закрыв глаза. Правильно. Чего на меня смотреть, если только что здесь такая красавица была… Опять нагнетаю?..

Быстро наложила марлички на все тёмные пятна и на язвы, бережно замотала его ноги в мешки, положила сверху простыню. Потом придёт Андрей, поможет ему надеть спортивные штаны, а я пока…

— Ты будешь ужинать с нами?

— … Нет.

— А как же хозяин — барин?

— А Андрею одному оставаться? — сердито спросила я. — Или заставишь его прислуживать здесь? Чтобы не скучал?

Глаз он так и не открыл. Я принесла чашку с остатками отвара, сунула ему в руку.

— Пей, а то потом опять забудешь. А я потом чашку заберу вниз помыть.

Пальцы у него слишком вялые. Задумался, что ли, о чём-то. Пришлось встать рядом и подождать, пока соизволит глаза открыть. И снова протянуть отвар. Он глянул исподлобья, поднял руки и внезапно обнял мои ладони своими и так, обняв, потянул чашку к себе, к своим губам. Холодок по позвоночнику. Что он делает… И зачем? Я не умею в такие игры играть. Думает, раз я почти прислуга, а он хозяин, так можно всё что угодно со мной делать?! Нет… Я сегодня точно сбегу домой…

— Сними платок. — Его шёпот резанул по ушам.

И глаза поднял. Я, затаив дыхание, почти незаметно покачала головой. Страшные у него глаза. Даже полузакрытые — бездонные… Его губы дрогнули — улыбнуться? Приник снова к чашке, а потом выпрямил свои пальцы, но не убрал и потёрся щекой о мои. Не спуская с меня глаз. Замер так… Тёплое дыхание в мои пальцы. Освободившейся рукой стащил с меня платок.

— Твоё эстетическое чувство возмущено? — попыталась я спросить саркастически.

Мимо. Молчит и смотрит.

Я дёрнула было ладони с чашкой. Не отпустил. Чёрт… На два фронта играет? Думает — болен, так можно всё?.. Вести себя как угодно? Что он так внимательно выглядывает в моих глазах? Не буду плакать! Не буду — и всё. Стиснула руки, чуть не раздавив чашку, и вывернулась из его ладоней.

Собрала перевязочный материал в пакет, только собралась идти в ванную отмываться, как он спокойно сказал в спину:

— Вадим сегодня будет вечером у нас. Ты довольна?

Теперь остановилась я. Так. Планы сбежать рухнули. Хорошо или плохо? Андрей будет, наверное, рад. Мало ему всяких событий, так ещё теперь с плаксой сидеть за одним столом — аппетит отбивать. Так что Вадим кстати будет. Но почему-то эта новость не вызвала во мне никаких приятных эмоций.

Повернувшись чуток, как недавно он на тропинке, я сказала:

— Мне всё равно. — И зашла в ванную комнату.

Глянула на себя в зеркало. Ой, ну и растрепал он мне волосы-то… Пригладила пальцами чёлку, чтобы не стояла дыбом, и вздохнула, глядя в зеркало. Отражения не видела. Видела поразительно красивое лицо Лины, её широко расставленные огромные глаза, её хрупкую фигурку… Никогда не задумывалась, что могу себя с кем-то сравнивать… Да и зачем?.. Почему мне всё равно, будет ли Вадим вечером здесь?

Уже вытирая руки, поняла: Сергей в какой-то степени был моей собственностью до появления его бывшей жены. Он был… моим подопечным, и мне нравилось обращаться с ним как с близким человеком, почти как с другом. Пора признаться, что в некотором смысле я собственница и мне не хочется делить свои привязанности с кем-то ещё. Так что материнский инстинкт во всей красе. Эгоистичный, но ведь понятный?

С другой стороны, пусть и понятный, но мою привязчивость он не оправдывает.

Теперь он не мой. Теперь он даже не вызывает жалости. Потому что поверил, что вылечится. И снова стал сильным, каким, видимо, был до недавнего времени. Теперь у него другое окружение. Выше того, к которому мне приходится по жизни принадлежать.