Привезли!..

Слёзы хлынули снова - и хлынул дождь!.. Он хлестал по мне так, словно пытался прибить к земле, но мне стало легче: сопротивляясь ливню, я тратила силы не на воспоминания о том, как меня обидели те, которым я доверилась, а на старания удержаться на ногах. О кроссовках, которые хлюпали, брызгая водой и готовясь вот-вот расклеиться, пыталась не думать...

Сердце больно ахнуло, когда из-за лесного поворота вывернули яркие огни, будто что-то ищущие, размазанные по дороге. Я рванула в сторону, в кусты - за ними, знала, есть асфальтовая пешеходная тропка. Машина проехала мимо. Но теперь было легче: я побежала по дорожке, кое-где драной и без кусков асфальта. Здесь, под густыми деревьями, дождь, пусть и сильный, ещё не успел полностью намочить дорожку. Бежалось легко. И пока старалась разглядеть ночную дорогу в сполохах появившихся молний, мысли, вызывающие слёзы, постепенно растворились. Теперь я желала только одного - домой!

Дорожка вскоре закончилась небольшой спортивной площадкой, когда-то служившей местом сбора спортсменов на городских праздниках. Перепрыгивая мерцающие под наконец-то появившимися фонарями лужи, я вдруг подумала: а чего перепрыгиваю-то? Кроссовкам уже не быть нормальной обувкой! И я помчалась прямо по лужам. Ещё минут пять сумасшедшего бега - и я вышла к углу леса, где шагов сто - и остановка, на которой я вышла вчера вечером - в лес.

Пустынная дорога. Хорошо. На трассу я не выходила. Достаточно пешеходной дорожки сбоку... Теперь я думала о другом. Дождь и холод очистили голову. В дом Сергея я не вернусь. Мне там... страшно. Я легко поддалась жалости, а кто пожалеет меня? Не Сергей же. Ему главное - вылечить ноги... Так. Я опять думаю о нём. Хватит.

Ровный бег под дождём. Проезжающие машины уже меня не волнуют. Случись что - я буду серьёзно драться. Я взвинтила себя до такой степени, что я буду не просто драться, но и кусаться, если понадобится. И я это не просто понимала, но и принимала.

Мост. Огни на проводах при выключенных фонарях. Уже пробежав его, я поняла две вещи: мне хочется кружиться в этом дожде, почти танцевать вместе с ним - и этот дождь вызвала я сама, это мой дождь!.. Я выпросила его, чтобы никто не увидел моих слёз!.. Безумная эйфория от этой мысли нахлынула так сильно, что я с трудом удержала себя в руках. Перебежала дорогу. Ещё немного - и скоро буду дома!

Нисколько не волновало, который час. Пусть сколько угодно будет!.. Я хочу домой, и я буду дома! В моём надёжном уголке, в моей норе, мне точно не страшно.

Остановка возле моего дома - мимо. Взлетела по лестнице к торцу и помчалась по дороге перед домом. В нашем дворе деревья старые и густые, дождь не так ощущается. Добежала до подъезда, почти истерически смеясь над собой: это здорово, что мне пришлось сбежать! Под дождём, ночью! Когда я ещё такое проделаю?! Моя ночь! Мой дождь! Мои злость и слёзы!

Прыгнула к домофону. Быстро выстукала три цифры. Домофон заныл, и очень скоро сонный голос недовольно спросил:

- Кто?

- А-ань... - И тут я зарыдала во весь голос.

Я прислонилась к стене, забыв о том, что нужно открыть дверь и зайти в подъезд, закрыла ладонями лицо и заревела так, как не ревела со времён расставания со своим "другом", чёрт бы его...

Дверь распахнулась, кажется, едва я прислонилась к стене.

- Не реви! - скомандовала Аня и втащила меня в подъезд - сухой и тихий. И дальше - за руку, будто боясь, что я вырвусь и убегу.

До третьего этажа добрались - я на прицепе. Аня впихнула меня в квартиру впереди себя. Я увидела себя в зеркале старенького трельяжа - мокрую курицу, с распухшим от плача носом, сопливую и зарёванную. Глянула наверх - на настенные часы. Полвторого ночи.

Аня ни о чём спрашивать не стала. Деловито стала раздевать - всё ещё плачущую, чьи дрожащие холодные пальцы не могли расстегнуть даже пуговицы. Потом она включила газовую колонку и засунула меня в тёплую ванну - отмокать, а сама села рядом, на пол, и велела:

- Ну, рассказывай.

Заикаясь и всхлипывая, я рассказала всё. К концу повествования я успокоилась настолько, что перестала заикаться. Достижение.

Моя мудрая младшая сестра посидела, подумала и высказалась:

- Ольга, даже если будешь такой дурой, какой сейчас кажешься себе, я тебя всё равно никуда больше не отпущу. Я знаю, ты слишком быстро привыкаешь к людям. Завтра ты успокоишься, будешь по-другому смотреть на ситуацию. Ты будешь жалеть этого Сергея, думать, что он без тебя никак. Ольга, пойми, это не так. Ты показала, как обрабатывается язва, чем она обрабатывается. Хватит с них. Пусть дальше работают сами. А ты сиди - не высовывайся... Давай я тебе голову вымою.

Она поцеловала меня в нос и поднялась взять шампунь.

Через полчаса, вымытая, высушенная и напоенная липовым чаем с мёдом, я пригрелась в уютной постели и нырнула в глубокий сон.

Утром я проснулась в привычном месте в привычное время - в полпятого. Аня спала в другой комнате, так что я ей не мешала, когда тихонько проскользнула на кухню и сварила себе кофе. Унеся добычу в свою комнату, я, с большой чашкой в руках, села в старенькое кресло и, ведя носом над горячим напитком, пыталась думать. Не получалось.

Постоянно видела одну и ту же картинку.

Пустая комната, посреди которой инвалидное кресло, в котором, сгорбившись, сидит Сергей. Свисающие светлые волосы скрывают его лицо. Напротив, почти у самой стены, стоит Андрей...

Не выдержала, встала подойти к окну. Серое утро только начиналось. В открытую форточку было слышно, как по дороге перед домом простучали чьи-то каблучки, как чуть дальше, ближе к концу дома, мерно шелестит метла дворника, как проезжают первые троллейбусы...

Фигура в кресле шевельнулась, выпрямилась, встряхнула волосы с лица. Андрей, стоявший у двери, кивнул и вышел...

Ничего не хочу... Ни думать о том, что произошло, ни жалеть кого бы то ни было... Слишком больно и то и другое... Непроизвольно скривилась от подступающих слёз. За окном тут же потемнело, по карнизу застучало тёмными пятнами дождя.

Прихватив с собой журналы по вязанию, села на незаправленную постель, укрылась одеялом и стала пересматривать модели... Незаметная дремота потребовала сомкнуть веки, а душа тихонько воззвала к разуму, напомнив, что спала я маловато в эту ночь. И я уснула, забыв о журналах...

Уже выспавшись, бодрая и привычно определившаяся с распорядком дня, я в небольшой растерянности раздумывала, пить ли ещё кофе, когда в дверь квартиры позвонили. Я быстро натянула домашние спортивные штаны (бегала до сих пор в одной футболке) и только хотела подойти, как услышала ворчание Ани в прихожей. Зная, что сестра никогда не спрашивает, кто там, и не смотрит в "глазок", я притаилась в коридорчике, подслушивая.

Эта привычка появилась с тех пор, как Аня подросла и так похорошела, что приходилось то и дело отгонять от неё настойчивых кавалеров, с которыми она сама не могла справиться. В проёме коридорчика между спальней и прихожей у нас двойные занавески, из которых меня не видно. С некоторым удивлением я увидела уверенно севшую на порог нашей квартиры огромную овчарку. Сразу за ней человек с поводком в руке - совершенно незнакомый мне парень, лет тридцати с лишним, не слишком высокий, но явно выше меня, поскольку высился над Аней, а она выше меня. А в глубине лестничной площадки стоял ещё кто-то, но так сбоку, что я не могла разглядеть его.

У моей сестрёнки новый кавалер?

- Привет, - удивлённо сказала Аня. - Вы к кому?

Но заговорил с нею не человек с овчаркой, а тот, с площадки.

- Вы - Аня?

Голос я не узнала. Человек говорил негромко - с трудом расслышала.

- А вам какую Аню надо? - насторожилась сестра. Месяц назад она наконец рассталась с человеком, с которым дружила почти два года и который настолько уверовал в то, что теперь она его собственность, что тут же показал своё настоящую сущность. Жутким типом оказался. Мимо почтовых ящиков в подъезде я до сих пор прохожу с содроганием. Если б я не выскочила на её крик, он забил бы её, узнав, что она больше не будет встречаться с ним. С тех пор она очень боялась подсылаемых им дружков, которые пытались уверить её, что он хороший человек, а она просто не поняла его страсти.

И тут я похолодела.

- Аня, вы не могли бы позвать Свету? - попросил Андрей.

Уже с облегчением Аня засмеялась:

- Вы, наверное, неправильно адрес записали. Здесь нет никакой Светы. И никогда не было. Здесь живу только я. И мама, - поспешно добавила она.

- А не сестра? - спросил Андрей.

Аня замерла. Я видела, как она наклонила голову - посмотреть на собаку. Дошло.

- Вы не бойтесь, Аня. Меня зовут Андрей. Мне бы только с сестрой вашей поговорить. Недолго.

- Нет здесь никакой Светы! - упрямо сказала Аня и попыталась осторожно закрыть дверь, но собака с места не сдвинулась.

- Света, - громко сказал мимо неё Андрей. - Сергей просил передать: если ты не спустишься поговорить с ним, мне придётся поднять его сюда.

Передёрнув плечами и шмыгнув для храбрости, я насупилась и вышла

- Ни о чём я говорить не буду. С ним тоже.

- Хорошо. Я сейчас принесу Сергея, и ты сама скажешь ему об этом. Мне он не поверит, - сказал Андрей и повернулся к лестнице.

В нашей старой пятиэтажке нет лифта. Я как представила, что он сейчас и в самом деле принесёт Сергея сюда...

- Подожди.

Он остановился и выжидательно посмотрел на меня.

Я сунула ноги в босоножки и вышла следом за ним. Разворачиваясь ко второй лестнице, оглянулась: неизвестный кивнул Ане и потянул за поводок овчарку. Дверь хлопнула замком. Я знала, что Аня побежала к окну в спальне - посмотреть на машину. И мне сразу стало легче: что хоть кто-то смотрит за мной.