Мелвин Бёрджесс - Трах!

Прошло какое-то время, прежде чем она снова захотела его видеть. Он завладел ее мыслями. Сперва она заметила, как целый день пытается мысленно объяснить ему, почему они должны расстаться. Ночью ей снилось, как он разговаривает с ней, занимается с ней любовью, гуляет, танцует или просто находится рядом. В одном из снов она сидела и пила чай с тортиком со своими друзьями, в то время как в прихожей Дино вонзал в себя длинный кухонный нож. Никто не говорил об этом, но все знали, что это происходит именно сейчас. Она видела, как люди обмениваются многозначительными взглядами. Дино бился в агонии и умирал. Только она могла спасти его. Все, что ей надо было сделать, — это поставить чашку с чаем на стол и подойти к нему, но она не смогла подняться со стула.

Сью сердилась, но не удивлялась. Все это казалось таким бессмысленным. Неважно, что Джеки переживала. Сью сама знала, что такое разбитое сердце: год назад ее бросил парень безо всякой на то причины. Просто ему надоело. Одно воспоминание об этом бросало ее в дрожь. Когда Джеки переживала из-за парня, которого не любила и который был ее не достоин, Сью не могла этого понять. Надо было веселиться и когда-нибудь влюбиться снова, разве нет?

Несколько дней она пыталась помочь своей подруге, но потом ей это надоело. За пару дней Дино превратился из мерзавца в человека, достойного сочувствия и даже симпатии. Пусть он вел себя как негодяй, но (этого никто не произносил вслух!) Джеки тоже была хороша!

— Она изменилась, — заметила Дебора.

Одним словом, они стоили друг друга.

Сью терпеть не могла, когда ей что-нибудь надоедало. Хватит — значит хватит. Было ясно, что не все кончено между Джеки и Дино. Было очевидно, что Джеки сама не решится ничего предпринять, поэтому Сью должна была ей помочь. Сью это все надоело. Если она хочет встречаться с Дино — пусть так и будет!

— Думаю, тебе надо поговорить с ним, — сказала она однажды Джеки, когда ее терпению пришел конец.

— Поговорить с ним? Ты на самом деле так думаешь?

— Конечно!

— Это что-то новенькое. Почему ты вдруг изменила своим принципам?

— Это уже невыносимо! — буркнула себе под нос Сью. И обратилась к Джеки: — Мне кажется, надо выяснить наконец ваши отношения и поставить точку в этом деле.

— Поставить точку? — повторила Джеки. Ее лицо засветилось от возбуждения. Она даже не могла скрыть своей радости. — Ты действительно так думаешь?

— Да! Тебе надо с ним поговорить, он хочет этого же, — Сью уверенно закивала головой. — Вам обоим нужен этот разговор.

— Правда? Знаешь, я думаю, ты права, — медленно ответила Джеки. Ее глаза сияли. Сью удивилась, что Джеки не заметила иронии в ее голосе.

— Конечно, права, — согласилась она.

— Ты передашь ему, что я хочу с ним поговорить?

— Нет-нет, только не я! Попроси кого-нибудь еще!

— Хорошо, — кивнула Джеки. Похоже, она не возражала. — Думаю, Дебора согласится. — И она улыбнулась. — Он наверняка подумает, что я снова хочу с ним встречаться!

— Это точно, — только и оставалось сказать Сью.

Каждый вечер Бен навещал ее. Али сидела в своем кресле, повернув голову к стене, как будто она ослепла. Он был подавлен. «Она сделала это специально, но — какая разница? — постоянно вертелось у него в голове. — Специально или случайно, по наитию или по воле Божьей — совершенно не важно!» Она завладела им. Теперь он не мог улизнуть. Как только ему приходила мыль бросить ее, он начинал мучиться чувством вины.

Она все сделала верно. Он никуда не мог от нее деться.

Не прошло и недели, как по школе поползли слухи. Мисс Янг находится в депрессии, у нее была несчастная любовь; она даже пробовала покончить с собой: приняла таблетки и порезала вены. Сплетни, миллион сплетен. Бен пытался понять, наблюдают ли за ним. Было очевидно, что это вопрос времени: рано или поздно его поймают.

«Я не знал, — говорил он сам себе. — Я даже не подозревал, откуда я мог знать?»

«Это очень серьезно. Ты толкнул ее на это, — обвинял он себя. — Ты причастен к этому, как если бы сам подавал ей нож, чтобы она вскрыла себе вены. Она — ранимая женщина, по уши в тебя влюбленная. А ты играл ее чувствами!»

Когда он приходил, Али брала его за руку, сажала рядом с собой, и он целовал ее застывшее лицо. Он готовил ей чай, какую-то простую еду, читал ей, кормил. Каждый раз она хотела заниматься с ним любовью. Когда он уходил, она крепко обнимала его и прятала лицо у него на груди. Больше не было речи о том, чтобы расстаться.

В школе она сказала, что находится в депрессии, а своим друзьям поведала историю о том, что ее тайный возлюбленный порвал с ней. На самом деле она уже давно потчевала их рассказами о своих сложных отношениях с одним женатым мужчиной, который жил за городом. Она не могла приезжать к нему, только он — к ней. Все ее жалели, но не понимали, почему она так близко к сердцу приняла разрыв с ним: раньше она никогда не говорила, что любит его. И друзья по очереди навещали ее, так что Бен жил в постоянном страхе, что рано или поздно его застукают.

Часто, когда он был у нее, трезвонил телефон, а однажды кто-то даже позвонил в дверь. У Али был домофон, так что она всегда отвечала по нему, но никогда не впускала гостей внутрь, если у нее в это время был Бен. Кто знает, сколько это будет продолжаться? Она была сумасшедшей! Бен умолял ее вообще не отвечать на звонки, но это вызвало гораздо больше вопросов. Он что, стыдится ее? (Да.) Ему есть, что скрывать? (Да.) Неужели он такой эгоист, что думает только о себе, когда она сама находится в таком состоянии? (Да.) И в конце концов, что такого ужасного произойдет, если их застанут вместе? Казалось, ей даже нравится эта мысль. Поэтому он решил, что будет лучше держать язык за зубами, обливаясь холодным потом каждый раз, когда кто-то звонил в дверь.

К концу недели стало ясно, что она идет на поправку. Она уже болтала и смеялась, подшучивала над ним, даже готовила что-нибудь вкусненькое для него. Еще через неделю она решила куда-нибудь выбраться с ним в выходные: в паб или ресторанчик. Одним словом, устроить им обоим свидание.

— У нас никогда не было нормального свидания, мы никогда никуда не ходим вместе, — заявила она. Бен улыбнулся, а внутри у него все сжалось. Ужас!

Их обязательно увидят! Он был уверен, что этого-то она и хочет. Что это все значило? Она хотела, чтобы они были парой, она хотела появляться с ним на людях.

Они выбрались в небольшой паб на окраине города в пятницу вечером. Там они поели, выпили и вернулись домой. Он чувствовал себя ее домашним животным. Это было серьезным испытанием, но, в конце концов, их же не застукали! Позже он признался, с каким облегчением он вернулся домой, и она тут же набросилась на него.

— В чем твоя проблема, Бен?

— Слушай, если все откроется, ты потеряешь работу, разве нет? — нашелся он.

Али пожала плечами.

— Я сыта по горло этой работой. Преподавание — не для меня. В любом случае я хочу это бросить. Мне надо было раньше как следует подумать, прежде чем становиться учительницей. Сейчас я думаю, что надо проконсультироваться в бюро трудоустройства, чем еще я могу заниматься.

— Когда ты думаешь это сделать?

— Не спеши! Я ведь еще не оправилась. Может, на следующей неделе.

Новая работа? На следующей неделе? Бен ничего не сказал, но в голове у него возник целый ворох мыслей. Какую тогда придумать причину, чтобы не встречаться с ней? Оставалась одно — сказать, что он ее не любит. Нет, в этом он никогда не сможет признаться ей снова! Она думала о том, чтобы расчистить дорогу в счастливое будущее для них, влюбленных (но он все-таки не был влюблен!). И вообще, имеет ли значение то, что она ему больше не нравится? Похоже, ей было все равно. Ему казалось, что для нее любовь необязательно должна быть на первом месте.

Бен знал, что проиграл. Он чувствовал себя как рыба на суше. Он не знал, что делать и к кому обращаться. Было ясно одно: он жил в аду, из которого невозможно было выбраться. Это — одна из тех ситуаций, в которых ты бессилен что-либо изменить, просто надо смириться — например, когда ты ухаживаешь за смертельно больным ребенком или подружкой, которая сломала шею и лежит парализованная.

«Нет». Это было волшебное слово, только оно могло развеять чары злой ведьмы. Это слово не вылезало у него из головы, но постепенно стало терять свою силу и казаться не таким уж необходимым, а, напротив — несущим множество проблем и несчастий.

Когда Дино вдруг рассказал ему и Джонатану всю свою жизнь, Бен был поражен. Он не знал, изменилось ли что-нибудь в жизни Дино после того, как он выложил им все начистоту, ничего не скрывая и не смущаясь. В конце концов, они не могли никак повлиять на его родителей или снять обвинения в воровстве, а уж тем более повлиять на Джеки или Сиобен-Зою… Но, несмотря на это, Бен чувствовал, что просто внимательно выслушав историю своего друга, они уже ему помогли. Они навещали Дино три раза в неделю, вместе или порознь. По выходным они выбирались куда-нибудь. И это давало Дино силы чувствовать себя даже в самой дерьмовой ситуации самим собой. У него были друзья, которые ему сочувствовали: рядом были люди, готовые его поддержать. Так почему бы Бену тоже не стать самим собой? Он был совершенно один — никто не мог ему помочь, посочувствовать, посоветовать что-нибудь. Она возложила на него обет молчания, и теперь он сходил сума в одиночестве. Похоже, настало время стать самим собой.

Но с кем же можно поговорить? Мама, папа? Ни за что! С кем-нибудь из школы? Невозможно. С каким-нибудь официальным лицом, доктором например? С горячей линией доверия? Нет, это не совсем тот разговор, который был ему нужен. Ему был необходим друг, которому можно поплакаться в жилетку, — то есть Джонатан или Дино. Ну и парочка! У Дино самого хватало неприятностей, Джонатан решал какие-то проблемы. У него было одно хорошее качество. Он мог видеть суть ситуации, хотя это и не всегда ему помогало. Он был известный болтун, но он мог хранить секреты, когда это действительно было необходимо, а сейчас была как раз такая ситуация. Джонатан частенько издевался и подшучивал над другими, но одновременно из всех знакомых Бена он был самым внимательным и тактичным.