— Доктор Майклз в палате 617. Доктор Милроу сказал, что роженице скорее всего будет назначено кесарево сечение. Пожалуйста, скажите нам, если вам что-то понадобится. — Он кивнул мне и прошел дальше по коридору.

У меня не было никакого желания видеть Ханну, но мне нужно было, чтобы она сама рассказала обо всем. Мне нужны были ее объяснения. Открыв дверь палаты 617, я увидел Ханну.

Она посмотрела сначала на меня, потом на потолок. Я подошел к ней и сел рядом.

— Он твой, — сказал она. — У меня есть доказательства. Я показала результаты твоей маме. Ребенок твой. Мне не нужны деньги или…

— Почему ты ничего мне не сказала? — Я очень старался спрашивать ее спокойным тоном, глядя на ее живот. — Ты долго здесь проработала. Могла бы рассказать, Ханна!

Она усмехнулась.

— Зачем? Чтобы ты мне сказал, что все равно не любишь меня? Что я должна избавиться от ребенка, чтобы ты спокойно мог лететь к другой женщине? Извини, но нет. Я скрывала правду от тебя и ждала момента рождения, а затем собиралась прийти и показать ее тебе. Я собиралась сунуть ее тебе под нос, чтобы ты больше никогда не смог уйти от меня. С ребенком ты уже не сможешь полностью отвергнуть нас. Я знаю тебя, Илай. Разве Илай Дэвенпорт может отвергнуть свою семью? Никогда! Это наш шанс, Илай! У нас с тобой появился второй шанс! Я, ты и наша дочка! Просто подумай, что бы произошло, если бы…

— Если бы ты не сбежала с другим? Если бы мы поженились? Ты сделала свой выбор и «нас» уже не существует! Нет никакого второго шанса, и использовать ребенка, чтобы заставить меня быть с тобой, подло, Ханна! Я мог бы назвать тебя многими словами, но никогда не думал, что ты унизишься до шантажа.

— А что мне оставалось делать? — она зло заорала на меня, борясь со слезами. — Я совершила ошибку, и об этой ошибке я сожалею каждый божий день! Я просыпаюсь и злюсь на себя. Я люблю тебя, Илай! Это наш шанс! Мы были хорошей парой! Я уверена, все еще можно вернуть.

— Ханна…

— Что? Теперь из-за той, другой женщины, ты собираешься бросить нас?

— Та женщина — моя девушка.

— А я — мать твоего ребенка!

— Просто «Ого»! — прошептал я с отвращением.

Разговаривать с ней было бессмысленно, и, если честно, небезопасно. Неужели я был так сильно ослеплен ею, что не понимал, какой она человек? Ханна всегда думала только о себе и своей выгоде. Она хочет сразу все и только на своих условиях!

Я уставился на нее, недоумевая в который раз: «Как, ну как вся эта херня могла случиться именно со мной?»

— Я не брошу ребенка, — ответил я, глубоко вздохнув. — Неважно, кто его мать. Я никогда не брошу мою собственную дочь. Но ты, Ханна… я не хочу тебя больше видеть! Никогда!

С этими словами я покинул палату, услышав ее рыдания. Проводя пальцами по волосам, я пытался успокоиться с помощью техники глубокого дыхания. Я не хотел причинять ей лишнюю боль и быть жестоким. Было очевидно, она не понимает, что натворила.

Это просто бардак! Гребаный бардак!! Твою мать!!!

Менее чем двадцать четыре часа назад я был уверен, что моя жизнь налаживается, и теперь это! И Гвиневра…

Я достал телефон из кармана, когда услышал, как кто-то рядом обратился ко мне:

— Доктор Дэвенпорт! Примите мои поздравления! Хотите увидеть вашу дочь? — медсестра счастливо улыбалась мне.

Я сунул телефон обратно в карман и кивнул, не произнеся ни слова.

Гвиневра

Я постучалась.

Натаниэль открыл дверь, его волосы, как обычно, были зачесаны назад, и очки для чтения сидели низко на носу.

— Гвен?

— Стиви приглашала меня посетить Хэмптонс, и вот я здесь. Сюрприз! У вас красивый дом! Очень… белый.

Стиви вышла, одетая в светло-зеленое платье в цветочек. Ее волосы были убраны в хвост.

— Стиви, классно выглядишь! Вот, была в городе и подумала, почему бы мне не приехать и не повидать вас. Извини, мне стоило позвонить заранее, но я случайно уронила свой телефон в унитаз. Здесь очень красиво.

Натаниэль внимательно посмотрел на нас и направился внутрь дома.

— Простите, друзья, вы были чем-то заняты? Я могу уйти и позже снова вернуться. Кстати, я купила машину. — Я указала на их подъездную дорожку, где стоял белый кабриолет «Ауди», в котором на пассажирском сиденье сидел Тайги.

— Гвен, у тебя все в порядке?

— Нет. Думаю, они обманули меня. А ты знала, что можно купить машину просто так, со стоянки? Это немного дороже, но она бы мне нужна срочно. Сначала я хотела приехать сюда на автобусе, но тогда бы мне пришлось топать целый час пешком от станции до твоего дома. Потом я подумала взять такси, но мне не хотелось ехать в компании с кем-то. Тогда я сказала себе: «Какого черта! Я — миллионерша и должна тратить деньги!» И тогда я пошла в салон, купила себе новую «Ауди» и приехала сюда. Красивая, правда? — Я указала на нее пальцем, и Тайги гавкнул. — И Тайги она тоже понравилась.

Стиви подошла ко мне и взяла в руки мое лицо.

— Ты как будто сошла с ума. Ты пугаешь меня, Гвен. Все хорошо? А у родителей? Что случилось?

Я прикусила губу, стараясь не разреветься, но это не помогло. Ничего не помогало. Я ни слова не могла вымолвить, только лишь крепко обняла ее.

— Все хорошо. Поплачь. Мы поговорим позже.

Глава 25

Если ты меня любишь…

Гвиневра

«Позже» не наступило и через два дня. Как только я пыталась начать свой рассказ, глаза начинало щипать, и я не могла сдержать слез.

Мы со Стиви сидели на пляже. Тайги, устроив голову на моих коленях, лениво наблюдал за восходом солнца. Стиви протянула мне плитку шоколада, и я отломила себе еще кусочек.

— Илай звонил прошлой ночью, — прошептала она. — Хотел узнать, разговаривала ли я с тобой. У него был такой голос, будто...

— Пожалуйста, не надо, — попросила я, поглаживая Тайги. — Стоит мне только подумать о нем, я тут же вспоминаю ее, беременную. Если бы я осталась в его жизни, то подыхала бы от ревности и была вынуждена смотреть на нее так долго, как долго он пожелал бы оставаться со мной. Мне было бы очень больно, и я бы, в свою очередь, причиняла боль ему в отместку.

В довершении всего я даже не была уверена, хочу ли детей, не говоря уже о том, чтобы стать кому-то мачехой.

— И что, ты теперь никогда больше не будешь с ним разговаривать? Он не виноват, Гвен.

— Да, понимаю. В этом нет его вины. Все это случилось в его жизни еще до моего появления, однако это не меняет того, что он стал отцом. В его жизни больше нет места для меня. Да, он не виноват в случившемся, но я не могу… не могу провести свою жизнь на обочине его жизни, ожидая и надеясь, что в один прекрасный день наконец останемся только «мы». — Я попыталась рассмеяться, но голос сорвался. — Помнишь, как я говорила, что Натаниэль создан не для тебя? Спасибо за то, что тогда послала меня ко всем чертям. Я бы возненавидела себя, если бы испортила и твою жизнь так же, как испортила свою.

— Ты не испортила свою жизнь. — Она взяла меня за руку. — Такие вещи порой случаются. Жизнь есть жизнь. И ты была права насчет Натаниэля, он вел себя, как полный придурок, и действительно изменял мне.

— Нет, не изменял. — Если бы он это делал, я бы убила его!

Она кивнула, прокручивая кольцо на пальце.

— Это произошло через несколько недель после того, как я бросила учебу. Я встретила свою соперницу и надавала ей по морде. Я бросала универ не из-за Натаниэля, а потому, что просто не успевала учиться. А ты была рядом, успевающая все со скоростью света. Я чувствовала, как разрушаюсь. Я больше не могла видеть ни тебя, ни родителей, поэтому порвала с ним и пошла работать в бар. В тот год мы с тобой не общались. Я могла бы позвонить тебе в любое время, но мне хотелось выглядеть сильной. Мы сошлись с Натаниэлем уже после того, как снова наладили с тобой отношения. Я никогда тебе об этом не рассказывала, поскольку было бы глупо вспоминать о прошлом. И еще я была уверена, что ты бы сильно расстроилась и долго переживала о том, что не смогла поддержать меня раньше.

— Я — плохая подруга. Прости, что меня не было тогда рядом, Стиви. А теперь я пришла к тебе, чтобы выплакаться на твоем плече.

Она пожала плечами.

— Ты пришла потому, что доверяешь мне, и я счастлива знать об этом. Мне плохо от мысли, что я не доверяла тебе так же.

Я притянула ее к себе и обняла, а потом мы обе, смеясь, повалились на песок.

— Обещай, что бы ни случилось, ты будешь доверять мне, хорошо? И если Натаниэль когда-либо…

— Поняла, поняла. Но сейчас у тебя своя жизнь, в которой надо разобраться.

Это-то и было проблемой. У меня была жизнь, но в ней больше не было любви.

Илай

Я стал отцом.

Имя моей дочери — София Мэй Дэвенпорт, вес полтора килограмма.

И она красавица.

Она даже могла самостоятельно дышать, но пока еще не была готова покинуть отделение интенсивной терапии и выйти из инкубатора. И все равно она была прекрасна. Я провел последние сорок восемь часов рядом с ней. Малышке нужно было сделать еще несколько тестов, и мама уверяла меня, что ей вскоре станет лучше. Ханна находилась с дочкой внутри, сидя в своем кресле, пока я на ресепшене подписывал бумаги.

— Ты выглядишь так, будто последние пару дней были для тебя сущим кошмаром.

Услышав ее голос, я замер. Быстро помолившись, чтобы не ошибиться, я повернулся и мысленно поблагодарил Господа за то, что передо мной стояла Гвен. В руках у нее был стаканчик, пахнущий кофе. Я притянул ее в свои объятия, вот только она не обняла меня в ответ. Она выглядела отстраненной.

— Гвиневра, я знаю... Навалилась куча проблем. Я несколько сбит с толку, но я справлюсь и обещаю тебе…

— Илай, все в порядке, — прошептала она, протягивая мне стаканчик. — Не волнуйся обо мне. У меня все будет хорошо. Единственный человек, о котором ты должен сейчас заботиться, — это твоя дочь. Поздравляю! Я искренне надеюсь, что с ней все будет в порядке.