— Похоже, Натаниель принялся за свои старые штучки. Ты ведь все еще не простил его, Морган?

Казалось, Морган окаменел. Его молчание было многозначительней и красноречивей любых слов. Стивен покачал головой.

— Иногда я спрашиваю себя, что с тобой случилось, Морган, — тихо заметил он.

Морган знал ответ, и его мысли были подстать его мрачному настроению. Он думал о том, что время состарило его, а опыт ожесточил.

— Я часто спрашиваю себя, почему ты по-прежнему остаешься моим другом, Стивен.

— Действительно, почему? — подхватил Стивен. — Ведь я из бостонских аристократов, которые тебе так ненавистны.

Стивен знал свою родословную на двести лет назад. Его семья была из старейших, богатейших и самых уважаемых в городе.

Но Морган не всегда ненавидел тех, кого Стивен называл «бостонскими аристократами». И хотя он считал их напыщенными и ограниченными, в глубине души испытывал к ним зависть. Нередко, особенно в юности, он мечтал быть одним из них.

Однажды, когда мать была еще жива, она решила показать им «богатые дома на холме». Среди других там стоял огромный дом, строительство которого подходило к концу. Когда рабочие ушли, они с матерью прогулялись по пустым комнатам, воображая себя владельцами великолепного особняка. С того дня Морган мечтал о том, как он когда-нибудь поселится в таком же богатом доме. Теперь его мечта осуществилась. Но жизнь не давала ему забыть о его происхождении, постоянно напоминая об этой неприятной истине. — Честно говоря, Стивен, меня удивляет твоя верность, но она мне дорога, так же как и твоя дружба. И, конечно, ты прав. Нам в первую очередь следует заботиться о выздоровлении Элизабет Стентон. Это твоя обязанность, дорогой друг. А я даю тебе слово, что больше не стану огорчать эту леди.

Быстро пролетела следующая неделя. Элизабет все еще была слаба и почти не вставала с постели, хотя с каждым днем к ней возвращались силы. Большую часть времени она спала или дремала, что, по мнению Стивена, который навещал ее каждый день, было наилучшим лекарством. Стивен оказался приятным, остроумным собеседником, дружелюбным и покладистым человеком, и Элизабет все больше привязывалась к нему.

Стивен подтвердил, что Морган говорит правду и этот прекрасный дом принадлежит ему одному. Как и «Корабельные верфи О'Коннора».

Что же касалось самой Элизабет, то она не находила покоя. Зерно сомнения запало ей в душу, и все попытки избавиться от этого чувства были напрасны. Натаниель, ее галантный и преданный обожатель, ввел ее в заблуждение относительно дома и верфей. Ее преследовала еще одна беспокойная мысль: он так искренне и нежно клялся ей в любви.

Неужели и это тоже была ложь?

Элизабет собрала все свое мужество. Нет, убеждала она себя. Она бы догадалась. Не такая уж она доверчивая.

А что, если не догадалась?

Она искала и не находила ответа на множество вопросов.

— Ничего не понимаю, — бормотала она, усаживаясь в кресло в гостиной, куда ее для прогулки приводил Стивен. — Не понимаю, почему он так со мной поступил! Может, он хотел придать себе вес в моих глазах? Он говорил, что живет в Бостоне.

— Он действительно живет здесь, — после не которого колебания подтвердил Стивен.

— Тогда где же он? Скажите, где?

Элизабет в волнении пыталась поймать взгляд Стивена. Она была готова по капельке выпытывать у него истину.

— Должен признаться, Элизабет, что мне не удобно рассказывать вам о Натаниеле. Я чувствую себя школьником, который наушничает на приятеля.

— Какая чепуха, — прервала его Элизабет, но Стивен молчал, и ее голос вновь стал умоляющим. — Скажите мне, Стивен. Ради Бога. Вы здесь у меня единственный друг.

— Элизабет, вы ставите меня в неловкое положение, — вздохнул Стивен. — Пожалуйста, с этими вопросами обращайтесь к Моргану.

Образ Моргана возник перед ее мысленным взором. Элизабет ничего не могла с собой поделать: одно воспоминание о пронзительном взгляде его серых глаз вызывало у нее дрожь.

Кусая губы, она пояснила:

— О, Стивен, я бы очень хотела, но что-то мне говорит, что Морган терпеть не может своего брата! К сожалению, судьба не подарила мне брата или сестру, но поведение Моргана кажется мне очень странным.

— Совершенно справедливо, — подтвердил Стивен. — — Их ничто не связывает. Но так было не всегда.

Он покачал головой, предвосхищая ее вопрос.

— Очень жаль, Элизабет, но мне нечего больше сказать, разве только повторить, что за ответом вам следует обращаться к братьям. — Он задумался, потом прикрыл ладонью руку девушки. — Неразумно много требовать от Натаниеля.

Загадочное предупреждение, но у Элизабет не было другого выхода, как последовать его совету и обратиться за объяснением к Моргану.

Они редко встречались, чем она была весьма довольна, считая Моргана самым отталкивающим из людей. Он покидал дом рано утром и возвращался поздно вечером. Он не пытался увидеться с ней и ограничился простым вопросом о здоровье, когда однажды они столкнулись в дверях библиотеки. Нет, он был достаточно вежлив, но за фасадом безупречных манер она угадывала легкую иронию, выводившую девушку из себя, несмотря на ее спокойный характер.

В тот день Элизабет узнала от Симмонса, что Морган у себя в кабинете, и направилась туда. Она невольно остановилась перед массивной дубовой дверью, словно перед входом в логово льва. Она не могла объяснить себе, чего страшится, но помнила, что прошлая их встреча надолго вывела ее из равновесия.

Но стоит ли его в этом винить? Он был только человеком, хотя и очень неприятным, но все же братом Натаниеля. Ругая себя за малодушие, она выпрямилась во весь рост и храбро постучала.

— Войдите, — раздался за дверью низкий мужской голос.

С наигранным спокойствием Элизабет отворила дверь и вошла.

Морган сидел за широким письменным столом между окнами и, как и в тот раз, был весь в черном. При виде Элизабет в его проницательных серых глазах мелькнуло откровенное удивление.

Одним легким движением он поднялся, приблизился к ней, и тогда пришел ее черед удивляться.

— Элизабет! Вот уж не ждал, — сказал он, взяв ее за руку.

На мгновение Элизабет застыла на месте и потеряла дар речи. Она почувствовала непонятно знакомый запах одеколона. Сама его близость подавляла, и, несмотря на сдержанную элегантность одежды, в нем чувствовалась рвущаяся наружу жизненная сила, пугающая своей примитивностью. А там, где его рука сжимала ее ладонь, кожа горела, как от ожога.

Легкая паника охватила Элизабет. Она попыталась высвободить ладонь из плена его руки, но, к ее великому облегчению, он сам отпустил ее руку. Не зная, как ответить на его слова, она, волнуясь, сказала:

— Надеюсь, я вам не помешала.

Его холодный оценивающий взгляд прошелся по ней с головы до ног. Чуть заметный намек на улыбку смягчил жесткую линию губ.

— Нисколько. Рад, что вы так хорошо выглядите.

Элизабет невольно выпрямилась. Уж не смеется ли он над ней, чтоб ему пусто было!

— Не хотите ли сесть, Элизабет?

Элизабет кивнула, и он подвинул ей ближайшее кресло. Расправляя юбки, она наблюдала, как он подошел к окну, немного постоял перед ним, сцепив за спиной руки, затем повернулся к ней. Похоже, зверя на время загнали в клетку, осторожно решила Элизабет.

Она сложила руки на коленях и откашлялась.

— Я хочу принести вам свои извинения, мистер О'Коннор. В прошлую нашу встречу я слишком повысила на вас голос.

Одно широкое плечо недоуменно поднялось вверх.

— Моя дорогая девочка, я совсем на вас не сержусь. Если говорить прямо, я не придал этому ни какого значения. Более того, вы имели все основания вести себя подобным образом.

Воспоминание вновь заставило ее вспыхнуть от гнева. Что он сказал? «Когда нам ждать появления младенца?» Как он смел о ней такое подумать! Она могла на пальцах одной руки пересчитать все немногочисленные поцелуи Натаниеля. Кроме того, мыслима ли такая откровенность между мужчиной и женщиной? И как просто он говорил о подобных вещах! Элизабет была шокирована.

Но это было еще не все.

Он посмотрел на ее руки.

— Что я вижу, — пробормотал он, — вы сняли обручальное кольцо.

Элизабет покраснела. Ей не понравилось, что он напоминает ей о ее уловке. Она чуть заметно вздернула подбородок, а в глазах ее загорелся огонек непокорства.

— Сэр, я пришла, чтобы поблагодарить вас за гостеприимство, но вы мешаете мне это сделать.

Морган склонил голову.

— Я принимаю вашу благодарность, Элизабет, но мне кажется, у вас есть и другие причины.

Она замерла на месте. Боже мой, да от этого человека ничего не скроешь! Он видит ее всю насквозь, все ее мысли.

Нет, это ей не нравится, как не нравится и он сам. Когда она заговорила, ее тон был сдержанно резким.

— В таком случае, сэр, перейдем сразу к делу. Моя болезнь пришлась совсем некстати, так как отвлекла меня от главной цели, ради которой я сюда приехала. — Она приостановилась. — В день моего приезда вы сказали мне, что Натаниеля здесь нет. Но вы его брат, а значит, единственный человек, к которому я могу обратиться. Поэтому я снова вас спрашиваю: где я могу найти Натаниеля?

— А я дам вам прямой ответ. Не знаю, потому что я ему не нянька.

Элизабет не отступила.

— Не может быть, чтобы вы ничего не знали… Не хотя бы о том, когда он вернется.

Его лицо стало непроницаемым. Элизабет в страхе задержала дыхание, опасаясь, что разговор окончен. Но он нарушил молчание.

— Нет, я ничего не знаю.

— Но он здесь живет…

— Натаниель живет в Бостоне. И в чем-то вы правы. Он обязательно вернется. Он всегда рано или поздно возвращается.

— И куда он вернется? Сюда, в этот дом?

— Опять наступило это проклятое молчание.

— Нет, — произнес он наконец.

— Разве вы не живете здесь вдвоем? — настаивала она.

— Мне кажется, я вам все уже объяснил.

— Вы оба неженаты. Почему?