— Вы как-то подметили, — напомнила она ему, — что мои платья мало походят на нищенские лохмотья.

Его ответная улыбка была раздражающе высокомерной.

— Тем не менее, — объявил он, — свадебное платье должно соответствовать вашему высокому положению.

Морган чуть заметно подчеркнул слова «высокое положение», и взгляд Элизабет метнулся к нему. Уж не смеется ли он над ней? Ей показалось, что смеется. Но в его ответном вопросительном взгляде она обнаружила лишь одну холодную учтивость. '

Платье было на самом деле прелестным, Элизабет не могла этого отрицать. Она с трудом узнала себя в отражении в зеркале. В пышных оборках кремового атласа она выглядела хрупкой и воздушной. Портниха расправила шлейф, и ее помощница в восхищении сложила руки:

— О, мисс, я никогда не видела ничего подобного! Мистер О'Коннор наверняка будет в восторге!

«Мистер О'Коннор будет в восторге»! А способен ли он вообще на подобное чувство? Элизабет очень в этом сомневалась.

Когда обе портнихи наконец ушли, Элизабет отбросила в сторону платье и задумалась; с каждым мгновением она все глубже погружалась в пучину отчаяния. Когда же горничная объявила, что в гостиной ее ждет Стивен, она чуть было не поддалась слабости и не попросила сказать, что не может выйти к нему. Но вовремя спохватилась, что это может его обеспокоить.

Кое-как она постаралась' скрыть плохое настроение и напоила Стивена чаем. Наконец, он поставил на блюдце пустую чашку и весело спросил:

— Ну как, невеста готова к торжественному дню?

Эти слова оказались последней каплей, переполнившей чашу. В глазах у Элизабет защипало, и вновь вернулась прежняя неотвязная мысль. Почему Натаниель не стал ее ждать и нарушил клятву? Почему он ее оставил? Отчего разлюбил? В последнем она уже не сомневалась.

Девушка опустила голову, но недостаточно быстро.

— Послушайте, Элизабет, да у вас глаза на мокром месте! — вглядываясь в нее, воскликнул Стивен.

«Вы не ошиблись», — чуть не вырвалось у нее. Он ласково положил ей руку на плечо.

— Скажите, Элизабет, в чем дело? — уговаривал он. — Может быть, я чем-то могу помочь?

Она отрицательно покачала головой.

— Не стоит тревожиться, Стивен, — пробормотала она.

Его лицо по-прежнему выражало беспокойство.

— Все так переменилось с тех пор, как я покинула Лондон. — Она с трудом, почти шепотом, выговаривала слова. — Я приехала сюда, чтобы выйти за Натаниеля. Я совсем не думала стать женой его брата, который для меня чужой человек!

Рука Стивена сильнее сжала ее плечо. — Послушайте, Элизабет…

Звук шагов заставил их одновременно поднять головы. Это был он, Морган. Стивен вскочил на ноги.

— Здравствуй, Морган, — приветливо сказал он, — а мы тут как раз говорили о тебе.

Морган не спускал глаз с Элизабет; наконец он перевел взгляд на Стивена.

— Вижу. Извини нас, Стивен, но нам с Элизабет надо кое-что обсудить.

Стивен был само понимание.

— Ну конечно же. — Он вытащил(из кармана часы. — Мне и так пора вас покинуть. Я еще должен навестить нескольких пациентов.

Элизабет проводила его до дверей, чувствуя спиной неотступный взгляд Моргана.

Не успела она войти в гостиную, как он обрушился на нее:

— Надеюсь, у вас хватило благоразумия не показываться с ним в городе.

— А что если я нарушила заповедь? — взбунтовалась Элизабет.

Взгляд Моргана испепелял.

— Мне кажется, Элизабет, вам не следует вызывать дальнейшие кривотолки. Мне незачем напоминать вам эту истину.

Упрек был оскорбительным и несправедливым, и она встала на свою защиту.

— Стивен — мой друг, — твердо объявила она.

— А я человек, который скоро будет вашим мужем. Я не собираюсь лишать вас друзей, Элизабет, так как хорошо понимаю ваше одиночество вдали от родины. Но я не допущу никакого двусмысленного поведения, поэтому давайте договоримся, что Стивен останется вашим другом, но не более.

— Двусмысленное поведение, — повторила она, закипая гневом. — А может быть, мне следует напомнить, что именно ваше, а не мое поведение стало причиной этого брака? Томас Портер никогда бы не последовал за мной, если бы вы меня не поцеловали.

— Но я вас поцеловал, и теперь мы оба должны расплачиваться за последствия.

Каким же он был спокойным и сдержанным, никогда никаких эмоций. Внезапно она поняла, что не может больше сдерживать своего раздражения.

— Вы за этим сюда явились? Чтобы обвинить меня в кокетстве со Стивеном? — взорвалась она.

— Я вас ни в чем не обвиняю. И я доверяю Стивену, а вам пока нет.

Элизабет онемела от негодования, но это было еще только начало.

— Наш брак будет своего рода сделкой, — продолжал Морган, — соглашением, выгодным обеим сторонам. Вы откроете мне двери, которые я считал навеки закрытыми для себя. А я в обмен предоставлю вам кров и содержание. Но предупреждаю: я не потерплю, чтобы меня дурачили.

— Дурачили? — подхватила Элизабет. — Поясните, что вы имеете в виду, так как вы, несомненно, считаете меня слабоумной.

— С удовольствием. Я не потерплю других мужчин в вашей жизни. Скажу ясней: я не потерплю никаких любовников.

Элизабет задохнулась от ярости. Как смеет он сомневаться в ее нравственности, да еще в такой непочтительной форме! Как смеет указывать ей, будто она была его раба!

— Теперь займемся другими делами. В общем-то я пришел, чтобы передать вам вот это. — Он вытащил из кармана сюртука продолговатый узкий футляр и открыл крышку. — Я подумал, что вы могли бы надеть это завтра.

На бархатной подкладке лежала сияющая перламутровая нить жемчуга. При других обстоятельствах Элизабет, не сдерживаясь, сразу бы выразила свое восхищение, потому что она в жизни не видела жемчуга красивее, чем этот. Но она все еще кипела от возмущения. Как смеет он делать ей выговор, а потом заглаживать вину подарком!

Но прежде чем девушка успела выразить свои чувства, Морган уже надел ожерелье ей на шею и застегнул замочек. Подхватив ее под локоть, он повлек Элизабет к зеркалу на стене и, остановившись за ее спиной, вопросительно склонил голову набок.

— Ну как? — спросил он. — Нравится?

Их глаза встретились в зеркале, одни горящие возмущением, другие спокойно вопрошающие.

— Прелестно, — процедила она сквозь зубы.

— И это все, что вы можете сказать, Элизабет? Его взгляд задержался на ожерелье и спустился ниже. Затем еще ниже.

Элизабет застыла на месте. И хотя вырез ее платья был достаточно скромным, ей почудилось, что его взгляд проникает сквозь одежду. И потом Морган стоял пугающе близко, так что запах его одеколона, казалось, обволакивал ее. Она чувствовала жар его тела, проникающий сквозь шерстяную материю сюртука.

— Прелестно, — повторила она, на этот раз более искренне.

Элизабет уже готова была поспешно удалиться, но Морган схватил ее за плечи и повернул к себе лицом.

— Как, Элизабет, вы забыли о своих манерах? Такой великолепный подарок, несомненно, заслуживает благодарности.

— Ну конечно же, вы правы! Я не хотела быть неучтивой. — Маленькая рука нервно потрогала ожерелье. — Благодарю вас. Благодарю вас от всей души.

На лице Моргана появилась красноречивая улыбка.

— Я подразумевал более ощутимое проявление благодарности. Ну, к примеру, поцелуй. Пожалуй, именно один короткий поцелуй.

Морган повернул голову и подставил щеку.

Он намеренно играл с ней, как с игрушкой! Но она жаждала избавиться от него и готова была на любую жертву. Глубоко вздохнув и набравшись мужества, Элизабет закрыла глаза и приподнялась на цыпочки.

Но ее губы не нашли твердой поверхности его щеки. Вместо этого она очутилась в плену сильных рук, крепко прижавших ее к широкой груди, а его рот заглушил всякий звук протеста.

Сопротивление было бесполезным. Его губы властно и настойчиво завладели ее губами и вызвали ответный отклик, то самое уже знакомое ей чувство. Голова пошла кругом, и неизвестно куда исчез страх. Она пыталась перебороть себя и Моргана тоже, но у нее не было ни сил, ни воли. Она хотела было оттолкнуть Моргана зажатыми между их телами ладонями, но ее рот не выдержал товарной атаки, и губы открылись навстречу его губам, а сама она плотно прижалась к его груди, будто желая стать с ним единым целым.

Внезапно его руки разомкнулись, и он отпустил ее. Напряжение достигло предела, они смотрели друг другу в глаза, и Элизабет угадала, что они охвачены одной и той же растерянностью. Он сжал ее руку, лежавшую у него на плече, затем отпустил ее пальцы и отступил назад. А может быть, он оттолкнул ее? В недоумении Элизабет смотрела, как Морган идет к двери. Там он остановился.

— Завтра вы будете принадлежать мне, Элизабет. Помните, я не потерплю, чтобы мне наставляли рога.

Его ледяной тон охладил вспыхнувший жар. Невольное рыдание, смесь ярости и обиды, вырвалось у нее из груди, когда за Морганом закрылась дверь. Как могла она позволить этому холодному, бездушному человеку, обвинившему ее во всех грехах, обнимать и целовать себя, словно она была его полной собственностью! Нет, она его не понимала.

Как не могла разобраться в этот миг и в себе самой, и в своих чувствах.

Глава 9

Утро пришло слишком быстро, а вместе с ним и день свадьбы.

Поднявшись с кровати, Элизабет босиком подошла к окну, придерживая рукой тяжелую массу еще нерасчесанных волос. Сон ускользал от нее в эту ночь, и она испытывала ту же усталость, что и накануне, когда ложилась спать. Через кружевные занавески она увидела пасмурное, покрытое серыми облаками небо, а где-то вдали уже слышались раскаты грома.

Печальный день для печальной невесты.

Кто-то постучал в дверь, и в спальню заглянула горничная Мэри, веселая и услужливая девушка, которая уже две недели находилась в распоряжении Элизабет.

— Ванна готова, мадам.

И хотя ванна освежила ее усталое тело, ничто не могло поднять ее дух. Лишь одна беззаботная болтовня Мэри, помогавшей Элизабет одеться и причесаться, нарушала тишину мрачной, как гробница, комнаты.