Поэтому, когда, не дойдя до Бараньего Лба, Тим вдруг сделал жест рукой: «Внимание!» – и присел на корточки, что-то рассматривая на земле, Славин даже не сомневался – взял след – и тут же занял позицию прикрытия и охраны, внимательно осматриваясь и прислушиваясь.

– Женщина, одна, небольшая, легкая, – докладывал тихо через переговорник Дакота. – В кустики ходила по малой нужде. За куст зацепилась, долго отцепляла ветки от одежды. – Он медленно двинулся вперед, согнувшись пополам, на полусогнутых ногах рассматривая следы. – Странно, с рюкзаком отходила, вот здесь он стоял, достаточно тяжелый для нее. Шла назад спокойно. Вот тут остановилась резко. Что-то ее напугало?

– Выстрел, может быть? – предположил Лис.

Они разговаривали настолько тихо, практически не шевеля губами, что даже птицы вокруг не насторожились, продолжая свои песни-щебетания совсем близко в ветках деревьев.

– Возможно, – согласился Дакота. – Потому что дальше она пошла медленно и осторожно. Удивительно, ветки обходила, чтобы не шуметь. Правильно двигалась. Обучена, что ли? А вот здесь сидела недолго.

Он согнулся и присел, стараясь принять такую же позу, в которой сидела женщина, и оглядывая внимательно местность вокруг с того же места, что и она.

– Прислушивалась и, видимо, рассмотреть пыталась, что там на площадке происходит. Отсюда пошла дальше, – и он двинулся влево от лежки, – почти ползком двигалась. Вот тут спрятала рюкзак в расщелине, листьями с хвоей его присыпала. – Он продвинулся вперед к высокому дереву, одиноко стоявшему у самого края плоской каменной площадки, тянущейся до большого надолба, нависшего над обрывом. – Я так понимаю, это и есть ваш Бараний Лоб? – спросил Тим у Лиса.

– Да, – подтвердил тот.

– Она на дерево залезла, – продолжил читать следы Тимофей. – Долго там сидела, потом спрыгнула. Рискованно прыгала, свысока, торопилась очень. Взяла рюкзак и… – он прошел еще чуть вперед, – побежала на площадку к самому обрыву… – и предупредил Славина: – Не заходи сюда, Лис, тут следов много, посмотрю. А начальница ваша улеглась на самый обрыв, что-то там высматривала, даже рюкзак не сняла, рисковала. Отползла, встала и побежала туда. – Он указал рукой вправо от площадки. – Вниз, к реке. По ее следам идти или посмотрим, что здесь было?

– Здесь, – распорядился Лис.

– Здесь, – задумчиво повторил Дакота, уже склонившись и рассматривая следы на каменной площадке. – Бандитов четверо, – начал докладывать он. – Парней тоже четверо, трое на коленях стояли долго, а вот проводника вырубили сразу, сзади. Лежал тут, потом подтащили на середину, били ногами, сильно, лежал какое-то время, потом перетащили к обрыву и скинули вниз. Вот что она высматривала.

– И за ним побежала, – добавил Лис и поделился выводами: – Может, решила, что он живой?

– Насколько она ответственный начальник? – спросил Дакота, не отвлекаясь от своего занятия и продолжая медленно кружить по площадке, согнувшись пополам, присматриваясь, иногда останавливаясь и присаживаясь, чтобы рассмотреть что-то получше.

– Более чем ответственный.

– Своих парней не бросила бы, если б уверена была, что Леший ваш мертв? – не отвлекаясь от основного занятия, выяснял он.

– Не бросила, – подумав, подтвердил Лис, – за ними пошла б и придумывала, как меня перехватить и предупредить и как им помочь.

– Вот такая хорошая начальница, – похвалил почти весело Тим. – Значит, имеет веские основания верить, что егерь жив, и понеслась его спасать.

– Выходит так, только ты сам видел, что там внизу не может он остаться в живых, даже если тут после побоев выжил. Может, у нее шок от увиденного?

– Может, – согласился Тимофей и огласил свои выводы: – Вот тут они тебя вызывали, потом парней всех нагрузили поклажей и направились вон туда. Думаю, они недалеко ушли.

– Скорее всего, зачем им от основного ориентира удаляться, на который меня нацелили.

– А что по пеленгу?

– Стоят. Метров триста отсюда.

– Ну что, командир, – весело поинтересовался Саргин, – внесем элемент игры? Устроим рэмбятину на отдельно взятой российской территории?

– Ага, – поддакнул Славин. – Только вместо продажного шерифа у нас тут распоясавшийся браконьер.

Они смотрели, что происходит на небольшой поляне, где расположились лагерем бандюки, используя в виде рабской силы четверых молодых ребят, в данный момент трое из которых мыли в маленьком ручейке неподалеку посуду, видимо, после ужина, под присмотром двоих бандитов, державших их под прицелом винтовок. Третий бандит охранял лагерь, обходя его по периметру, ну а главарь, сидя на стволе поваленного дерева, разговаривал о чем-то с четвертым захваченным парнем.

И эта тихая беседа могла бы даже показаться мирной, так тихо и спокойно он говорил, если бы не тот замысловатый факт, что парень стоял на коленях со связанными сзади руками, с явными следами побоев на лице, а сам мужик, в полном несоответствии своему тихому голосу и, казалось бы, расслабленной позе, настороженно рыскал взглядом вокруг, словно к чему-то прислушивался и принюхивался.

Лис с Дакотой медленно и абсолютно неслышно отошли назад, скрывшись в лесу.

– Все, – практически беззвучно сказал Лис, но так, чтобы Тимофей его слышал совершенно отчетливо. – Он почуял опасность, видел?

– Видел, – подтвердил Дакота. – Один вопрос, Лис: он тебе живым нужен или гасить?

– Гасить, – твердо решил Славин. – Он становится все дурней и опасней. И дядю Мишу завалил.

– Понятно, платить налоги на его содержание в заключении ты отказываешься. Тогда план такой, – взял руководство операцией на себя Саргин. – Ты снимаешь охранника, когда тот дойдет до твоей зоны напротив этого Чумы, мне – те двое. Тихо делаем. Потом ты выходишь на поляну со стволом на него. Он, сто процентов, подхватит пацанчика и будет прикрываться им, предлагая тебе бросить ствол. Ты бросаешь, руки в гору, он направляет на тебя огнестрел, я его успокаиваю. Такая раскадровка мотивации для его устранения достаточна будет или еще что замутим?

– Вполне, – согласился с планом Славин.

Больше они не говорили, сняли и убрали в рюкзаки гарнитуры, рюкзаки спрятали под лапами небольшой ели – кивнули, жестами показали, кто куда, какие действия следуют за какими, и Дакота совершенно неслышно, так, что не дрогнула ни одна ветка и ни один лист, растворился в пространстве.

Выполнение плана заняло считаные минуты. Охранник, поравнявшись с деревом, за которым стоял Славин, не успел не то что звука издать, даже понять что-то – резкий удар в определенное место на шее, и он бесчувственным кулем опустился на землю.

Саргина увидел только один из парней-научников, складывавших чистые миски стопкой, когда Тим, словно ниоткуда, вдруг материализовался позади охранявших их бандитов. У парня начало изменяться выражение лица, один из бандитов что-то заподозрил и стал поворачиваться… но получил короткий удар пальцем в какую-то точку на шее и осел. Дакота перехватил из его ослабевшей руки винтовку и другой рукой нанес такой же удар второму бандиту, подхватив и его оружие. Широко улыбнулся, весело подмигнул оторопевшему парнишке, открывшему рот и глядевшему расширенными от потрясения глазами на незнакомца в камуфляже, и исчез.

Дальнейшие события развернулись точно по озвученному Тимофеем сценарию: как только двое у реки были обездвижены и Дакота подал знак Лису, наблюдавшему за ним в бинокль, что все в порядке, тот, взяв на прицел так и сидевшего главаря, неспешно и солидно вышел на поляну.

– Ну, все, Чума, – обратился он. – Бросай оружие, иначе стрелять буду сразу, предупреждаю.

Чем руководствовался этот мужик и что у него там от скорбности головы происходило в мозгу, одному черту известно, но он осклабился довольной глумливой улыбкой, похожей на звериную, и молниеносным движением схватил Витю Тюрина, стоявшего перед ним на коленях, за волосы, рванул на себя и приставил к его виску пистолет, непонятно откуда оказавшийся в руке браконьера.

– Значит, ты к нам поспешил, егерек, – почти радостно констатировал вожак. – Бежал, наверное, устал, прибыл пораньше. Оно и хорошо, чего тянуть с разборкой, – и громким, каким-то лающим тоном приказал: – Винтарь на землю! Иначе я ему башку отстрелю! Быстро, я сказал!

– Да ты не ори, – спокойно возразил Славин, не торопясь опускать оружие. – Подручные твои на помощь не придут: я их немного успокоил. И что ты станешь делать? Мальчишки вон подошли и видят нашу патовую ситуацию, кто-нибудь из них не выдержит и рискнет тебе по башке чем-то приложить, и что ты сделаешь? Снять его решишься? Как я стреляю, ты знаешь, стоит тебе оружие от головы мальчика убрать, пулю в лоб получишь, а то и две, для тебя не пожалею. Давай, Чума, прикинь расклад: сдашься – ну, десятку за захват заложников получишь…

– Они Михаила Евгеньевича убили! – крикнул несколько истерично кто-то из парней, замерших на поляне.

– Ну, пятнашку, – поправился Славин, не отвлекаясь и не сбиваясь с тона. – Выйдешь еще не совсем старым. А начнешь тут пукалкой махать – пристрелю.

У Чумы сделалось вдруг страшное лицо не человека, а зверя, дотянувшегося до горла своего врага, рвущего его на куски, уже не обращая внимания на то, что убивают его самого, не чувствуя боли и сомнений, не думая о своей жизни, перейдя все ограничивающие инстинкты самосохранения в одной-единственной, затопленной ненавистью цели – достать, убить, уничтожить!

Он с силой вдавил пистолет в висок Вите, перехватил его рукой, прижав локтем его голову к себе, и заорал страшным, хриплым голосом:

– Я сказал, брось винтарь, сука!! Пристрелю пацана!!

– Ладно-ладно! – тут же согласился егерь и медленно начал опускать ружье, подняв свободную руку вверх и уговаривая ровным тоном: – Только ты спокойно, не психуй, парня ненароком не пристрели.

– Тебя уже не касается, – жутко, как-то скособоченно, одной частью лица улыбнулся Чума, выбрасывая руку с пистолетом вперед на Славина.