— Я ничего не решал. Твою кандидатуру предложила фельдшер, она сказала, что рядом живёт медсестра, которая предложила помощь. По её описанию я догадался, о ком речь. Пожалуйста, помоги им. Я знаю эту семью с детства, душевные люди. Да и жизнь у них нелёгкая.　

Как будто я могу облегчить чью-то жизнь. Об этом даже думать смешно.　

— А Людмила Михайловна согласилась?　

— Она хочет с тобой поговорить.　

С ума сойти. Мой «отпуск» ещё не успел начаться, а уже сходит с рельсов.　

— Какой у них номер дома?　

— 65. — Игорь озадаченно пригляделся к моему лицу. Чувствует, что эта информация имеет для меня принципиальное значение, но не может даже предположить, почему.　

65.　

Дьявол.

Д ья вол-дьявол-дья вол.　

Вот же, судьба. Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы разыскать чудовище и выяснить, что он живёт в доме номер 63. Ещё несколько месяцев ушли на то, чтобы снять комнату на улице, на которую не пускают туристов, и не вызвать подозрений. А теперь мне доверяют целый дом по соседству с его. Да ещё и с прилагающимся к нему ребёнком. Знать бы, какие у судьбы планы, и совпадают ли они с моими.　

Завтра утром я выгляну из окна и увижу чудовище.　

Нет. Не могу. Слишком рано, слишком близко. Задерживаю дыхание и обещаю себе, что откажусь. Сейчас же. Вернусь в мастерскую и спрячусь там, чтобы как следует подготовиться к первой встрече.　

— Сожалею, Игорь, но я не могу им помочь.　

— Ты даже не спросила, сколько Димке лет. Ему уже одиннадцать, совсем взрослый парень, покладистый, умный. Делай, что хочешь, гуляй, веселись, только следи за его здоровьем и подкармливай. Мы с его отцом дружили с детства.　

— Нет, извини. Я не могу.　

— Я ненавижу просить, но в этом случае готов сделать всё, что угодно. Если хочешь, я останусь до завтра и постараюсь вернуться из командировки пораньше. Но один я всё равно не справлюсь. Ничего не понимаю в болезнях, да и дети… прошу тебя… ты даже представить не можешь, как тяжело им пришлось.　

Чтобы избежать его умоляющего взгляда, я рассматриваю дом. Меня ломает. Физически. Тот самый случай, когда знаешь, что судьба нагло смотрит тебе в глаза и ждёт.　

С чего я решила, что люблю виноградную лозу? Она душит меня, оплетается вокруг горла, убивает. Не могу дышать, рву стебли, царапаю кожу. Чудовище сейчас совсем рядом, и мне кажется, что я чувствую его взгляд. Он уже знает, что я здесь, что я приехала, чтобы найти спасение. Он этого не допустит. Слишком близко, слишком быстро.　

В мыслях — мятеж, в душе — пожар. Я сижу беззвучно, не двигаясь, только в ушах завис крик.　

Дом номер 65. Судьба — глумливая ведьма.　

— Дыши.　

— Что?　

— Ты задержала дыхание, причём давно.　

— Хорошо, я перееду.　

Игорь берёт меня за руку и охает. Мои пальцы заледенели настолько, что я не чувствую прикосновений. Вроде меня тянут вперёд, вроде ведут в дом. Смотрю вниз и вижу, как мои ноги послушно отмеряют шаги.　

Мы ступаем в дверной проём, густо намазанный масляным светом. Дом действительно уютный, это видно сразу. Чисто, кругом современная мебель, стены выбелены. Это — дом, в котором живёт любовь, я давно в таких не была.　

— Это она?　

Самая элегантная из возможных бабушек смотрит на меня с каталки. Седые волосы стрижкой каре, идеально прямой пробор, шёлковая блуза, хотя и расстёгнутая. Впечатление не портят даже прозрачная трубка поперёк лица, змеящаяся по простыне к кислородному баллону, и разноцветные провода ЭКГ.　

— Добрый вечер!　

— Людмила Михайловна, познакомьтесь, это — моя знакомая, которая собиралась остановиться у Семёновых. Таня… — неуверенный взгляд в мою сторону. Знает же, что сам придумал это имя.　

— Лара, — встреваю я.　

— Близкая знакомая, говоришь? — с усмешкой отмечает женщина, всё ещё разглядывая меня. Во время инфаркта не шутят, но эта женщина не сдастся даже смерти. Это очевидно с первого взгляда.　

— Я не доверяю незнакомым мужчинам, поэтому не спешу называть своё имя, — поясняю ровным, натренированным на работе тоном.　

— Правильно, что не доверяете. — Людмила Михайловна оттягивает кислородную трубочку и прищуривается. — Вы слишком грустная для туристки.　

— Ещё бы ей не грустить! Видели бы вы, какую ей комнату выделили, — нашёлся Игорь. — Старую мастерскую! Тут немудрено расстроиться.　

Он заискивает перед больной. Почему? Чем он ей обязан?　

— Я приехала в Анапу отдохнуть от неприятностей, — почти честно говорю я. — Снятая комната меня вполне устраивает.　

— Приехали отдохнуть от неприятностей и тут же на них наткнулись, — снова усмехается хозяйка. — Вы медсестра?　

— Да.　

— Как давно?　

— Закончила обучение два года назад. Работаю в травмпункте.　

Умоляю, не спрашивайте, где я живу. Умоляю… не задавайте личных вопросов. Ах, как же я не хочу врать.　

— Нам пора! — Фельдшер потрясла перед лицом больной лентой ЭКГ. — Ваши друзья позаботятся о Диме.　

— Я ещё не приняла решение! Я могу остаться дома и вызвать частного врача и сиделку, — говорит больная таким голосом, что фельдшер невольно встаёт по стойке смирно. Значит, раньше была учительницей или, скорее, директором школы. Этот тон мне знаком, до боли.　

— Вы не понимаете, какой риск…　

— Я всё понимаю! Лара, вы когда-нибудь ухаживали за больными муковисцидозом? — Да, во время практики.　

Оглядываюсь по сторонам. За спиной медбрата стоит худенький мальчик, светловолосый, большеглазый. Выглядит лет на девять, не больше, а Игорь сказал, что ему одиннадцать. Полагаю, что это — Дима.　

Женщина пристально следит за тем, как я разглядываю её внука, и удовлетворённо кивает. Профессиональный взгляд — дело заметное. Глаз цепляется за бледность, худобу и учащённое дыхание мальчика. Людмила Михайловна видит меня насквозь. Ей не нужны фамилия и адрес, она смотрит прямиком в мою суть.　

— Генетическое заболевание, при котором в лёгких выделяется слишком вязкая мокрота, и её трудно откашлять. От этого возникают проблемы с дыханием и инфекции. Полагаю, что вашего внука лечат ингаляциями, ферментами и дыхательной гимнастикой.　

— Да. — Облегчение написано на её лице крупными буквами. — И бронхолитиками, если нужно. Лара, вам следует знать, что Дима — непростой ребёнок…　

— Людмила Михайловна, нужно срочно ехать в больницу!　

— Лара, вы позаботитесь о моём мальчике?　

В этом вопросе такой заряд чувств, что я нервно сглатываю.　

— Да.　

— Игорь, разберись со всем. Ключи в обычном месте, лекарства, инструкции и деньги тоже. Лара, прошу вас, навестите меня завтра в больнице, я должна обсудить с вами Димины процедуры и всё остальное.　

Недовольно качая головой, фельдшер склоняется над каталкой.　

— Готовы?　

— Да.　

Людмила Михайловна смотрит на меня, и я улавливаю в её глазах страх. В этот момент мы — родственные души. Повинуясь порыву, подхожу ближе и сжимаю её тонкие пальцы. Суставы, искривлённые артритом, ощущаются, как бусины в моей руке.　

— Я провожу вас до машины.　

Она не отвечает, но взгляд уже чистый и безмятежный, как озеро. Я смогла ей помочь, подарить уверенность. Не себе, так хоть кому-то.　

Вокруг «скорой» никого, только лужа света от фонаря.

— На самом деле мне везёт, — сухо улыбается Людмила Михайловна. — Все мои инфаркты прошли почти безболезненно. Говорят, что обычно больным приходится намного хуже.　

Я не хочу, чтобы она уезжала. Держусь за прохладные пальцы, тянусь за ней, как будто в её доминирующем присутствии скрывается путь к моему спасению.　

А потом я остаюсь одна на пустой улице. Изогнутая тень в овале фонарного света.　

— Я перенесу твои вещи и поговорю с хозяевами, — предлагает Игорь, выйдя из дома, а я направляюсь на поиски Димы.　

Светловолосый мальчик смотрит на меня исподлобья, потом кривит нос, говорит: — Я взрослый, мне не нужны няньки, — и уходит.　

Добро пожаловать в «отпуск».　

Я сажусь на порог и смотрю в темноту, дожидаясь возвращения Игоря. Он протискивается, не задевая меня, и грохает чемодан на пол.　

— Давай сначала разберёмся с твоей комнатой, а потом и со всем остальным. Будем надеяться, что я помню, где что хранится, давно уже здесь не хозяйничал. В детстве мы с Василием отдыхали здесь каждое лето.　

— С Василием?　

Как будто кто-то приложил ледяной кубик к горлу. В этом доме живёт мужчина?　

— Да. Димкин отец, Василий.　

Василий. Дыши, Лара, Василий тебе не знаком. В этом городе живёт много мужчин, не все они связаны с чудовищем.　

— А где он сейчас?　

Игорь дёрнулся и посмотрел на дверь, за которой исчез Дима.　

— Погибли с женой во время экспедиции. Альпинисты.　

Вместо сочувствия, меня заливает облегчение. Стыдно, очень, но теперь я могу дышать. В доме нет мужчины.　

Не желая развивать эту тему, Игорь повёл меня по дому. Отменная кухня, высший класс, новая техника, чисто, уютно. Порывшись в ящичках, Игорь достал связку ключей, лекарства и инструкции и повернулся ко мне с ожидаемым «Эврика!».　

— После первого инфаркта Людмила Михайловна всё приготовила, чтобы за Димкой ухаживали. Только, к сожалению, в прошлый раз ей это не помогло.　

Пробежав глазами инструкции, я встретила испытующий взгляд Игоря.　

— Я справлюсь, в этом нет ничего сложного. Отправляйся в командировку.　

— Спасибо, Лара. Я вернусь через четыре дня, но к тому времени уже свяжусь с остальными родственниками. Найдём тебе замену или наймём кого-нибудь. Если хочешь, я могу остаться на ночь, выеду рано утром.　

Предложение, загруженное до завязки скрытым смыслом. — Нет, не хочу, мы с Димой справимся.