— Игорь, скажи честно: с этим местом что-то не так? — Импровизирую, добавляю в голос немного наигранной паники. У меня её вдосталь, какой угодно. — В этом районе опасно? Плохие хозяева? Тогда я лучше в гостиницу. Игорь, скажи правду! — Голос дрожит, и создаётся образ этакой трогательной испуганной девицы. Мне почти смешно. На самом деле я не променяю эту комнату ни на что другое, даже если хозяева — людоеды. Я вернулась в Анапу для того, чтобы увидеть чудовище, и снять комнату на его улице оказалось, мягко говоря, непросто. Я не уеду, пока не вырвусь из кошмаров, а для этого мне нужно снова его увидеть. Поселюсь рядом, чтобы «случайно» проходить мимо его дома. Чтобы увидеть его в саду или на пляже. Один взгляд. Два. Три. Может, поздороваюсь и заговорю о погоде. Привыкну к его лицу, докажу себе, что он мне больше не страшен, и вытолкну чудовище из моих снов. И тогда ко мне вернётся жизнь.　

Выруливая с парковки, Игорь тихо засмеялся, подтверждая, что мне удалось его отвлечь.

— Не истери, дурочка. Это — лучшее место, вдали от туристов, с закрытым пляжем. Хозяева нормальные, правда, я не знал, что они сдают комнату, но всё равно — отличное место.　

Проехали. Больше ни слова. Понимаю, что Анапа — не Москва, место небольшое, но мне всё равно не нравится это случайное совпадение.　

— Слушай, а кто порекомендовал тебе это место? — задумчиво спросил Игорь, вливаясь в вечерний поток машин.　

— Андрей Спиваков. Его тётя познакомилась с хозяевами во время отдыха.　

Кажется, паника ушла. Вру гладко, без излишеств.　

— Откуда ты? Из Москвы?　

— Игорь, послушай, не обижайся, но то, что ты меня подвозишь, не значит, что мы стали друзьями. Попрощаемся — и всё, конец фильма.　

— Я попытаюсь изменить твоё мнение.　

— Ничего не выйдет.　

— Жаль.　

Вот же, идиот. Нарывается, как на мину, честное слово. Никакого инстинкта самосохранения. Чувствует же, что я сломана, причём совсем, но всё равно лезет.　

— Тебе очень больно. — Игорь постукивает пальцами по рулю, наклоняя голову, чтобы я не видела его лица. — Я никогда не слышал, чтобы так кричали во сне.　

— С детства пела в хоре, мне хорошо поставили голос. — Попыталась отшутиться, но вышло плоско, глупо. Да и Игоря разозлила.　

— Я вообще за бабами не гоняюсь и к тебе лез не для дури. — Раздражённо щёлкнув пальцами, он прибавил скорость. — Неужели ты думаешь, что мне не вытерпеть в поезде пару дней без траха? Обезумел и полез к тебе, как животное? Я волновался за тебя, ты мне всю ночь спать не давала. Сначала я думал, что у тебя ребёнок плачет, а потом… не знаю.　

— Что потом?　

— Думал, что белуга ревёт. — Снова смеёмся. Так легче, наверное. — А потом увидел тебя и обалдел. Чтобы такая, как ты, мучилась во сне, должны быть веские причины. Вот и захотел помочь. Что с тобой?　

Выигрышный вопрос. Жаль, что придётся оставить его без ответа.　

— Где мы?　

— Недалеко уже, не волнуйся. Не хочешь отвечать — не надо.　

Слева — зернистая темень с вкраплениями звёзд. Где-то внизу — море, я чувствую его дыхание. Справа — настырные огни гостиниц и баров. Отворачиваюсь от изучающего мужского взгляда в надежде остудить его любопытство. Греюсь на тёплом сидении посреди июльской жары. Молчание защитным пологом окутывает мои тайны.　

— Вот, смотри: эта улица заканчивается тупиком, твой дом в самом конце. Отсюда туристов не видно и не слышно. Наслаждайся, таких мест немного, здесь тишина и покой.　

Как будто в знак протеста, до нас донеслись крики. Игорь притормозил и, открыв окно, высунулся наружу, рассматривая столпившихся людей. Фары выхватили красную полосу на белом фоне. «Скорая помощь». Что же сегодня за день такой, магнитные бури, что ли?　

— Да выключи-то фары! Люське с сердцем плохо. — Пожилая женщина кинулась на остановившуюся машину, барабаня кулаками по лобовому стеклу. — Ах, Игорёк, это ты! Давно здесь не появлялся. Горе у нас.　

— Людмиле Михайловне плохо? — Игорь выскочил из машины и, рассекая толпу, ринулся в направлении проглоченного тьмой дома. Пользуясь моментом, я вытащила из багажника чемодан и побежала по ухабистой дороге, провожаемая недобрыми взглядами.　



Глава 2. Дима

Меня не ждали. Знали, что я приеду, но встречали с неохотой и всячески выражали неудовольствие.　

— Здесь туристов не любят, на нашей улице все свои, — оповестила меня пожилая хозяйка.　

И вам тоже добрый вечер.　

С пристрастием рассмотрев мои шорты, она повела меня к пристройке, которую я по фотографии окрестила «виноградным домиком». Наивная.　

— Муж уже давно болеет и не пользуется мастерской, вот мы и поставили туда диван. Будет ваша комната.　

«Виноградный домик» оказался слесарной мастерской с крохотными грязными окнами, просиженным диваном и раковиной.　

Спокойно. Всё хорошо, мне не нужна роскошь. Зато будет, чем заняться. Уберусь, вымою окна и пол, сложу инструменты в углу. А диван… а зачем мне диван? Всё равно я почти не сплю.　

— Спасибо, что приютили. Я тихая, не доставлю вам никаких хлопот.　

Эта ложь вырвалась, удивляя и настораживая. Может, добавить, что тихая я днём, а ночью ору так, что пугаю соседей по вагону?　

— Это мы ещё посмотрим. Деньги вперёд, — хозяйка протянула руку и, получив заранее приготовленный конверт, ушла.　

Вот я и в отпуске. Сейчас моё жилище выглядит безрадостно, но утром всё будет по-другому. Я увижу море, виноградник, гальку и солнце. «Маленькой Ларе» это понравится. Как только наберусь решимости, пройдусь по улице, чтобы посмотреть на дом чудовища. Начну излечение. Шаг за шагом. Посмотрим, как далеко я смогу зайти.　

Если вы думаете, что я планирую месть, то ошибаетесь. Моя планка и выше, и ниже, всё зависит от точки зрения. Я планирую не месть, а жизнь. Мою. Свободную от страха и кошмаров. А уж потом… посмотрим, что дальше. Мне бы только научиться дышать.　

Плюхнувшись на просиженный диван, я вспугнула древнюю пыль. Ничего так, мягонько, только вот совесть мучает. Знаю, что неизвестной мне Люсе помогает «скорая помощь», но я всё-таки медсестра. Выйти, что ли, спросить, как она, не нужно ли чего. Кряхтя, я слезла с дивана и побрела вдоль заборов. Если повезёт, Игорь меня не заметит, хотя он и так знает, где я остановилась. Если приспичит — найдёт.　

«Скорая помощь» всё ещё там. Дверь машины открыта, фельдшер что-то ищет внутри, одной ногой балансируя на подножке.　

— Простите, я — медсестра, хотела узнать, не нужна ли вам помощь.　

Женщина обернулась, разматывая трубку капельницы, и приветственно помахала рукой.　

— Соседка, что ли?　

— Да.　

Теперь, да.　

— Помощь не нужна, спасибо, что вышли.　

— А больная в порядке? Люся, кажется?　

Женщина улыбнулась, похлопала меня по плечу и подтолкнула к калитке.　

— Если хотите, поговорите с её друзьями.　

— Нет, спасибо.　

Припустила обратно, да ещё на такой скорости, что чуть на кота не наступила.　

Плюхнулась на пыльный диван, не раздеваясь, и закрыла глаза. Заснуть бы. Покосилась на сумочку, в которой живёт снотворное. Ненавижу таблетки. Стараюсь не злоупотреблять, да и не помогает оно, кошмары всё равно приходят.　

Вздохнув, достала книгу и бутылку воды. Всё-таки девяти часов ещё нет, спать рано, а больше заняться нечем.　

Я только успела устроиться на диване, как в дверь постучал Игорь.　

— Вот, ещё и въехать не успела, а привела мужика, — пробурчала хозяйка за его спиной. Брезгливо осмотрев мой «виноградный домик», Игорь показал взглядом на дверь.　

— Выйдем на минутку, разговор есть.　

А ведь предупреждала меня брошюра, что доверять нельзя никому.　

Мы прошли мимо хозяйки, вдоль заборов, мимо «скорой» и вошли в открытую калитку. Передо мной — небольшой белый дом, обвитый виноградной лозой, а остальное не рассмотреть. Парадная дверь открыта, свет выливается из неё, как забродившее тесто.　

Игорь взял меня за руку и потянул за собой в сторону округлой беседки. На удивление большой, человек на десять, я таких никогда не видела.　

— Сядь.　

— Как Люся?　

— Людмила Михайловна. Плохо. У неё очередной инфаркт. «Скорая» бы давно увезла её в больницу, но она отказывается ехать. Говорит: «Одним инфарктом больше, одним меньше, какая разница».　

— Не слабо.　

— Она — не слабая женщина. С ней внук живёт, и она отказывается его оставлять. В прошлый раз, когда она была в больнице, оставила Димку у соседки, и он заболел, тяжело, пневмонией, а та как будто и не заметила. Людмила Михайловна вернулась　

— а он полуживой, худющий, как жердь, аж посинел и еле дышит. С трудом выходили, месяц в больнице пролежал.　

Игорь устало провёл ладонью по лбу и наклонился ближе, чтобы разглядеть моё лицо.　

— Та пристройка непригодна для жилья, — сказал он с намёком.　

— Меня всё устраивает.　

— Завтра я должен уехать в очередную командировку. Срочную. Не могу отложить, никак.　

— Поздравляю.　

Чувствую, к чему идёт дело, и паникую так, что хоть кричи. Отсюда и сарказм, жалкий и хныкающий. Игорь же знает, какая я ненормальная, так с какой стати просит меня о помощи?　

— Фельдшер сказала, что ты медсестра.　

— И что из этого?　

— Димка часто болеет, у него слабые лёгкие. Ему нужен особый уход, а Людмила Михайловна не доверяет соседям. Ты не смотри, что дом маленький, он очень уютный внутри. Вид на море, все удобства, не то, что твоя конура.　

— Ты что, приглашаешь меня переехать в чужой дом?　

— Да, приглашаю, если ты согласишься проследить за мальчишкой, пока хозяйка в больнице.　

— Людмила Михайловна не доверяет соседке, с которой хорошо знакома, поэтому ты решил, что лучшая кандидатура для ухода за ребёнком — это психованная соседка по вагону?