— Не подходи к двери, — одними губами прошептал он. — Сначала спроси, кто.　

— Кто? — послушно повторила я, в ужасе глядя на Макса. Во что он играет?　

— Оленёнок! Это я!　

Олег. Тот самый, который подтолкнул меня к Олави и так и не получил мою девственность.　

Получив медленный кивок Макса, открываю дверь.　

— Сколько лет, сколько зим! Рад видеть, Оленёнок!　

Давно я не слышала этого прозвища. Оленёнок. От фамилии — Оленьева. Вкус первой детской привязанности, переросшей в нечто большее. Почти большее.　

— Ровно восемь лет и восемь зим.　

Не верилось, что стоящий в дверях помятый и далеко не трезвый мужик — мой ровесник. Олег, мой бывший парень, которого я бросила в погоне за мечтой. От него воняло алкоголем, табаком и немытым телом.　

Быстро же расходятся слухи по нашему чудному городку. Видимо в гостинице я — единственный постоялец, раз Олег так быстро меня нашёл.　

— Пашка сказал, что ты приходила в клуб, а я не поверил. Надо же, это действительно ты. А у предков почему не была?　

— Ты сказал родителям, что я здесь? — Мгновенно протрезвев, я вытянулась в струнку и приготовилась к панике.　

— He-а, не сказал. Алевтина Сергевна звонила мне сегодня утром, но ничего про тебя не сказала, вот я и удивился.　

Я осела на постель, прикрыв глаза. Слава богу!　

— Да ладно тебе пугаться, я и не скажу, — усмехнулся Олег, подходя ближе, но всё ещё не замечая Макса за спиной. — Всё равно ты для них как отрезанный кусок, у них дома только Машкины фотки и висят, твоих нет. А у меня — своя мастерская, представляешь? А ты всё такая же глазастая и ногастая.　

— Слова «ногастая» не существует, — машинально ответила я, отмечая, что он навис надо мной, чуть пошатываясь.　

— Если я сказал, значит есть, — пьяный, незнакомый голос и тошнотный запах надавили со всех сторон.　

— Отойди, — я толкнула Олега в грудь и заметила шевеление за его спиной.　

— Ишь ты, отойди, говорит. Как там дела в мире порнушки? Или ты теперь просто шлюха? Небось, много чему научилась, показать не хочешь?　

Если в момент его появления я собиралась извиниться за бесстыжее исчезновение восемь лет назад, то теперь я не испытывала ничего, кроме омерзения.　

— Убирайся! — вывернулась из цепких рук, брезгливо отталкивая Олега к двери.　

— Не смей, сука! — зашипел он. — Ты всего лишь…　

— Лара попросила тебя уйти.

Вот так режут голосом воздух. Я бы не поверила, что такой эффект возможен, но Максу это удалось. Олега снесло порывом животного страха, и через пару секунд он уже дрожал в руках моего непрошенного защитника.　

— Мужика привезла, сука, — плюнул Олег в мою сторону. — Побоялась приехать одна, да? Стыдно показать свою продажную рожу! А как родителям будешь в глаза смотреть, а?　

Я не заметила удара, но подробно рассмотрела его последствия: Олег изогнулся дугой и заорал, зависнув над полом. Макс держал его практически на весу. Одной рукой.　

— Приблизишься кЛаре — удавлю.　

Сопроводив недобрым напутствием, Макс выбросил Олега в коридор, как щенка, и захлопнул дверь.　

— Я правильно сделал, что сдал тебя тому уроду. А я-то, дурак, все эти годы совестью мучился! — раздалось из коридора.　

Что?? ЧТО???　

Макс недовольно поджал губы и загородил собой дверь.　

— Пусти! — приказала я, отталкивая его. — Что ты сказал? — крикнула лежащему на потёртом ковре бывшему.　

Он сдал меня Олави? Этого не может быть.　

— То и сказал. Тот француз заплатил большие деньги, чтобы я подобрал ему пару девушек. Домашних, наивных, покрасивее и почище. Вот ты и попалась, дура. Поделом тебе, а то мотала меня полгода со своей девственностью. То дам, то не дам, а теперь порнухой зарабатываешь.　

Не знаю, как, но Макс почувствовал, что я сейчас грохнусь на ковёр, и обнял меня, прижимая к напряжённой груди.　

— Вон с какими мудаками теперь обжимаешься, — мстительно пробормотал Олег и бросился вниз по лестнице, справедливо опасаясь быть выброшенным из окна.　

— Ты обо всём знал! — обвинила я, отводя руку Макса и поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в глаза.　

— Да.　

Кусочки прошлого сложились в неприглядную картину.　

— Олег продал меня Олави, рассказал о моих интересах и слабостях, посоветовал, как меня зацепить, и помог сделать так, чтобы мы уехали без помех. Я так и не смогла найти подруг, да и Олег не отвечал на звонки. Он мог обратиться в полицию, предупредить меня или родителей, но он взял деньги и отомстил. Он разрушил мою жизнь за то, что я отказалась с ним спать.　

— Да.　

Твёрдое, хирургическое «да».　

— Психотерапевт из тебя никакой, — горько усмехнулась я, отходя к окну. — Мог бы посочувствовать, позлословить.　

— Не вижу смысла. Отпускать прошлое надо целиком, по кусочкам не получится. Либо жить с ним всегда, как с букетом больных шрамов, либо отпустить — и всё. Не гадать, почему и за что. Не пытаться раскрыть все прошлые секреты. Просто отпустить.　

Отпустить. В исполнении Макса это прозвучало очень легко, как будто речь шла о воздушном змее, а не о предательстве человека, которому я доверяла. Восемь лет презирала себя за то, как поступила с Олегом, и надеялась однажды извиниться. А теперь оказывается, что он нарочно подтолкнул меня к Олави.　

— Всё не так, как кажется, — сказала я, думая одновременно и об Олеге, и о Максе, и об Олави.　

— Так всегда, Лара, так всегда. Тебе стоит перекусить.　

Макс деловито разложил еду, пододвинул к столику кресло и отошёл к окну. Я послушно села, наблюдая за ним, пока он разглядывал звёздное небо.　

— Не сегодня, так завтра кто-нибудь скажет твоим родителям, что ты в городе, поэтому я бы позвонил им как можно скорее.　

и сама думала о том же.　

— Утром позвоню маме и напрошусь на ужин.　

— Я пойду с тобой. — Не дожидаясь моих возражений, Макс добавил: — Подожду на детской площадке перед домом.　

Мне стоит испугаться. Всерьёз, до дрожащих коленей и беспомощного крика. Макс выследил меня, нашёл моих родителей и Олега. Он знает о том, что случилось восемь лет назад, или, по крайней мере, о первой части моей саги. Откуда? Зачем ему это?　

Как далеко может завести человека удушающее чувство вины?　

Лучше бы оно его действительно задушило.　

Вздохнув, я попробовала безвкусную еду.　

— Поешь как следует, выпей воды и ложись спать. — Взяв ключ от моего номера, Макс положил его в карман и направился к двери. — Я занял соседний номер. Запри дверь на замок и цепочку. Если что — кричи или стучи, и я сразу приду, поэтому и забрал твой ключ. Цепочку сорву. Не думаю, что Олег посмеет снова к тебе приблизиться, но осторожность не помешает.　

— Макс!　

Он остановился в дверях, предчувствуя неприятный вопрос.　

Было что-то пугающее и ненормальное в том, как глубоко он проник в мою жизнь. Чувства перемешались, и, хотя тревожные сигналы звучали со всех сторон, я не могла нащупать старую ненависть. Видимо сказывалась общая передозировка страха. Теперь я смотрела на Макса, как на стабильное явление, константу, которая присутствовала в каждом уравнении текущих событий. Он — просто мужчина, который рядом, а опасным кажется всё остальное.　

— Пожалуйста, помоги мне тебя понять. После нашей короткой встречи восемь лет назад ты разыскал мой дом и моих друзей. Более того, ты следил за ними всё это время, раз знаешь про здоровье отца. Ты следишь и за мной, иначе не нашёл бы меня так быстро. Прошу тебя, скажи мне, зачем ты это делаешь. Скажи правду, и вполне возможно, что я тебе помогу. Добровольно.　

— Я уже ответил и не люблю повторяться. Мне ничего от тебя не нужно. Я нанял детективов, потому что хотел узнать, что с тобой случилось.　

— Ты узнал мой адрес, связался с родителями, друзьями.　

— Не я, а мои люди.　

— Хорошо, твои люди. Что дальше? Тебе удалось меня выследить?　

Подняв голову, Макс провёл пальцем по дверному косяку.　

— Нет. След Олави оборвался в Варшаве. Я использовал три разных агентства, но они не смогли тебя найти.　

— И что теперь? Я вернулась сама, живая, здоровая. Что дальше?　

— А дальше ты выспишься, позвонишь свой матери и решишь, что именно рассказать родителям во время ужина.　

— А дальше?　

Макс поджал губы и шагнул в коридор.　

— А что делать дальше — решать тебе.　


**********　

Мне почти никогда не снится насилие, и я благодарна за это судьбе, как ни за что другое. Но сегодняшняя ночь стала исключением, напоминая о том, на что Олег обрёк меня своим предательством. Во сне я снова осталась наедине с Олави, вернее, с тем чудовищем, в которое он превратился, когда я проснулась в поезде после побега. Он бил меня за каждый звук, за попытки вырваться, за слёзы. Угрожал ножом, клялся убить и меня, и мою семью и «обучал ремеслу». Именно так он называл насилие. Олави оказался челноком подпольного порно-бизнеса. Путешествуя по разным странам, он подбирал так называемый «товар». То есть, меня.

— Если будешь послушной и быстро научишься, то сможешь отлично заработать. А если нет, то тобою будут пользоваться все без разбора. В мире нет ничего невозможного, Лара, — сказал Олави и споткнулся о моё имя. Погладив распухшее лицо, усмехнулся: — Мы назовём тебя Анджелиной, я люблю давать девочкам красивые, сочные имена. Если ты меня не разочаруешь, то, кто знает, может, и станешь звездой. Не совсем такой, как надеялась, но поверь: спрос будет. А жаловаться не смей. Убью. И тебя, и твоих родных.　

Я видела правду в его обезумевшем взгляде. Действительно убьёт.　

Мы пересаживались на другие поезда, останавливались в небольших городках, ждали в машинах. Из окна я видела, как к нам присоединялись другие девушки, такие же наивные, как и я. Хотя были среди них и те, кто пошёл на это сознательно. Ума не приложу, почему. Олави тыкал в них пальцем и говорил: — Вот, учись у них, Лара. Они на всё готовы, чтобы получить свою мечту. Ты должна беспрекословно подчиняться. Прикажу соблазнить клиента, так и сделаешь. Прикажу отдаться ему при всех — улыбнёшься и бросишься перед ним на колени. Иначе убью. Всех.