Выполняя нашу работу, он всегда остается приземленным парнем и, видимо, рад этому. Исходя из его возраста, я воздаю ему должное за то, что он продолжает сохранять улыбку на своем лице, несмотря на то, что сейчас услышал. У меня нет времени, чтобы исправить его: это – не свидание, но если быть честным с самим собой, я и не хочу этого делать. Возможно, я смогу найти еще какое-нибудь интересное занятие для нас до или после поездки в зависимости от того, как долго она будет длиться.

Спустя несколько часов, проведенных за работой с бумажками, я чувствую, как приближается головная боль. Возможно, это из-за жужжащего звука, который издают лампы, или из-за того, что каждый пункт мне приходится перечитывать заново, ведь я все еще, мать ее, думаю о Бренне. Даже описание одной из девушек Кэнди похоже на Бренну. В этот момент мне приходится протереть глаза и отложить бумаги в сторону. Мои мысли возвращаются к ней во всех странных ситуациях и по непонятным мне причинам. Я должен прекратить издеваться над собой. Она недоступна, по крайней мере, пока, а у меня есть работа, которую я должен сделать.

Кто-то стучит в мою дверь, прежде чем через секунду открыть ее. Шериф просовывает свою голову, и я улыбаюсь, когда вижу на его ухоженных усах немного горчицы.

– Есть минутка? – спрашивает он.

– Конечно, – хрустя пальцами, я встаю, чтобы обойти свой стол и радуюсь, что отвлекаюсь от этих бумажек. Возможно, у него есть что-то, что поднимет мне настроение, или хотя бы не будет таким расстраивающим.

Войдя, он сует мне в руки папку, полную еще большим количеством макулатуры. Еле сдерживаю свой стон, надеясь, что это не имеет ничего общего с моим делом, и я смогу со спокойной душой отправиться домой.

– Ничего серьезного, – начинает он объясняться. Я переворачиваю первую страницу и вижу чей-то снимок и подпись к нему. – Это самые последние сообщения из ордера. Знаю, ты не патрульный офицер, но мне нужно, чтобы ты на следующих выходных двинул в Тампу (прим. переводчика: город в штате Флорида). Эти мужчины находятся везде от округа Эскамбия до Хиллсборо. Если увидишь кого-то из этих парней, шли ко мне, хорошо? У Джеффа тоже есть копии. Обычно я такого не делаю, но этих ребят разыскивают больше, чем по гражданским делам.

В моей голове вертятся разные мысли.

– Почему я отправляюсь в Тампу? – не говорю того, что это время, когда я собирался пойти с Бренной на рыбалку. Я не знаю ее расписания, но предполагаю, что именно выходные – время, которое она выделит для меня.

– Похоже, у Кэнди там есть друг, а еще лучше – конкурент. После того, как раскрылся список клиентов, несколько ее девушек ушли туда, и я хочу, чтобы Джефф их допросил, а ты сделал снимки и несколько заметок. Больше информации я дам тебе чуть позже на этой неделе.

– Звучит отлично, сэр, – говорю я. Даже несмотря на то, что сильно разочарован.

– Ты можешь взять папку домой. Не нужно беспокоиться об этом в данный момент, – он кивает мне и выходит за дверь.

***

Едва переступаю порог своей квартиры и даже не успеваю снять ботинки, как звонит Эмили. Я определенно скучаю по разговорам со своей маленькой сестренкой.

– Как дела? – отвечаю я на звонок.

– Я хотела спросить то же самое, – ее голос звучит торжествующе. – У меня все хорошо. Была на ультразвуке, а в следующем месяце будет 3D УЗИ, и это одновременно и захватывает, и портит мои нервы. Не уверена, что готова увидеть его лицо. Думаю, что хочу удивиться, когда он родится, – ее понесло. – Как ты? Уже заселился?

Я слышу рев двигателя, а это значит, что она, скорее всего, только что ушла от врача. Я счастлив сознавать, что она захотела поделиться со мной новостями вот так сразу, но это также оставляет и некий осадок – я не с ней в этот момент. Или мои родители. Я знаю, что она хотела бы, чтобы мама была рядом и помогла ей с детской и объяснила, как стать родителем в первый раз. В любом случае, в детстве у нас были прекрасные образцы для подражания, так что я знаю, что она станет прекрасной мамой – даже не сомневаюсь в этом.

Держа телефон между плечом и ухом, начинаю расшнуровывать свои ботинки.

– Неплохо. Работа хорошая, и я заселился в гораздо большую квартиру, чем рассчитывал. Мне она нравится, но квартира просто огромная. И пустая. Не уверен, где должен все разложить. Я все еще не распаковал половину коробок.

– Ну, для тебя есть хорошие новости. На самом деле, это единственная причина, по которой я звоню.

Эмили замолкает, и я понимаю, что она хочет, чтобы я что-то предположил.

– Ты... переезжаешь сюда? – не уверен, что может быть еще более обнадеживающим.

Я слышу, как прерывается ее дыхание, а это значит, что она хотела бы, чтобы это было правдой.

– Нет, к сожалению. Себастьян сказал, что это несправедливо по отношению к его родителям, и он подумает об этом. Так что, может, лишь через пару лет, если ты все еще будешь там. Как бы то ни было, у меня появилось свободное от работы время, так что я навещу тебя на предстоящей неделе! – ее голос поднимается на октаву из-за волнения. – А это значит, что я помогу тебе обустроить твою квартиру.

– Себастьян едет с тобой, да? – спрашиваю я.

– Нет. Он не может забросить работу.

– Но ты не можешь ехать сюда одна! – прямо сейчас я говорю, как отец, но она же беременна. Это опасно как для ребенка, так и для нее.

Сестра тихонько хихикает на другом конце провода:

– Хорошо, папочка, – говорит она, – я полечу самолетом, это хорошее решение. Себастьян проводит меня до аэропорта, а ты встретишь, когда я приземлюсь, и все будет превосходно. Не беспокойся обо мне.

– Беременные могут летать на самолетах?

– Ты серьезно? Знаешь, сколько беременных совершают перелеты? – Эмили находит мою заботу о ней смешной.

– Да, я серьезно. А если живот лопнет, или что-то с давлением? Хорошо, это похоже на комментарий отца, и, возможно, даже и не близко к возможному развитию событий. Я просто хочу быть уверен, что летать для тебя безопасно.

– Серьезно? – в мое ухо врезается звук ее громкого смеха. Мне приходится на мгновение отстранить телефон от уха. – Нет, мой живот не лопнет, идиот. Есть небольшой шанс образования тромба из-за высоты и другие незначительные вещи, но это вряд ли произойдет. Мне нельзя употреблять соль и надо стараться пить много воды и вставать, чтобы прогуляться по салону раз или два. Это все. Я уже обсуждала это со своим доктором, и она сказала, что нет абсолютно никаких причин для беспокойства. Это не навредит мне или ребенку. До сих пор во время беременности я чувствовала себя прекрасно.

Меня успокаивает то, что она спросила своего врача, хотя мысль о том, что у нее может возникнуть сгусток крови во время беременности, пугает. Я знаю, что она не стала бы рисковать жизнью своего ребенка, чтобы просто навестить меня. Я позволяю принять мысль, что скоро увижу ее.

– Скажи, когда и где, и я буду там. Разве что не в эти выходные, мне нужно будет отправиться в Тампу.

– Тампа! – визжит она. – Мне завидно. Я тоже хочу увидеть Тампу.

– Там слишком жарко в это время года.

– Единственное место, где действительно жарко – это Ад. Даже если так, веселье там того стоит. Ты просто нытик.

– А ты чересчур оптимистична.

– Ты идиот, – слышится ее невозмутимый тон. Наш стеб заставляет скучать по ней еще больше. Ненавижу быть вдалеке от моей сестры – единственной постоянной вещи в моей жизни. – Ну, я только что подъехала к дому, так что оставляю тебя и дальше занудничать. Позвоню завтра и скажу все детали и время.

– Звучит шикарно, Эм. Поцелуй ребенка от меня.

– Сейчас это совершенно невозможно, но Себастьян может попытаться.

С небольшим смешком я прощаюсь и вешаю трубку, а потом бросаю взгляд на свою пустую квартиру. Не прошло и недели, как я видел Бренну, но мне хочется навестить ее. Ее глупые правила не делают ничего, кроме как сводят меня с ума, блокируя все остальные мысли.

Может, мне нужно что-то придумать? Причину, позволившую мне подняться и поздороваться. Может, следует сказать, что мне нужен сахар? Ох, нет, я не могу сделать этого, потому что уже гипотетически сказал ей, что однажды могу обратиться за этим. Может, мне следует сказать, что нужно мыло для стирки? Дерьмо, я даже не знаю, как стирать. Когда-то это делала моя мама, а после ее смерти это делала Эмили. Думаю, вы скажите, что я избалован.

И в этот момент я почти вижу, как над головой загорается лампочка. Я могу попросить ее постирать мои вещи. Подождите, это наглость. Я не могу сделать это. Я могу попросить ее показать мне, как это делается. Технически это же не выходит за рамки, верно?

Зайдя в комнату, я беру небольшую корзину для белья. Она неполная. Я снимаю одежду, в которой был на работе, бросаю ее в корзину и, оставшись в одних плавках, осматриваюсь в поисках более удобного прикида.

Мне следовало бы сказать, что я случайно нашел свои треники, но, если честно, пришлось перерыть три коробки, чтобы найти их. Я бы не стал нарочно надевать их, особенно в девятнадцать градусов, но это все-таки день стирки, день случайной стирки и, если быть уж до конца откровенным, такие штаны делают мой член гораздо менее заметным, чем любые джинсы.

Пока оставляю белье здесь на случай, если Бренны нет дома, и направляюсь к лифту. У меня не должно быть таких чувств при мысли о встречи с ней. Поездка до шестого этажа кажется мне вечностью, и все это время я чувствую себя настоящей школьницей, желая увидеть лицо Бренны.

Какой же я жалкий!

Двери лифта раскрываются, и я клянусь, что холл выглядит в два раза длиннее, чем обычно. Я подхожу к ее двери и стучу, жду... и жду... и жду еще немного. Я стучу еще три раза и понимаю, что ее либо нет дома, либо она игнорирует меня. Так что я направляюсь обратно по коридору, разочарованный тем, что так и не увидел ее.

Должно быть, лифт кто-то вызвал, потому что понадобилось какое-то время, чтобы он снова поднялся на этаж. Когда его двери открываются, я не могу в него зайти. Я прирастаю к месту. Сначала я готов прыгать от радости, когда вижу длинные черные волосы, обрамляющие ее прекрасное лицо. Не говоря уже об этих светлых, зеленых глазах, которые являются мне каждый раз, когда я закрываю свои. Но в тот момент, когда я вижу ее лицо, все во мне закипает от злобы и ярости.