Джули Беннет - Тонкий расчет

– Я переоденусь, а ты подожди тут.

Каталина открыла дверь и направилась к спальне. Слава богу, дверь в мастерскую закрыта. Не хватало еще, чтобы Уилл увидел, над чем она работает. Ее личная жизнь его не касается. Может, он хоть сейчас поймет, что здесь ему не рады?

– Я переодеваюсь, а ты остаешься здесь.

Она захлопнула дверь спальни в надежде, что он поймет намек на нежелательность его появления. Что он делает у нее дома? Воображает, что ей понравилось, как он вломился сюда? И что она обрадуется и растечется лужей у его ног, а потом пригласит его в свою постель?

О, этот человек кого угодно выведет из себя!

Каталина сорвала с себя мокрую одежду и повесила на душ в ванной комнате. Поспешно надела бюстгальтер, трусики и еще один сарафан, который сшила сама и очень любила носить. Пусть покрой прост, но она шьет платья сама, и ее уверенность всегда возрастала, когда она носила собственные изделия.

Что волосы влажные, сейчас не важно.

Ей интересно, почему он здесь. Если опять пришел ради еще одной псевдолюбовной сцены, которая оставит ее раздраженной и рассерженной, ей такого не нужно.

Она надела беретку, чтобы волосы не лезли в глаза. Они такие короткие, что высохнут менее чем через час.

Каталина босиком прошла в гостиную и увидела Уилла, стоявшего у двери там, где она его оставила. В руках он держал пакетик, которого она раньше не заметила. Правда, она все время стояла к нему спиной, потому что не хотела смотреть в глаза.

– Принес дары? – усмехнулась она. – Неужели не усвоил урока с цветами?

Уилл широко улыбнулся:

– Решил использовать другую тактику.

Каталина со вздохом пересекла комнату и уселась в любимое мягкое кресло.

– Зачем вообще пытаться? Честно говоря, это просто игра, чтобы посмотреть, нельзя ли вернуть утерянное? Пытаешься доказать себе, что можешь меня завоевать? Или страсть ходить в гости к лицам ниже тебя по статусу? Что это, Уилл? Я пытаюсь понять.

Он поставил коробку на журнальный столик рядом со стопкой последних модных журналов. Уселся на диван, оперся локтями на колени и подался вперед.

В комнате царило молчание, и Каталина гадала, что творится в его мозгу. Собирается солгать? Или соображает, как лучше сказать ей правду? А может, раскаивается, что пришел?

Она изучала его: сильный подбородок, широкие плечи – чуть не на весь проход ее крохотной квартирки. Она раньше никогда не приводила сюда мужчину, и сейчас это было для нее совершенно новым испытанием.

Может, она слаба и не в состоянии бороться с такой силой, как Уилл Роулинг. Но она, черт возьми, все же попытается, потому что не могла допустить, чтобы ее сердце так легко разбили во второй раз.

Каталина тоже села, подобрала под себя ноги и, встретившись взглядом с Уиллом, замерла.

– Что, если я здесь потому, что так и не смог тебя забыть?

Черт возьми! Зачем он это сказал?! Он здесь не для того, чтобы делать напыщенные декларации. Он здесь для того, чтобы смягчить ее, проникнуть за линию ее обороны, потому что так и не сдался. Страстный роман, о котором никто не будет знать, – именно то, что им обоим нужно, хочет она признать это или нет.

Когда отец огласил ультиматум: бросить Кэт или потерять место в «Роулинг энерджи», особого выхода у Уилла не было. Кроме того, отец поклялся, что позаботится о том, чтобы Каталина не нашла другого места в Альме, если Уилл ее не оставит.

Ему нужно было защитить ее, пусть даже в то время она его ненавидела. И он сделал бы это еще раз. Но не хотел рассказывать ей о том, что случилось. Не хотел, чтобы она чувствовала себя виноватой или жалела его.

Его тихий, почти беззащитный вопрос все еще тяжело висел в пространстве между ними, пока он ждал ее ответа. Она не вышибла его из квартиры, так что это уже некоторый прогресс.

– Ты можешь получить любую женщину, какую пожелаешь, – заметила Каталина, теребя подол платья и не глядя на Уилла. – Ты сам бросил меня, назвав ошибкой.

Он будет жалеть об этих словах до самой смерти. Сознание того, что он заставил Кэт чувствовать себя ничтожеством, не стоившим внимания, тяжким грузом лежало на душе. Но как только чертовы слова слетели с губ, вернуть их было невозможно. Все, что он ни скажет после этого, будет звучать фальшиво… Он сказал ей обидные слова, чтобы отпугнуть. В то время он хотел, чтобы она держалась подальше, потому что не мог позволить себе открыть ей сердце, тем более что у отца была очень тяжелая рука.

Уилл был вне себя, когда Кэт начала встречаться с другим мужчиной. Но чего он ожидал? Воображал, что прекрасная, живая, трепетная женщина будет сидеть дома и страдать от одиночества?

Очевидно, она приняла разрыв лучше, чем он. И не извращение ли это, когда он желал, чтобы она сильнее огорчилась? Он хотел, чтобы она была счастлива… но только с ним.

– Я не могу получить любую, – возразил он. – Ты по-прежнему меня избегаешь.

Она подняла темные глаза, обрамленные еще более темными ресницами. Каждый раз, когда она смотрела на него, Уилл ощущал удар в солнечное сплетение. Похоть. Это должна быть похоть, потому что больше он не брал в расчет ничего иного. Они были врозь слишком долго, чтобы родилась какая-то другая эмоция. Теперь они разные люди, и он хотел снова узнать ее, доказать, что он стал иным. Она заслуживала всего, что он может ей дать.

Уилл поднялся. Он не мог оставаться здесь, потому что чем дольше был рядом с ней, тем сильнее хотел. Кэт будет серьезным противником, и он слишком хорошо знал, что для того, чтобы победить, необходимы терпение и возможность выждать. Разве у него не ушло четыре года на то, чтобы взять верх над отцом? И процесс все еще не закончен.

– Куда ты идешь? – спросила она.

– Хочешь, чтобы я остался?

Он шагнул вперед, к креслу, в котором она сидела.

– Но если я останусь, захочу большего, чем просто разговора.

– Пришел только для того, чтобы посмотреть, где я живу? Напомнить себе о том, какие различия между нами? Как я всего лишь…

Уилл зажал ей рот и, наклонившись, схватился за подлокотник. И оказался так близко, что видел черные круги вокруг ее глаз.

– Я уже сказал: мне все равно, кто ты. Я знаю, чего хочу, что мне нужно. И это ты.

Их взгляды скрестились. Он медленно отнял руку и провел кончиками пальцев по тонкой линии загара у нее на шее.

– Кожа покраснела, – пробормотал он, наблюдая, как она дрожит под его прикосновениями. – Я так давно не видел тебя в обычной одежде. Тебе нужно лучше заботиться о коже.

Кэт поспешно схватила его за руку:

– Не делай этого, Уилл. Здесь тебе нечего искать, а мне нечего тебе дать. Даже если отдам тебе свое тело, пожалею об этом. Потому что больше ничего от тебя не получу. А я заслуживаю большего. И вижу это сейчас. Я не откажусь от своих целей только потому, что между нами удивительная химия.

Ее умоляющий голос заставил его отстраниться. Она хотела его. Он укротил ее настолько, что она готова это признать.

О каких целях она говорит? Он хотел знать, каковы ее планы, потому что не мог позволить им осуществиться. Он слишком долго ждал второго шанса, чтобы наконец получить ее, показать отцу, кто здесь главный. Вот его главная цель!

– Я не сдамся, Кэт. – Уилл выпрямился. – У тебя свои цели, у меня свои.

Повернувшись, он направился к двери, но оглянулся и кивком показал на сверток на столе:

– Тебе не понравились цветы. Может, это для тебя более практично.

Прежде чем она успела что-то сказать, он вышел, хотя ничего труднее в жизни ему не приходилось делать. Он знал, что, если задержится, Кэт сдастся на его ласки, но хотел, чтобы она сама пришла к нему. Хотел, чтобы она не колебалась. Чтобы сгорала от желания.

Кэт образумится. У них совместное прошлое, и физическая связь между ними не позволит ей игнорировать желания своего тела. А пока она решится прийти к нему, Уиллу есть чем заняться.

И начнет он с того, что сбросит еще одну бомбу на отца. Связанную с инвестициями и преданностью дружбе.

Будь проклят этот человек!

Каталина едва сдерживалась, чтобы не явиться в офис «Роулинг энерджи» и швырнуть Уиллу в лицо его подарок.

Но она пользовалась этой штукой весь уик-энд. Теперь снова вернулась на Плайя-дель-Онда, чтобы убирать дом ее отца. Все по-старому, только день другой.

Тот факт, что Уилл принес ей набор для шитья, очень красивый и дорогой, вызывал у нее улыбку. Она не хотела улыбаться, думая о его выходках. Хотела быть ворчливой и ненавидеть их. От цветов очень легко избавиться, но что-то личное, вроде швейного набора, было труднее игнорировать.

Уилл понятия не имел о ее любви к шитью и просто купил ей набор, из-за порванной вчера рубашки. Хотя он не знал о ее истинной страсти, нашел время, чтобы отыскать вещь, которая точно привлечет ее внимание… словно последнее время она была настроена на его волну.

Каталина просунула стержень занавески для ванной через кольца и надела на крючки. Она давно откладывала стирку занавесок: слишком была занята своими мыслями.

Почему после всех этих лет Уиллу пришло в голову вновь пробудить эти чувства? Почему он должен быть так дерзок, так силен, заставляет осознать те чувства, которые так и не исчезли до конца?

Сотовый в ее кармане завибрировал. Вытащив телефон, она увидела на экране имя Патрика. Каталина не боялась босса, но терпеть не могла, когда он звонил. Либо она сделала что-то не так, либо он собирается дать ей новое задание. Он был куда более требовательным, чем Джеймс. Правда, Джеймс путешествовал по всему миру с футбольной командой и редко бывал дома. Но даже если и бывал, всегда уважительно обращался с Каталиной.

Патрик вел себя так, словно грязь на его туфле имела куда большее значение, чем она.

Но она нуждалась в каждом десятицентовике, который могла сэкономить, чтобы в один прекрасный день, закончив все свои модели, уехать навсегда. У нее было неплохое жалованье для горничной, но кто знает, сколько денег понадобится, чтобы начать все заново в чужой стране и продержаться, пока ей не представится шанс.