Долго сидеть она не будет. Выйдет на свою работу, ведь гордая, не будет сидеть на шее у мужика, и тогда они встретятся. Только в этот раз он больше не будет ждать. Нет. Он отплатит ей той же монетой, как она поступила с ним, разорвав на части его сердце. Так и он… вырежет его. Обязательно. Куда этой сучке до него? Александр всегда тщательно обдумывает возможные ходы и сделает все, что нужно. Ведь Лутриков стратег, лучший боец, его нужно слушаться.

Не обращая внимания на руки, разбитые костяшки, он направился на балкон. Курить. Старая сучка запретила курить в ее чистой квартире, но ему было плевать. Бросит денег, она сама носить будет ему сигареты. Усмехнувшись, мужчина достал из пачки сигарету, лежащую на подоконнике, и закурил, не отрывая своего взгляда с девятого этажа, отмечая тусклый свет в кухне Дорвонцева, шедшего из коридора. Он знал, что они там. Знал, потому как следил. И даже догадывался, что сейчас этот поганый следователь трахает его жену. Эту проститутку…

Пусть радуются. Недолго осталось. Он подождет. Лутриков умеет ждать. А потом они будут захлебываться своей кровью у его ног.

Глава 13

Спустя неделю

г. Санкт-Петербург



Наталья



Шла очень медленно, с волнением подходя к зданию загса, чтобы отдать квитанцию на оплату и потом получить свидетельство о расторжении брака. Я вновь здесь… но теперь со мной Толик, а с ним ничего не страшно. Была напряжена, и хотелось убежать, но держала себя, стараясь не паниковать. На крыльце застопорилась, не в силах заставить себя сделать шаг. Стояла, пока Дорвонцев ласково не провел по спине и открыл дверь, приглашая жестом внутрь.

Сжимала клочок бумаги и брела к нужному кабинету, постоянно успокаивая себя, что в этот раз все будет по-другому.

Оказавшись напротив нужной двери, где выдавали свидетельства о расторжении брака и о смерти, постучала и, услышав приглашение входить, так и сделала. За компьютером сидела вежливая девушка. Высокая длинноногая брюнетка с короткой прической. Увидев меня, она улыбнулась и поинтересовалась:

– Отплатили?

– Да, – поспешно заверила, протянув квитанцию, чувствуя себя неудобно, ведь была сейчас одна, Толик стоял за дверью.

– Тогда пишите заявление, а потом… можете погулять минут двадцать.

– Хорошо, – прошептала и осторожно села за стол, начиная заполнять форму. Руки дрожали, но я писала, и уже когда ставила дату и свою подпись, позволила себе расслабиться и улыбнуться. Вот и все… Столько счастья!

Приятная женщина посмотрела на меня, а потом на коллегу за соседним столом напротив открытого окна, которая усердно что-то печатала, не обращая ни на кого внимания, и покачала головой. Возможно, порицают мои счастливые эмоции? Пусть думают, что хотят, для меня это неважно, ведь я счастлива. Испытывала настоящую радость с огромной буквы. Еще немного и я буду СВОБОДНА. Внимательно все прочитав, я подала ей бланк.

Женщина кивнула и с искусственной улыбкой проговорила:

– Теперь примерно пятнадцать-двадцать минут, и я вас приглашу за свидетельством.

Улыбку не могла скрыть. Поспешно ретировалась, удивляясь, как еще не воскликнула: «Наконец-то! Поторопитесь!». Только вышла и сразу же встретилась с напряженным взглядом мужчины, стоявшего у двери.

Дорвонцев, сделал шаг ко мне и спросил:

– Все нормально?

Секунду изучала его: такой красивый, высокий, прекрасно сложен… и МОЙ, пусть на время. Этот замечательный, отзывчивый, невероятно упрямый мужчина дал шанс на то, на что уже не осмелилась, предпочитая прятаться где-нибудь в глуши, лишь бы только не видеться с Александром. А сейчас я здесь и жду своего свидетельства.

Сделала шаг к нему, улыбаясь и кивая.

– Сколько ждать?

– Пятнадцать минут.

– Отлично, тогда, может, в кафе? Приглядел поблизости.

– Нет, я не смогу ничего в себя запихнуть, – проговорила, тут же слыша:

– Тогда присядь. Успокоишься.

Ничего не ответила, а он обнял и повел по коридору в зал, где на стенах были огромные зеркала, а на потолке висела громадная люстра в несколько ярусов с хрустальными сосульками. Присев на кожаный диванчик, прижалась к Толику, слыша быстрый стук его сердца.

Мы сегодня прилетели сюда, чтобы уже к обеду решить важный вопрос. Толик взял выходной по семейным обстоятельствам, как он мне заявил. Притом мужчина сам предложил, у меня такой мысли не возникало.

Эта неделя прошла тихо и спокойно без Лутрикова, но я все равно переживала, зная, что он не может по-другому. Больной человек.

– А где твоя бабушка живет? – вдруг спросил он, поглаживая сильной рукой по спине, по волосам.

– В маленькой деревушке… – прошептала, желая поделиться: – В чудесном селении, где так тихо… и спокойно, что хочется молчать, позволяя себе лишь слушать пение птиц, шорох травы, запах выпечки родной женщины. Когда я там, то словно возвращаюсь в то время, когда была маленькой. Так хорошо, невероятно тепло и радостно. Там удивительные места: чудесное озеро, милые сердцу березы… бескрайние поля. Дед у меня был комбайнером, закинет меня в лесной околок по грибы да ягоды, а сам работать. Как хвостик бегала за дедом и бабой, чувствуя себя счастливой. Потом бабушка осталась одна… Она у меня волшебная: родная и самая ласковая.

– Нужно навестить добрую старушку, – с восторгом проговорил Дорвонцев.

– Евгения Родионовна – женщина строгих правил, к ней только с мужем, что я никогда не захочу, – устало произнесла, честно высказывая мысли. Действительно, этот брак хоть бы расторгнуть и забыть как страшный сон, не то что думать о другом.

Мужчина замолчал, и пусть я чувствовала напряжение его тела, но больше ничего не говорила, чтобы не развивать ненужную тему. Зачем? Ни к чему…

Ровно через пятнадцать минут мы уже стояли у двери. Не успели подойти, как к нам вышла женщина, и, отметив, что я не одна, понимающе улыбнулась, вежливо предложив:

– Проходите.

После моей подписи в журнале на получение свидетельства, мне вручили самый желанный документ на свете. Я так диплом не хотела, как эту бумажку. Сказав «огромное спасибо», я спрятала важный документ в папку и вышла, сдерживая себя от порыва, чтобы выбежать.

Толик как раз разговаривал с кем-то по телефону, увидев мое довольное лицо, он улыбнулся и выдал в трубку: «Ну давайте… не скучайте. Береги жену.

Не успел убрать сотовый, как прижал к своей мощной груди и спросил:

– Так что, я могу наконец-то поцеловать красивую и свободную женщину?

– Можешь, – довольно ответила, тут же чувствуя его губы на своих. Такие нежные, в то же время настойчивые, покоряющее медленно, но сильно, давая ощутить всю прелесть сладостных соприкосновений.

– Невероятно вкусно, – выдал Дорвонцев и тут же ворвался языком в рот, сладко бесчинствуя, даруя настоящее удовольствие, отчего прижималась к нему сильнее, желая полностью раствориться в этом мужчине.

Толик оторвался от губ, с нежностью смотря на меня, а потом с ухмылкой предложил:

– Наташ, один раз предлагаю, потом уже не смогу. Значит, сейчас идем в ресторан, а потом в гостиницу, откуда не выходим все выходные, пока не нужно будет собираться на самолет.

Счастливо засмеялась, и проговорила:

– Согласна, если все так категорично! А то… потом ведь не дождешься еды!

Он прижал к себе, не оставляя расстояния между нами, и в лицо ворчливо уточнил:

– Значит, я вот такой безжалостный по отношению к самой желанной женщине на свете?

Прикусила губу и поспешно добавила:

– Нет! Ты невероятный и добрый мужчина, потому что один раз все же предлагаешь перекусить…

Рассмеялись и пошли из здания, не обращая внимания ни на кого, счастливые в своем маленьком, но таком значимом счастье.

В уютном ресторанчике я задумчиво смотрела на мужчину, с которым мне было невероятно хорошо. Улыбалась, иногда не слушая, сосредотачиваясь только на нем. Обед из морепродуктов был восхитителен. Светлый, выполненный в белых и бежевых тонах зал, где мы сидели, удивлял изяществом, романтизмом и невероятной аурой, пусть даже было светло. Просто я была так счастлива, что хотелось летать.

Дожидались десерта, который долго выбирали, смеясь над названиями, когда я вдруг сказала:

– Хочу в гостиницу… сейчас.

Не знаю, о чем мне говорил мужчина до моей фразы, но тут же изменился в лице. Не теряя времени на ненужные вопросы и уточнения, он подозвал официанта и, расплатившись, повел за собой. Анатолий, что удивительно, совсем не улыбался, когда еще пару минут назад рассказывал веселую историю про рыбалку с родителями. Был сосредоточен и напряжен, сдерживая себя от эмоций.

В такси он ко мне не прикасался, смотрел на дорогу. Но стоило только войти в номер-люкс, что он снял для нас, то я сразу же оказалась прижата к двери.

– Надеюсь, спать не собралась? – выдохнул он мне в лицо и накинулся на губы, жадно поглощая, как будто не прикасался ко мне много дней, а ведь такого у нас еще не бывало. Толик невероятный любовник, увлекающий в страстную игру за несколько сладких мгновений, и у меня никогда не возникало мысли быть против.

Поцелуй поражал дикостью, свирепостью, вызывая восторг. В эту секунду хотелось быть львицей, соответствовать темпераментному льву.

Стоило только оторваться друг от друга, то я как можно резче попросила:

– Не шевелись!

Мужчина с недовольством посмотрел на меня, считая слова неприемлемыми, но когда мои руки ловко принялись за его ремень, рассчитывая расстегнуть, выдохнул:

– Наташа…

Я лишь улыбнулась, опуская брюки, с удовольствием отмечая, как он стянул с себя мужскую сорочку, откинув в сторону, показывая мощную мускулатуру. Провела рукой несколько раз вверх и вниз, а потом прижалась губами к его идеальному животу, ощущая, как он напрягся.