– Если хочешь, можно приготовить горячие бутерброды. Примерно 15-20 минут по времени. Уверена, тебе понравится.

– Да? Горячие?! Это как? – поинтересовалась девушка, застыв с банкой кофе в руках.

– Это батон, колбаса, помидор, майонез и сыр. А потом в духовку на 180 градусов до золотистой корочки.

– И вкусно?

– Очень, – заявила, еще не зная никого, кому бы не понравилось.

– Тогда давай я все сделаю, а ты проконтролируешь, раз не хочешь лежать. Между прочим, напомню, врач рекомендовал, чтобы отдыхала, в течение пары дней прикладывала грелку со льдом, обернутую в полотенце, на поврежденное место, чтобы снять отечность и опухоль; также советовал время от времени перебинтовывать конечность эластичным бинтом, чтобы лишний раз не шевелить ногой; ну и пользоваться гелями, кремами и мазями на основе хондроитина, глюкозамина и акульего хряща, которые он выписал, а мы благополучно приобрели. А также можно делать компрессы.

Хлопнула ресницами, моментально выкидывая из головы половину всего, что она сказала, и уточнила:

– Записала или выучила?

– Я повторяю про себя и помню наизусть.

– В школе была отличницей?! – уверенно заявила, на что она пожала плечами и скромно выдала:

– Всегда и везде.

Засмеялась, поражаясь таким людям. У меня особых талантов никогда не было. Я обычно на приеме врача запоминаю самое важное, стараясь не забивать голову ненужными названиями и определениями.

– Ну я же как лучше хотела, чтобы ты не забыла ничего и отдыхала, – смущаясь, проговорила Милана, убирая пакет в ящик.

– Думаю, я успею еще належаться. Так что не беспокойся, – проговорила, забирая колбасу, с улыбкой добавляя: – Буду признательна, если подашь разделочную доску и нож.

Подруга кивнула и, быстро шагнув к красному ящику, достала нужное, вручив мне, тут же уточняя:

– Тогда я тру сыр. Верно?

– Верно.

Через десять минут, когда духовка нагрелась, Смирнова ставила противень с бутербродами внутрь, со вздохом выдавая:

– Я немного сглупила. Черного чая не купила, только зеленый и кофе.

– А тебе разве можно кофе? – осведомилась, считая, что беременным не рекомендуется.

– Думаю можно, но я люблю зеленый чай, хотя мои подруги все кривятся, считая его невкусным.

– Я тоже… не особо увлекаюсь зеленым. Лучше кофе, – с улыбкой попросила.

– Вот и отлично! Тогда сейчас быстро организую, – заявила она, незамедлительно поднявшись, начиная порхать у кухонного гарнитура, напевая мелодию.

Удивлялась, как она с таким животиком могла так быстро передвигаться. Сколько видела беременных женщин, мне казалось, что они еле ходят, как большие медведицы, а тут носится как егоза.

– Тебе не тяжело ходить? – вдруг спросила, сама от себя не ожидая.

– Мне?! – уточнила она, а потом положила руку на живот и продолжила: – Сейчас нет. Хотя бывает, что малыш ляжет не так, и все, хоть плачь, не могу сдвинуться с места, словно меня парализовало, а сейчас все отлично.

Наш разговор прервал разрывающий звонок в дверь. Мы переглянулись, а потом Мила окаменела, пока не услышала мощные удары кулаком в дверь.

– Это мой, – скромно сказала она, и вновь услышав громкий стук, выдала мнение: – И он в ужасном настроении.

Испугалась ее слов, не зная, что ожидать от злющего Смирнова. Пока приходила в себя, подруга уже стартанула в коридор, а я за ней, держась за стену, чтобы не упасть, желая объяснить, что это я виновата, а Милана ни при чем. Кто его знает этого Айсберга?!

Вышла в тот момент, когда Мила открыла дверь. Была поражена следующей картиной. Айсберг вошел в помещение, мгновенно оценивая ситуацию, и в следующую секунду собственнически дернул жену на себя, отчего она зарылась лицом в его грудь, поцеловал в волосы, недовольно выдав:

– Смирнова, я тебя прикую дома к кровати, и теперь… забудь про прогулки без меня!

– Если только с тобой и еды побольше… даже на прогулке, – пробубнила она ему в одежду, на что мужчина поднял ее лицо сильной рукой и, наклонившись, страстно поцеловал, отчего стало неудобно.

Улыбаясь, отвернулась и поплелась в кухню, слыша характерные звуки, а потом шептания Милы и четкие вопросы Айсберга. Знала, что мужчина спрашивает обо всем, что случилось, предполагая, что еще немного и будет разговор со мной. Наверное… А может и нет.

Пахло уже изумительно, поэтому села на стул, поглядывая на духовой шкаф. Через пять минут в кухню вошла счастливая Милана. Посмотрела за ее спину, но никого не было. Увидев мой немой вопрос, женщина проговорила:

– Андрей пошел курить. Нас закрыл. Скоро придет. Как раз поест, – весело заметила она, тут же добавляя: – Как пахнет!

– Еще немного нужно подождать.

– Отлично! – заявила она, весело предлагая: – Ты садись, остальное я сделаю сама. Все же, как замечательно, что мы так много приготовили, перекусить точно хватит! Кстати, хотела спросить про рецепт мантов…

И я рассказала… не только о них.

За рецептами время прошло очень быстро, хотя в какой-то момент словила себя на мысли, что она меня отвлекает. Наши горячие бутерброды уж как десять минут были готовы, но Айсберга так и не было, что заставляло задуматься.

Вдруг раздался звук ключа в замке, и дверь открылась. Ни слова, ни шума. С Миланой смотрели друг на друга, ожидая ее мужа. Я сидела в напряжении.

Раздались четкие шаги. Андрей вошел в кухню и, быстро оказавшись рядом с женой, поставил два белых пакета на стол, выдавая:

– Заказал еду с ресторана на четверых.

– Четверых? – уточнила, тут же слыша позади себя:

– Да, милая, на четверых. Пообедаем, успокоимся, а потом поедем домой…

Повернулась и увидела Толика у арки двери, такого агрессивного, тяжело дышащего, похожего на свирепого льва. Когда мужчина увидел мое лицо, почернел взглядом. Быстро приблизился и осторожно провел по щеке, спрашивая меня:

– В больнице была? Если нет, вызову сюда.

– Была, – поспешно проговорила, чувствуя себя… нужной.

Смотрела на Толика и видела, как он сдерживал рвущиеся из груди гневные вопросы, продолжая стоять, вцепившись в меня, пока не услышал Айсберга:

– Не пугай. Ей досталось. Пообедаем, а потом уже решать нужно…

Дорвонцев продолжал стоять надо мной, а я сидела на стуле, не зная, как быть и чего ждать. Мужчина ласково провел пальцами по губам, разбитым и опухшим, чуть касаясь, и громко отчеканил:

– Обещаю, такого больше не повториться. Я не допущу. И еще… ты живешь у меня.

Даже не успела понять смысл последних слов, как он повернулся к Милане и проговорил:

– Привет самой очаровательной будущей маме. Подскажи, где ванная?

– Привет. Прямо и налево, – с улыбкой сказала она, положив руки на плечи мужа, севшего за стол и пронзительно уставившегося на Дорвонцева.

– Отлично, но если не возражаешь, то я здесь, – спокойно выдал мужчина и направился к раковине, внимательно отмечая на пути все, на что кидал взор, контролируя, особенно меня, предполагая, что могу убежать.

Обедали в полной тишине. Я совсем ничего не могла проглотить, да и не хотелось. Рот было больно открывать, и нога невероятно сильно напоминала о себе. Нужно будет болеутоляющее выпить.

Мужчины хорошо поужинали, изредка перекидываясь несколькими фразами. Не сравнить с тем вечером, когда все было хорошо, сейчас чувствовалась напряженная обстановка. Выпив крепкого кофе, Толик поднялся и проговорил:

– Спасибо за вкусный обед! Мы поехали.

Насколько могла, улыбнулась Милане, стараясь не показывать, что сейчас на пределе, понимая, что меня ожидает серьезный разговор. А как по-другому, когда вся побитая? И еще случайно втянула Милану, а, значит, и Айсберга. Удивительно, что Смирнов не прибил меня сразу после того, когда увидел, что с женой все нормально. Девушка улыбнулась мне в ответ, и, резко подскочив, предложила:

– Может, домой что возьмете? А то ведь теперь ты и приготовить не сможешь. Стоять-то трудно.

Чуть не простонала от этих слов, впрочем, как и она, понимая, что сказала лишнее, если судить по реакциям мужчин. Айсберг недовольно нахмурился, посматривая на меня, а потом на Анатолия. Сам же Дорвонцев напрягся, скрипнул зубами и молниеносно повернулся ко мне. Глянул на ногу, которую я прятала за ножками стула, и приказал:

– Покажи.

Вытянула искалеченную конечность, отмечая, что мужчина присел на корточки, а потом чувствуя его руку на коже, нежные прикосновения, отчего стало не по себе.

– Что сказал врач? – резко спросил он, поднимаясь в полный рост. А рост у него приличный, примерно, метр девяносто. Я рядом с ним смотрюсь невероятно маленькой.

Замечая, что Мила уже было собралась рассказывать про все, что услышала от врача, желая выдать тем же текстом, что и мне, поспешно добавила:

– Через недельку пройдет. Вывих лодыжки.

Мужчина тяжело вздохнул и, посмотрев на Айсберга, с прищуром поглядывающего на меня, что стало не по себе, протянул ему руку и проговорил:

– Спасибо, друг. Сочтемся.

– Давай. Если что, ты знаешь, где меня найти, – серьезным тоном выдал мужчина, давая понять, что поможет, чем сможет.

– Знаю, – выдал Анатолий, и лениво улыбнувшись Милане, приветливо проговорил: – Красавице и малышу не болеть. Надеюсь при следующей встречи увидеть еще маленького парнишку в пеленках, а не здорового богатыря под мой рост.

Будущие родители счастливо улыбнулись, советуя, чаще приезжать в гости, намекая, что это Дорвонцев вечно занят и поэтому виноват именно он.

Пока они прощались, поняла, что боюсь куда-то ехать, особенно нашего предстоящего разговора, но знала, что должна. Когда сильные руки мужчины потянули меня вверх, помогая встать, а потом и вовсе подхватили на руки, охнула, тут же шепча: