Прошла к окну с нежнейшей тюлевой ткани и, повернувшись к Дорвонцеву, проговорила:

– Думаю, можно ставить салаты.

Мужчина молчал, а потом кивнул и направился к холодильнику, куда я ранее поставила три салата. Я же решила взять три из шести подносов с тарталетками со стойки и отнести на стол. Красиво поставила два, отодвигая все от центра, оставляя место под горячее блюдо, как вдруг почувствовала сильные руки на своей талии. Мгновенно оцепенела, не в силах двигаться, ощущая, как захват усиливается. Мужчина подтянул к себе, давая почувствовать себя, и хрипло проговорил в волосы:

– Думаешь, сможем убедить их, если ты так напряжена?

Сглотнула, не представляя, как можно по-другому, когда тебя ТАК обнимает ТАКОЙ мужчина, поэтому тихо выдохнула:

– Я стараюсь…

– Хочешь, помогу тебе снять напряжение?

Знала, что его предложение с подвохом, но была так скована, что выдохнула:

– Хочу.

Мужчина перевел руки на талию, сжал, и в следующую секунду расслабив, повернул к себе лицом, потянув, отчего почти влетела в него, выдавая слова:

– Ты не представляешь, как я хочу…

Только попыталась осознать услышанную фразу, как мягкие теплые губы накрыли мои, даруя волшебное удовольствие. Его язык вошел в рот, как только открыла его для вздоха и дальше растворилась в ощущениях.

Столько нежности, сладости, тепла… Мужчина успокаивал, что потерялась, забывая, зачем мы тут находимся.

Ласка была столь бархатистой, чувствительной, что как только расслабилась, мужчина провел по телу, сильнее притягивая к своему возбужденному телу, и со всей страстью накинулся на мои губы, как голодный зверь, погружая меня в сладостный невероятный ураган удовольствия.

Вцепилась в его плечи, тяжело дыша, мгновенно всхлипывая, когда он обрушился губами на шею, плавно спускаясь ниже к плечу, покрывая поцелуями, отчего кожа покрылась мурашками, а внизу живота появилась тяжесть, призывающая почувствовать этого мужчину в себе.

Его руки на моих бедрах обжигали кожу. Мужчина плавно вел их под платье, через мгновение собственнически сжимая ягодицы своими руками.

Была так расслаблена, что не могла противиться, потому что не хотелось. Я по-настоящему наслаждалась невероятными ласками.

Громкий пронзительный звонок разрушил тишину дома. Вздрогнула и посмотрела на мужчину, ненасытно глядящего на меня темно-зелеными глазами. Он еще раз провел по ягодицам, ласково и нежно, и, поправив платье, взял за руку, с улыбкой сообщая:

– Гости.

Не могла говорить, только кивнула и последовала за ним, поражаясь, как могла дойти до того, что поцелуи мужчины сводят с ума, не вызывая страха, желания скрыться, а также предчувствия ужаса.

Шла за ним, чувствуя, как горят щеки. Стоило Анатолию отрыть дверь, как увидела высокого красивого мужчину спортивного телосложения с черными, как смоль волосами, даже на расстоянии поражающего своей животной, хищной харизмой. Рядом с ним стояла красивая блондинка в светлом длинном платье. Заострив внимание на огромном животике, выпирающим огурцом, предположила, что ей скоро рожать. Она счастливо улыбнулась нам и воскликнула:

– Всем привет!

– Привет! – одновременно выдали с Дорвонцевым, правда, моего голоса совсем не было слышно.

Айсберг кивнул Анатолию, и посмотрел на меня, внимательно, пронзительно сканируя с головы до ног, отчего почувствовала неудобство и чуть прижалась к Толику, который моментально обнял за талию, и довольно проговорил:

– Что стоим?! Проходите! – выдал, а когда уже гости вошли, гордо заявил: – Позвольте представить, моя красавица – Наташа. А это… Андрей и Милана Смирновы. Мои друзья.

– Очень приятно, – с улыбкой проговорила Милана, снимая босоножки на сплошной подошве.

– Добрый вечер, – сказал Айсберг, уже закрыв дверь, быстро скидывая черные туфли. Мужчины поздоровались за руку, а девушка обняла меня и прошептала:

– А где ванная комната?

– Прямо и направо, – заговорщически проговорила, заряжаясь ее отличным настроением.

– Мила, будь как дома, – проговорил Анатолий и шикарно улыбнулся, на что девушка смутилась, чуть наклонив голову в левую сторону, и направилась к заветной комнате. Айсберг нахмурился, наблюдая за общением жены и друга, и лениво выдал:

– У нее дом там, где я, и еще, где можно ежегодно устраивать ремонт, заполняя кладовки всяким ненужным хламом.

– Я все слышу, – весело воскликнула девушка, закрывая дверь с той стороны.

– Конечно, малышка, это я лишний раз напомнил тебе, какой я замечательный.

Послышался звонкий смех из ванной комнаты. Мужчины улыбнулись, и Толик между прочим предложил:

– Можем пройти в зал. Или сразу за стол? Все готово.

– Сразу за стол, – с ухмылкой согласился Айсберг, кивая на дверь и добавляя: – Мы как вышли из лифта, моей почудился запах мантов, так что нужно кормить ее и сына, чтобы ей ночью не вздумалось их лепить и варить. Она может, а я потом на работу с красными глазами.

– Не придется, – успокоил Дорвонцев, рукой показывая на коридор, предлагая идти в кухню. – Это у нас манты. Наташа приготовила столько всего вкусного, что не терпится попробовать. Пока никого не было, еле удержался, чтобы не съесть с тарелочки тарталетку.

Смутилась, не зная, как реагировать на похвалу из его уст. Так-то я избалована комплиментами посетителей, но от него слышать такие слова – невероятно приятно. Главное, чтобы действительно понравилось.

– Странно, что удержался… – весело заметил Смирнов, а потом посмотрел на меня, и тут же перевел взгляд на дверь ванной. – Моя потерялась…

Не могла сдержать улыбку, наблюдая, как этот красивый, но немного грозный мужчина так трепетно относится к жене и ее пожеланиям, хотя в его голосе чувствовались нотки возмущения, но они скорее не расстраивали его, а радовали.

– Так, мне руки помыть тоже нужно… – вдруг проговорил Смирнов, посматривая на ванную.

– Ну нет, в кухню давай, а то жди вас потом… полчаса, – намекнул Дорвонцев, стараясь выглядеть серьезным, что отлично получалось, если бы ни довольный оскал.

Айсберг только усмехнулся и пошел в кухню, отлично зная дорогу. Почувствовала жаркий взгляд и повернулась к мужчине, чувствуя, что что-то в нем появилось новое, невероятно притягательное, но в то же время настораживающее, что хотелось сорваться прочь…

Сглотнула и тихо произнесла:

– Идем?

Он поднял руку и провел по моим губам, обводя контур, жадно смотря на них, отчего сердце застучало в бешеном танце. Чувствуя себя птичкой в клетке, моментально повернула голову в сторону, а потом пошла вперед, чувствуя спиной прожигающий, жаркий взгляд.

Либо я сегодня чересчур взволнованная, либо Анатолий перешел для себя грань, решив в одностороннем порядке наши отношения перестроить на другую волну. Но как, когда я… когда моя жизнь ад?! Это невозможно. Да и зачем ему, чтобы потом жалеть, что связался с проблемной женщиной, у которой проблем выше крыши?! Нет. Не нужно ни ему, ни мне…

Оказавшись в кухне, принялась выкладывать манты в большую тарелку, а мужчины уже сидели за столом, обсуждая знакомых.

В кухню вошла Милана и сразу же подошла ко мне, спрашивая, чем помочь. Решили сразу каждому несколько штук положить на тарелочку, и оставить в общем подносе, чтобы не бегать. Через пять минут мы уже сидели за столом, ужиная и весело общаясь. Удивительно, но сейчас Толик казался другим: веселым, беззаботным, пока не дотрагивался до меня, нежно целуя в волосы, ласково поглаживая по руке. В этот момент не знала, как себя вести, теряясь, и потом он на немного отпускал, давая передышку.

Была напряжена, чувствуя, что за вечер его объятий и прикосновений, и поцелуя до гостей, возбудилась, по-настоящему, сильно, как никогда, что требовалось остыть. Проклинала себя за слабость, не узнавая и не понимая своего поведения, но старалась не показывать плачевного состояния.

Удивлялась, что при всем этом Дорвонцев был совершенно спокоен, лишь сильнее сжимал, когда ловил удобный для него момент.

Наши гости показались мне невероятной парой. В отличие от Толика, Айсберг представлял собой невероятную смесь огня и холода, говорящий всегда то, что думает, не заботясь о чувствах других, без прикрас, как есть. Но с женой он молчал, особенно если Милана начинала отчаянно что-то доказывать, эмоционально выговаривая. В момент, когда речь зашла случайно про Лену Финсову, он повернулся к ней, выжидающе выслушивая, а потом схватил двумя пальцами за подбородок и страстно поцеловал, отчего я была в шоке. Толик лишь ухмыльнулся, и как ни в чем не бывало, предложил долить шампанского, но я даже половину бокала не смогла осилить, поэтому отказалась.

Когда парочка «вернулась» к нам, Милана ласково провела по щеке своего мужчины, и спокойно проговорила:

– Ладно, все приедут к нам…

Айсберг довольно хмыкнул и тут же обратился к Толику с вопросом, не хочет ли тот покурить. Дорвонцев согласился и мужчины вышли на лестничную площадку, а мы с Милой остались одни.

– Наташа, а ты здесь живешь? – вдруг спросила она, выбирая на подносе лакомство.

– Снимаю, – проговорила, наблюдая, с каким удовольствие девушка принялась за тарталетки с креветками и сыром. – Ммм… как вкусно! – с наслаждением воскликнула она.

– Спасибо, – сказала, радуясь, что здесь ей понравилось.

– Снимаешь… – задумчиво повторила она. – А как квартира? Состояние?

– Ужасная квартира, – невесело заметила, не желая «украшать» словами это страшилище, которое сдают за огромные деньги, как мне сейчас казалось. Раньше я бы так не посчитала, но это было давно и неправда…

– Как я поняла, вы только встречаетесь с Толиком, но не живете вместе. Правильно?

– Да.

– Так вот, у меня здесь есть квартира, – начала Смирнова, но замечая мое непонимание, поспешно выдала: – Подожди с выводами. Понимаешь, у меня есть деньги, доставшиеся по наследству от матери, про которые муж не хочет слушать, но помогает грамотно вкладывать их. И поэтому у меня в Москве есть квартира. Маленькая, однокомнатная, но в центре. И вот… она пустует. Просто так стоит.