– О?

Если это прозвучало с сомнением, то у нее был хороший повод для этого. Коулби изогнул дугой бровь.

– Нет ли намека на сомнение в твоем "О"? Лорен пожала плечами, опустила голову и уставилась на кружку, в смятении отмечая, что ее нужно снова наполнить, и поставила ее на стол со стуком.

Коулби решил, что Лорен расстроена из-за того, что этой ночью он не пришел к ней в постель. Поставив кружку и подходя к Лорен, он самодовольно улыбался. Коулби был бы несказанно счастлив исправить свою оплошность.

Когда он стал приближаться к ней, Лорен и понятия не имела, что он замышляет, и издала слабый звук изумления, когда он одним быстрым движением поднял ее со стула. Коулби прижал Лорен к себе вплотную, извиняясь за то, что оставил ее одну этой ночью. Ее имя не сходило с его уст до тех пор, пока его рот не слился с ее ртом в поцелуе, от которого у них перехватило дыхание и появилась волнующая дрожь.

– А твой завтрак? – напомнила ему Лорен, но он пробормотал: «Позже» и отнес ее в спальню.

Это стало образом их жизни в течение следующих двух недель. Отсроченные или вовсе несостоявшиеся встречи. Полетевшие к чертям обеды. Извинения вместо объяснений.

И слишком много одиночества, подумала Лорен, и ее глаза неожиданно наполнились слезами. Она любила Коулби сильнее, чем можно было себе представить. Но она пришла к печальному выводу, что ей недостаточно только любить его. Причина была в нем.

От волнения у Лорен перехватило горло, когда она набрала номер телефона своих родителей. Ей ответила мать, и Лорен удалось произнести бодро свое предложение навестить родителей и пообедать с ними вместе. Коулби не удосужился сказать ей, когда она может его ожидать дома, а Лорен не могла даже подумать о том, чтобы провести еще один вечер в одиночестве.

– Конечно, приходи, дорогая, – сразу же сказала Лайна Шейлер, при этом ее голос был мягким и сердечным. – Грам приготовит твои любимые булочки с капустой.

– Прекрасно! Выезжаю немедленно, – сказала Лорен, засмеявшись, и повесила трубку. Ее нисколько не волновало, будет ли жареная печенка, к которой она питала полное отвращение. В этот момент она была доведена до отчаяния и нуждалась в том, чтобы семья избавила ее от того чувства неполноценности, которое охватило ее и держало своей смертельной хваткой.

Через пять минут Лорен уже была по дороге в Силвергейт, в дом ее детства, импозантный двухэтажный дом с верандой, окружавшей весь второй этаж, где у нее с сестрами были свои спальни.

Приблизительно через два часа, когда Лорен Пришла домой, она увидела машину Коулби на подъездной дорожке.

– Как символично, – пробормотала Лорен сердито. – Один вечер я решила провести вне дома, а он так рано пришел.

Она поставила машину в гараж и вошла в дом через кухню. Постояла, перевела дыхание и поспешила пройти в гостиную, ожидая увидеть на кушетке Коулби с газетой в руках. Но комната была зловеще пуста.

«Ах! – подумала она, улыбаясь. – Вероятно, он принимает душ». Бросив сумку на стул, она осторожно подкралась к спальне, намереваясь проскользнуть в ванную комнату и таким образом сделать ему сюрприз. Она могла бы даже решиться встать с ним вместе под душ, подумала Лорен, но неожиданно остановилась прямо в спальне.

Коулби!

Глаза Лорен расширились от ужаса, она уставилась на него, не в состоянии стронуться с места, хотя страстно желала броситься к нему. На Коулби не было рубашки, и сразу же под сосками и до диафрагмы грудь была забинтована.

– Эй, не надо так пугаться. – Его улыбка искривилась, а когда он протянул к Лорен руку, его черты лица исказились от боли. – Подойди ко мне, – прошептал он хрипло.

Издав едва слышный, бессмысленный крик, Лорен пересекла комнату и опустилась на колени на пол возле кровати.

– О, Коулби, – вскрикнула она, – что с тобой произошло?

Несмотря на ранение, он не утратил чувство юмора.

– Ты помнишь тех двух маленьких старушенций, ворующих корзины из магазина? – Он засмеялся и поморщился от боли. – Ну, они вернулись и опять терроризировали всю округу. А я, как идиот, снова взял их за бока, и смотри, что они со мной сделали.

Коулби застонал, и Лорен быстро подняла глаза и посмотрела ему в лицо. Ее это не забавляло. Она смотрела на него и видела, что он гримасничает от боли каждый раз, когда двигается или смеется.

– Что произошло?

– Обещаешь не смеяться?

– Ты полагаешь, что мне это доставляет удовольствие?

– В том, что со мной произошло, только моя собственная вина, – начал Коулби и рассказал ей, что преследовал двух воришек, которые варварски вели себя в одном из питомников растений.

Преступники оставили свою машину на скоростной автостраде и пустились бежать. Он побежал за ними. – В одно мгновение преодолев расстояние между нами, я был почти готов схватить их, но мои ноги запутались в лежащем там кабеле, и я скатился вниз по насыпи. – Он скорчил рожу от отвращения к самому себе. – Они сбежали, а я сломал пару ребер и растянул мышцы.

– Тебя могли бы убить, – сказала Лорен, рассерженная на Коулби за то, что он, казалось, не был расположен отнестись с должным вниманием к тому, что с ним произошло.

– Нет, – противился он, робко смеясь. – Если бы я приземлился на голову, то для такого безголового тупицы это не было бы травмой.

Лорен покачала головой, приходя в отчаяние от его слов. Она устало поднялась.

– Не хочешь что-нибудь поесть?

– Я уже ел. – Он схватил ее за руку своей нездоровой рукой, стараясь удержать и не дать ей уйти. – Я пытался дозвониться до тебя, детка, но тебя не было дома.

– Я обедала с родными. Коулби отвел взгляд о г Лорен.

– Я так и предполагал.

Обнаружив, что ей ничего не мешает уйти, Лорен пробормотала:

– Я собираюсь приготовить чай.

И она вышла из комнаты.

Лорен поспешила пройти на кухню, присела за стол и уронила лицо на сложенные руки. Хотя к ее глазам подступали слезы, она настолько оцепенела, что не могла плакать.

В последующие дни Лорен была чуть ли не благодарна тем вандалам, которых преследовал Коулби. Теперь он постоянно бывал дома, и это было прекрасным сновидением, и она хотела, чтобы этот сон не кончался никогда.

– Итак, любимая леди, что сегодня у нас на повестке дня?

Одетый в черные джинсы и голубую тенниску, в двери стоял Коулби. Он поглядывал сверху вниз на Лорен, сидящую за коммутатором.

– Мы приглашены обедать к Джин, – сказала она и подняла вверх руку, давая ему знак помолчать, пока она ответит по одной из служебных линий.

– Может быть. Джин не будет сильно возражать, если мы пропустим обед у них сегодня вечером? – спросил Коулби, когда она вновь обратила на него внимание.

Его мальчишеская улыбка была потрясающей. Лорен рискнула бы даже недовольством всей семьи, лишь бы провести одну ночь наедине с ним, особенно теперь, когда его ребра зажили.

– Если это означает, что всю ночь ты проведешь со мной, я рискну ее огорчить.

– Ты действительно не возражаешь?

– Что? – Она тихо засмеялась. – Чтобы ты был всю ночь моим? Конечно нет!

– Ну, плутовка, не боишься огорчить сестру и зятя?

– Конечно, я скорее готова отдать руку на отсечение, чем огорчить кого-либо из моей семьи, но когда речь идет о том, чтобы провести ночь с тобой…

Лорен улыбнулась.

Коулби подошел к ней, поднял ее со стула и поцеловал.

– Спасибо. Я чертовски долго ждал этого момента, когда смогу опять заняться с тобой любовью, и я не думаю, что смог бы высидеть на семейном обеде, когда голова забита лишь одной мыслью, как приятно мы могли бы провести это время, будь мы наедине. Лорен улыбнулась ему в ответ:

– У меня хорошая идея. Почему бы тебе не поехать куда-нибудь и не купить для нас пару бифштексов и все необходимое для салата, пока я не управлюсь здесь?

Улыбка Коулби была счастливой, очаровательной.

– Я даже куплю для нас бутылочку красного бургундского вина. – Целуя Лорен в губы, он вновь посадил ее на стул. – Я скоро вернусь.

Когда тем поздним вечером они готовили обед, Коулби сказал ей, что его выписывают на работу. Заметив, что Лорен не очень-то пришла в восторг от этого известия, он положил нож, которым резал помидоры, и обнял ее.

– В чем дело, дорогая? Ты боишься, что я опять попаду в переделку?

Она медленно покачала головой.

– Я думаю, что слишком привыкла все время быть с тобой, и мне не нравится, что этому приходит конец.

– Что ты имеешь в виду, говоря «конец»? – Он запрокинул ее лицо вверх, держа его двумя пальцами за подбородок, и всмотрелся ей в глаза. – Я твой душой и телом, полностью твой, Лорен. Разве тебе не известно это до сих пор?

Знала ли она об этом? У Лорен были все же сомнения, но она утвердительно кивнула ему в ответ.

Ей потребовалось слишком много времени, чтобы ответить. Взгляд Коулби блуждал по ее лицу, зондируя, пытаясь понять, какие мысли были скрыты за ее натянутой улыбкой, какие мысли придавали ее глазам затравленный взгляд.

– Что-нибудь еще тревожит тебя, Лорен? Скажи, что?

– Только то, что мне не нравится, что ты снова возвращаешься на работу. Ее голос дрогнул. Его голос был хриплым.

– Я тоже буду скучать без тебя. – Сильные руки Коулби привлекли ее к нему. – Я очень люблю тебя, Лорен, и мне нравится быть с тобой, – прошептал он ей в волосы. – Но я должен зарабатывав на жизнь, я должен работать. И мое единственное утешение, что я люблю свою работу.

Он выпустил ее медленно, неохотно, и вновь вернулся к приготовлению салата. С тяжестью на сердце Лорен отбила мясо, утрамбовала измельченный чеснок в надрезы и прямо-таки зашвырнула бифштексы в жаровню.

За обедом Коулби перехватил ее задумчивый взгляд. Она сидела так достаточно долго, и он понял, что ее что-то беспокоит, и решил, что она отчаянно пытается что-то скрыть от него.

Ребенок? Его рука замерла на полпути ко рту, и он впился проницательным взглядом в Лорен. Может быть, она беременна? Об этом ли она боялась ему рассказать? Он открыл было рол и сразу же закрыл ею. Они никогда не обсуждали необходимости завести ребенка, но теперь, когда он встретился вплотную г тем, что она могла бы родить ему ребенка, он и не знал, что сказать.