Предложенная Райдеру книга регистрации оказалась пухлым засаленным томом. Здесь можно было отыскать автографы практически всех известных и не очень известных политиков за последние сорок лет. Райдер почувствовал, как заинтригованная этим гроссбухом Мэри стряхнула остатки сна.

— Позже, — сказал он, — мистер Стейнли позволит тебе ее полистать. Они так гордятся этой книгой у себя в «Монархе».

— Еще бы нам не гордиться! — подхватил портье. Поправив очки на кончике носа, он глянул поверх стекол на посетителей:

— А я и думать не смел, что вы вспомните меня, мистер Маккей. Это ведь было так давно!

— Несколько лет назад, Док.

Док Стенли вовсе не был доктором и никогда даже близко не подходил к медицинскому колледжу, однако за годы работы в «Монархе» частенько был вынужден оказывать срочную медицинскую помощь постояльцам: то выдерет кому-то зуб, то перевяжет рану, то наложит шины на перелом. Кто-то из гостей в шутку назвал его доктором, но за сорок лет прозвище прилипло к портье на удивление прочно. Многие даже и имени-то его не знали. Док повернул к себе книгу, быстро пролистал страницы и ткнул пальцем в нужную строку:

— Три года и четыре месяца, — уточнил он. — Вот когда вы здесь были. В конце концов, не так уж и давно.

— Как видишь, у Дока Стейнли память получше моей, — обратился Райдер к Мэри. — Он помнит всех и вся, и если бы только гнался за богатством, то давно бы успел его заработать.

— Если бы мне пришло в голову шантажировать клиентов, — возразил портье, почесывая за ухом, — то они очень быстро бы отсюда разбежались. Да и потом, всем положено придерживаться принципов.

— Конечно. — И Райдер полез в карман. — Сколько будет стоить уверенность в том, что сенатор Стилвелл не найдет меня здесь, если пронюхает, что я в городе?

— Двадцать долларов.

Не обращая внимания на гневное восклицание Мэри, разведчик выложил все до цента.

— Комната номер триста, — провозгласил Док Стейнли, ловко принимая мзду и кивая в сторону лестницы:

— Ваш багаж доставят немедленно. — И он протянул ключи от комнаты. — Надеюсь, вам и… — портье замялся, переводя взгляд с одного на другого и обратно.

— Она — моя жена, — сухо отчеканил Райдер, ткнув пальцем в сторону книги:

— Мистер и миссис Маккей!

Док слегка порозовел, однако и не подумал извиняться перед Мэри за допущенную неловкость. Многие клиенты проводили в его заведение подружек, выдавая их за своих жен.

— Ну тогда я надеюсь, что вам с супругой понравится в нашем отеле!

Райдер поспешно подхватил Мэри под локоть и повлек подальше от портье, пока она не испробовала на нем свой острый язычок:

— Ты ведь не хочешь устраивать сцены по пустякам!

— Он принял меня за шлюху!

— Скорее он принял тебя за мою любовницу.

— Это вряд ли его извиняет!

— Здесь это не считается чем-то из ряда вон выходящим.

Не дождавшись ответа, он покосился на Мэри, которая пристально разглядывала свою левую руку, вертя ею и так и этак. Заметив, что на нее смотрят, она торопливо опустила руку вниз, но не потрудилась объяснить ни своих действий, ни своих мыслей. Поскольку в этот момент они уже добрались до площадки третьего этажа, Райдер не стал ни в чем разбираться. Он распахнул двери тесного номера, состоявшего из двух смежных комнат, и впихнул девушку внутрь.

— Почему бы тебе не прилечь? — предложил он. — Когда Док доставит вещи, я сам смогу о них позаботиться. А потом мне надо будет выйти, чтобы купить вашингтонские газеты и навести кое-какие справки.

Мэри озабоченно нахмурилась. Перспектива отдохнуть выглядела очень заманчиво, однако ее не устраивал план Райдера.

— Не лучше ли мне этим заняться? — возразила она. — Ты слишком известен в городе. Вот и Док Стейнли узнал тебя сразу, хотя прошло три с лишним года. И вполне может быть, что ему известно про объявленную за тебя награду. Ведь про побег из форта Союза наверняка писали и местные газеты, тем паче что ты родственник сенатора Стилвелла.

— Док не проболтается, — покачал головой Райдер. — Он всегда молчал про то, что творится у него в отеле.

— Ты же купил его молчание за двадцать долларов. Такой, как он, запросто может заговорить еще за две десятки.

— Ты ошибаешься. Не важно, как это выглядело, но деньги являлись подарком, а не взяткой. Раскрыв рот, Док потеряет намного больше, чем выиграет. — Взяв в ладони ее лицо, он легонько поцеловал Мэри в лоб. — Поверь мне хотя бы на сей раз. Я знаю, что говорю.

С минуту подумав, девушка нерешительно кивнула в знак согласия. Привыкнув во всем полагаться на родню, трудно было отнестись с той же степенью доверия к постороннему человеку. Тогда как жизненный опыт Райдера основывался как раз на обратном.

— Ну ладно, — кивнула она. — Здесь не моя территория.

— Еще бы, — улыбнулся он и, развернув Мэри, тихонько подтолкнул ее в сторону спальни. В тот же миг в дверь постучали. — Ступай. Это, должно быть, Док с вещами.

Мэри скрылась за дверью спальни, почти все пространство которой занимала пышная кровать с пологом. В одном углу находился гардероб, в другом — комод. Подобрав юбки, чтобы не зацепиться за монументальное кресло и зер-кало-псише, Мэри пробралась к французским дверям и, дернув их за ручку, обнаружила, что они заколочены наглухо. Прижавшись лицом к мокрому от дождя стеклу, Мэри сумела разглядеть тесный балкончик, находящийся в весьма плачевном состоянии: каменные перила обрушились, пол угрожающе растрескался. Вздохнув, девушка пришла к выводу, что ей так и не суждено открыть французские двери до тех пор, пока балкон имеет столь убогий вид, — это было бы опасно. Стараясь отгородиться от унылого серого неба и монотонного шелеста дождя, Мэри задернула занавески, а потом включила газовый светильник и начала раздеваться. Она как раз прятала свои вещи в гардероб, когда на пороге появился Райдер с саквояжами.

— Тебя это удовлетворяет? — спросил он, имея в виду комнату.

— Да, конечно. — При виде столь трогательной работы у нее на губах блеснула легкая улыбка. — Райдер, я понятия не имею, за кого ты меня принимаешь, но наша каморка в пещере Заблудших Душ казалась мне дворцом по сравнению с прежней кельей в монастыре.

Он как-то об этом и не подумал. Чаще всего ему на память приходил либо их летний особняк в долине Хадсона, либо персональный вагон, который мог быть предоставлен в распоряжение любого из членов семьи. И хотя Райдер ни разу не видал особняка Маккензи в Нью-Йорке — он был уверен, что тот ничуть не хуже всего остального.

Мэри захлопнула дверцы гардероба и уселась на кровать, чтобы расшнуровать ботинки, пользуясь скамеечкой для ног.

— Мне здесь будет очень хорошо, — заверила она, — пока это место будет безопасно для тебя.

— Вряд ли я смогу к этодоу привыкнуть, — пробормотал он. — Ведь ты могла бы иметь так много, а довольствуешься малым.

— Ты твердишь о материальных благах. А они никогда меня не волновали. Зато наш дом всегда был полон любви, веселья и шуток. Да и монастырь тоже. И если ты полагаешь, что я соглашусь на нечто меньшее в нашем доме, то ошибаешься.

Да, конечно, душа ее увянет без всех этих вещей. Опустившись на колени, Райдер помог ей распутать туго затянувшийся узел и снял ботинок.

— Мне было бы намного проще, если бы ты просто потребовала обеспечить тебе роскошную жизнь, — заметил он. — Я бы нашел золотую жилу — да и дело с концом.

— Ну вот, ты уже и рассмешил меня, — хихикнула она. — Так что нечего жаловаться, что боишься не справиться!

В ответ он пощекотал ей пятку и щекотал до тех пор, пока девушка не закашлялась от хохота. Чтобы получить разрешение снять второй ботинок, ему пришлось чуть ли не поклясться вести себя прилично. Пока Мэри снимала чулки, Райдер ловко расстелил кровать, а потом заботливо укрыл Мэри одеялом и поцеловал в губы.

Она заснула прежде, чем он успел выйти.


Первым делом разведчик прошел к стойке Дока Стейнли, чтобы поболтать с ним о том о сем. Хотя старина Док скорее дал бы руку на отсечение, нежели разболтал тайны постояльцев «Монарха», ничто не удерживало его от сплетен и слухов, ходивших по городу. Он знал много такого, что никогда не попадало в газеты.

Райдер слушал его болтовню, почти не перебивая вопросами. Ему не хотелось давать Доку возможность угадать цель его появления в Вашингтоне. Не прошло и часа, а Райдер узнал достаточно для того, чтобы определить свои первые шаги.

Добираясь от отеля до ближайшей библиотеки, разведчик успел промокнуть до нитки, и когда снял пальто в гардеробе, на мраморный пол натекла целая лужа. Пробираясь к стойке библиотекаря, он производил больше шума, чем если бы шел по усыпанному сухой листвой осеннему лесу. Звонкий чавкающий звук от набравшейся в ботинки воды сопровождал каждый шаг по холодному с зелеными прожилками камню.

Возмущенная столь неприличным поведением, библиотечная дама встретила Райдера весьма неприветливо и не смогла скрыть своего возмущения, хотя и принесла все, что он хотел. Бедняга не пожелал тратить силы на то, чтобы пытаться завоевать расположение — все равно сия особа почитала публичную библиотеку своей собственной вотчиной и относилась к любому читателю как к захватчику. Наверное, она была бы просто счастлива, если бы в один прекрасный день мраморные львы у входных дверей превратились в настоящих.

Райдер пристроился с краю пустого длинного стола. Сюда и так ходило не много народу, а в этот поздний час в зале оставались лишь несколько человек. Разложенные на столе подшивки газет содержали практически все сведения о резне в каньоне Колтера, о приговоре суда и его бегстве. Разведчик старался как можно объективнее относиться к тому, что читал, и не воспринимать каждое искажение фактов как намеренную клевету. По зрелом размышлении большая часть ошибок репортеров объяснялась скорее невежеством, а не целенаправленной ложью.

Чаще всего это относилось к незнанию родового строя племени апачей. Всех их валили в одну кучу и самого Райдера классифицировали просто как апача, не вдаваясь в подробности деления клана на чихуахуа, тонто и прочие племена. Естественно, при этом фигура Райдера Маккея приводила читателя в полное недоумение. Он представлялся неразрешимой загадкой: белый человек, расставшийся со своим народом ради жизни с пленившими его дикарями — а потом повернувшийся спиной к принявшему его как родного племени и объявивший ему войну. Мало того, он еще раз в корне изменил свое поведение, коль скоро его обвинили в пособничестве врагам, устроившим резню в каньоне Колтера.