Бонни Пега - Только ты

– «Лав, инк.»?[1] Что, черт возьми, это такое – «Лав, инк.»?

Максимиллиан Шор нажал кнопку интеркома, уставившись на бумажку, которую держал в руке.

– Пэтси, зайди, пожалуйста, ко мне на минутку.

Как только Пэтси просунула голову в дверь, он помахал перед собой запиской.

– Что это ты за бумажку мне оставила? «Лав, инкорпорейтид»?

– Не знаю, босс. Я просто приняла сообщение. Я ее не расспрашивала.

Макс подумал, что как секретарша Пэтси немного слишком дерзка. Однако в качестве сестры она вполне его устраивала. Родство между ними легко было заметить по одинаковым каштановым волосам и голубым глазам.

– Ее? – опросил Макс.

– Ее. Я не уловила ее имени, но она точно сказала, что ей необходимо поговорить с тобой прямо сейчас по срочному делу.

– А она не сказала, что это за срочное дело?

– Не-а. – Пэтси сверкнула насмешливой улыбкой. – В чем дело, братец? Получил сногсшибательный счет из нашего местного массажного салона?

– Верно, – огрызнулся Макс. – Я все вечера там провожу. – Он откинулся на стуле и прищурился. – Почему ты решила, что это из массажного салона?

– С таким-то названием, «Лав, инкорпорейтид»? Брось, что еще это может быть? – Пэтси понимающе ухмыльнулась и вернулась к своему столу.

А действительно, что еще это может быть? Макс задавал себе этот вопрос, снимая трубку и набирая номер, указанный в записке.

Ответивший ему женский голос был мягким и тихим и навевал мысли о горящих свечах, беседах шепотом и шелковых простынях.

– Привет. Вы звоните в «Лав, инкорпорейтид». В данный момент никого нет, но, если вы оставите свой номер телефона и имя, я свяжусь с вами при первой возможности. Благодарю вас.

Ей имело смысл обзавестись автоответчиком, решил Макс. Таким образом она может отсеять нежелательных людей, таких, как полиция нравов, и не придется даже разговаривать с ними. В некоторых видах бизнеса никакие предосторожности не могут быть излишними. Однако Макс не оставил сообщения. Если она хотела поговорить с ним, она сама ему перезвонит. Он подавил желание еще раз набрать номер, чтобы снова послушать тот же голос.

Макс взглянул на золотые часы на своем загорелом запястье и поднялся. Черт, он обещал встретиться с Джеки в шесть, а сейчас уже пять минут седьмого. Она с него голову снимет за опоздание. «А почему бы и нет?» – подумал он с горечью. Она уже сняла с него все остальное. Последнюю рубашку. Отняла дом, машину, счета в банке.

Натягивая на себя куртку, он снова взглянул на записку и пробормотал:

– «Лав, инкорпорейтид». Интересное название. Еще интереснее было бы узнать, что хочет массажный салон, или что бы там ни было, от «Шор эффишенси консалтентс»?

Кейтлин Александра Лав горела от нетерпения сменить одежду. Она ненавидела платья, колготки и высокие каблуки, – особенно высокие каблуки. Она сбросила туфли и слегка фыркнула. Высокие каблуки, безусловно, не были созданы для комфорта и больше напоминали древние орудия пытки, хотя, несомненно, делали женщин выше, а их ноги смотрелись лучше.

Кейтлин знала, что она маленького роста, не больше пяти футов трех дюймов, если встанет на цыпочки, и, возможно, ее вес достигнет ста пяти фунтов после плотного обеда и в зимнем пальто. Однако ее это не волновало. Ей никогда не хотелось быть крупнее.

Кроме одного случая, призналась она самой себе. Только раз в жизни она обнаружила, что ее маленький рост является недостатком. Она не смогла бороться достаточно долго и достаточно сильно, чтобы…

Она резко перевела ход своих мыслей с неприятного предмета и натянула удобнее выцветшие джинсы и такую же выцветшую свободную красную рубашку.

Вздохнув, Кейтлин нагнулась, чтобы поднять сброшенные туфли на каблуках, и бросила их в шкаф. Ее ноги уже никогда не будут прежними, раздумывала она, двигая онемевшими большими пальцами. Она не носила высокие каблуки больше года. Только низкие каблуки и теннисные туфли, даже в воскресную школу. Как она ненавидела наряжаться – особенно, чтобы произвести впечатление на налоговых инспекторов. Тем не менее, это помогало. Ей никогда еще не приходилось платить им больше нескольких сотен долларов. Конечно, возможно, положение спасал ее бедный, с вечно опухшими глазами бухгалтер.

– Мам? Ой, мам!

Кейтлин открыла дверь своей спальни.

– Сюда, Джорди.

Она услыхала топот, будто к ней неслось стадо буйволов, и приготовилась к атаке. Миниатюрный золотоволосый вихрь набросился на нее с горячими объятиями.

– Мам, мам, знаешь, что? Мы играли с классом миссис Скотт на переменке в мяч и угадай, что? Мы выиграли. Я забил решающий мяч, и миссис Джозеф сказала, что я хороший игрок и…

Кейтлин с любовью смотрела сверху вниз на малыша, который продолжал трещать. Она провела рукой по его кудрявым волосам, так похожим на ее собственные. Такими же, как у нее, были карие глаза с золотыми искорками, вздернутый носик и решительное очертание челюсти. Слава богу, от отца у него не было ничего.

– Потрясающе, Джорди! – Кейтлин быстро обняла его. – Я рада, что ты сегодня так хорошо провел время. А теперь, тебе что-нибудь задано на дом?

Он скорчил гримаску:

– Разве нужно делать уроки прямо сейчас? А нельзя сперва поиграть?

– Мы идем сегодня на обед, помнишь? Нужно приготовить уроки сейчас. Мне придется ненадолго пойти на работу, чтобы сделать несколько звонков. Можешь сделать уроки там, если хочешь.

– У-у, мам, сегодня же у тебя выходной. Зачем тебе идти на работу в выходной?

Кейтлин чмокнула его в лоб.

– Извини, дружок. Когда ты босс, то иногда просто «надо». – Поскольку он по-прежнему выглядел огорченным, она прибегла к подкупу.

– Как насчет пирожного с рожковым кремом, когда мы приедем туда? Я испекла немного только сегодня утром.

В ответ на его внезапную улыбку она тоже улыбнулась. Они проигрывали эту сцену так часто с тех пор, как начался учебный год, что она уже стала привычной. Она загрузила Джорди в свой древний фургон и отправилась на работу.

Что же он в конце концов здесь делает? Макс задавал себе этот вопрос, лавируя на своей машине по узким улочкам, застроенным по обеим сторонам складскими помещениями. Силвердейл не был таким же большим, как расположенный поблизости Шарлотсвиль или Фредерикс-бург, однако он был достаточно большим, чтобы иметь промышленный район. И «Лав, инк.» сидела прямо-таки посреди этого района.

Макс вырулил на автостоянку, которая сильно нуждалась в ремонте. Единственным автомобилем на ней был потрепанный фургон с наклейкой на бампере, на которой было написано: «Позвольте внести в вашу жизнь немного любви». Должно быть, он попал куда надо. Он нашел этот адрес в телефонной книге вчера вечером и не смог устоять перед желанием заехать туда и посмотреть, что же это за бизнес. Пока что ему это было непонятно.

Здание выглядело странно – длинный, приземистый склад с кровлей в виде арки. Не слишком импозантная внешность, но, возможно, импозантная внешность и не нужна, если держишь – что? Массажный салон? Службу «эскорта»? Он просто не мог понять, зачем нужно столько места? Здание занимало столько же места, как целый городской квартал, если не больше.

Макс припарковал машину на почтительном расстоянии от престарелого фургона. В конце концов должна же быть какая-то причина появления всех этих вмятин и царапин. Не успел он закрыть и запереть дверцу, как появился маленький мальчик.

– Ух, славная машина, мистер. А там настоящий телефон? – спросил он, прижимаясь вымазанным в шоколаде лицом к окну и заглядывая внутрь.

Макс поморщился.

– Да, настоящий. Вот, держи. – Макс протянул мальчику чистый носовой платок.

– О нет, я не могу его взять, – немедленно ответил малыш. – Моя мама говорит, что нельзя ничего брать у человека, которого я не знаю.

– Ну, твоя мама говорит очень умные вещи. А если я представлюсь? Я – Макс Шор.

– Я – Джордан. – Он протянул испачканную руку.

Макс торжественно пожал ее и сказал:

– Ну, Джордан, теперь, когда мы знакомы, может быть, ты согласишься использовать мой носовой платок и вытереть шоколад с лица и рук.

Макс вытер пятно на собственной руке, а потом протянул его мальчику.

– Конечно, только это не шоколад. Это рожковый крем.

– Рожковый. Ладно. Твоя мама здесь работает? – спросил Макс.

– Ага. То есть, да, сэр, – ответил Джордан, возвращая Максу испачканный платок. – Она сегодня делает телефонные звонки и всякое такое.

– Телефонные звонки? – Эта женщина смеет заниматься бог знает какими телефонными звонками, пока ее ребенок бродит по улицам?

– Джорди! Сейчас же вернись сюда, негодник. Ты же знаешь, я не разрешаю тебе играть на улице.

Она – ангел, подумал Макс, взглянув на нее, вся в золотых кудрях и ямочках. Ну, поправился он, окинув взглядом пышные формы, возможно, не совсем ангел. Но голос все же был тот самый. Голос, который преследовал его во сне всю прошлую ночь. Голос, который заставлял всех мужчин мечтать о том, как бы услышать его, охрипшим от страсти. Голос, который принадлежал владелице массажного салона? Или эскортной службы? Или подпольного бизнеса «секс по телефону»? И что нужно такому голосу от «Шор эффишенси консалтентc»?

Самое подходящее время, чтобы выяснить, решил Макс, подошел к ней и протянул руку.

– Привет. Я – Максимиллиан Шор из фирмы «Шор эффишенси консалтентс». Макс.

Глаза у нее были самого нежного коричневого оттенка с золотыми искорками, словно солнечный свет, отразившийся в лужице кофе. Ее носик самую чуточку вздернут вверх у кончика, а подбородок, хоть и решительный, изящный и острый. Фигурка стройная, но вся из приятно округленных линий, ясно видных даже под мятыми джинсами и мешковатой рубашкой. Она принадлежала к тому типу, который его дедушка назвал бы «карманной Венерой». Она была женщиной, которую Макс назвал бы чистым соблазном.