Я отогнала прочь фантазии, осознавая, что прослушала всё, что говорила мама.

— Кстати, о подарках на день рождения, у меня есть кое-что от отца. — Она полезла в сумку и вытащила длинную узкую коробочку для ювелирных изделий.

Я подозрительно на нее взглянула и открыла футляр. Внутри оказалась нить крупных красивых винтажных жемчужин. Я сглотнула.

— Они очень красивые.

Мама почувствовала облегчение от моих слов.

— Оно принадлежало его тетке. Он чувствовал себя плохо от того, что у тебя нет никаких украшений, принадлежащих его семье. Драгоценности его мамы были подарены Мари и…

— Ханне, — закончила я. Полагаю, что никто не заметит отсутствия теткиного ожерелья, а набор жемчуга выглядел недостаточно оригинально, чтобы узнать его, если вдруг заметят на моей шее.

— Примерь, — предложила она. — Я хочу посмотреть, как оно смотрится на тебе.

Я замялась. Ожерелье было красивым, но мне не хотелось снимать подарок Дилана.

— Давай же, Тесс.

Маникюрша начала заниматься кутиколой на пальцах ног, и я замерла. Мышцы напряглись против моей воли. Я застегнула ожерелье. Камни были громоздкими, тяжелыми и больно били по ключице. Я не вполне уверена, что оно мне понравилось…

— О, оно смотрится так чудесно! — воскликнула мама, пока маникюрша обрабатывала ее ногу чем-то похожим на сырную терку.

— Да, — произнесла я неуклюже. — Придется найти место поприличнее, чтобы надеть его. — Я расстегнула застежку и аккуратно убрала ожерелье обратно в коробочку. Сомневаюсь, что похожа на тех, кто носит жемчуг.

После педикюра мы с мамой расстались и разошлись по своим делам. Подсчитывая часы до встречи со своими подругами и возможностью выпить разрешенный мне законом первый алкогольный напиток, я пыталась выполнить домашнюю работу.

И меня охватывала гордость за себя и за то, что я так ни разу и не позвонила Дилану.


******


Утро вторника началось с похмелья, двух таблеток адвила и большого стакана гаторейда.26 После я отправилась на лекцию по биотранспорту, надев блузку с достаточно глубоким вырезом, открывающим вид на кулон с буквой «Т» в виде двойной спирали ДНК. Усаживаясь на свое обычное место, я поймала осоловелый взгляд Элейн, которая вяло мне помахала. И хотя она не пьет алкоголь, прошлым вечером девушка решила присоединиться к нам в распитии «Маргариты». И угадайте что, напиток был за ее счет.

— Привет, — поздоровался Дилан, усаживаясь рядом со мной. Если он и заметил, что я надела его подарок, то ничем себя не выдал.

— Привет, — произнесла я. — Спасибо. — Вряд ли этого было достаточно.

— Тебе идет.

— Мне очень нравится.

Он повернулся ко мне, рассматривая меня своими глубокими и пронзительными голубыми глазами.

Я люблю тебя. Я люблю тебя, Дилан. Это самая замечательная вещь, которую мне когда-либо дарили, и я так тебя люблю, попыталась я общаться с помощью взгляда, но телепатия, к сожалению, вещь невозможная.

— Я рад, — произнес он и вернулся к своим записям.

Я уронила руки на колени, чувствуя себя отвергнутой. Неужели он до сих пор злится из-за вечера четверга? Я решила, что раз он подарил мне подарок... Краем глаза я посмотрела на парня, весь вид которого воплощал само прилежание. Моя левая рука опустилась под стол и расположилась на его бедре. Он тоже опустил свою руку под стол и накрыл ею мою, переплетая наши пальцы. Я сжала их. Он сжал мои в ответ.

Так мы и просидели до конца урока: я делала записи одной рукой, пока Дилан иногда что-то набивал на своем ноутбуке. Оно того стоило. Время от времени он выводил большим пальцем круги на тыльной стороне моей ладони, массируя местечко между указательным и большим пальцем. Мне с трудом удавалось концентрироваться на словах профессора, но это был самое лучшее занятие в моей жизни. Когда лекция закончилась, я нехотя отпустила руку Дилана, чтобы собрать вещи.

В тишине бок о бок мы складывали наши книги и тетради, не смея взглянуть друг на друга. Только лишь всё собрав, я перевела взгляд на парня.

— Так... До вечера? В лаборатории?

Дилан кивнул, сосредоточив всё свое внимание на сумке.

— Увидимся там. — Я заметила, что на его лбу появилась морщинка, а затем он поднял голову, и сила его взгляда почти сбила меня с ног. — Тесс?

— Да?

Он открыл было рот, но так ничего и не произнес, и спустя минуту лишь покачал головой.

— Хорошо вчера повеселились?

— Да. Мы ходили в мексиканский ресторан.

— Мило. И как самочувствие?

Отчаяние. Нетерпение. Сексуальное неудовлетворение. Да что уж там, я просто-напросто схожу по тебе с ума.

— Немного пошатывает, но в остальном всё хорошо.

На лице парня отразилась едва уловимая улыбка.

— Да, такое случается. Попробуй поесть жирную пищу. Ты хочешь... — Он остановил себя. — Увидимся вечером.

А потом он ушел. Я осталась стоять на месте, желая хорошенько себя стукнуть. Во всем виноваты мои глупые высокие и могучие идеалы. Мне нельзя видеть Дилана, в противном случае я перестаю себя контролировать. Что ж, он дает мне желаемое, ведь нам не удастся даже вместе позавтракать в какой-нибудь забегаловке.

И в прошлый четверг во время телефонного звонка он был прав. Неважно, провожу я с ним время или нет. Особенно теперь, когда рядом с сердцем у меня есть милое напоминание в виде буквы «Т». Пожалуй, все эти годы я проявляла недостаточное понимание по отношению к своим родителям. Похоть можно игнорировать. На похоть можно не обращать внимание. Но есть кое-что похуже. Влюбленность в парня, который никогда, НИКОГДА не покидает твоих мыслей.


Глава 18

Без четверти пять того же дня на мой телефон пришло сообщение от Дилана:

«Сегодня не получится».

Я отправила ему сообщение с вопросом почему, но, не получив никакого ответа, направилась в лабораторию, где в течение нескольких часов проработала в одиночестве. Работа над проектом, с которым всё складывалось очень даже не плохо, подходила к концу. Необходимость в принятии важных решений отпала, оставалось лишь собрать данные, проанализировать и, конечно же, написать отчет и оформить презентацию. Я полагала, что за время, которое у нас оставалось до декабрьской конференции, мы успеем доделать всю работу, при условии, что мой неутомимый партнер не примет решение о необходимости добавления дополнительной информации.

Я улыбнулась подобной мысли. В этом весь Дилан, которого я знала: Дилан, который в три часа ночи мог присылать письма по электронной почте, его моменты озарения, упорство в выведении всего, над чем мы работали, на более высокий уровень, изучение новых направлений, модернизация графиков или учет целой группы оригинальных измерений. Именно по этой причине я решила работать с ним в Корнелле, когда он был всего лишь симпатичным подростком в слишком коротких брюках. Именно поэтому я решила снова работать с ним здесь, в Кантоне. И эти причины никак не связаны с моими сильными чувствами к нему.

Вернувшись домой, я отправила Дилану короткое письмо с обновленным статусом в работе, проделанной мной в лаборатории. Это было несложно и выглядело профессионально, но я бы солгала, если бы стала утверждать, что в течение нескольких часов не ждала ответного сообщения. Но оно так и не пришло. Как и на следующее утро, когда я проснулась и увидела, что новых писем от Дилана нет.

Я, как могла, подавила свое замешательство и поехала в колледж, но даже несмотря на громкую музыку, играющую в машине, во мне росло беспокойство. Не проявлять никакой реакции на новости о ходе работы и вообще никак не реагировать не похоже на Дилана.

Так прошел день. Я законспектировала лекцию по органике усложненного уровня, написала контрольную по статистике и встретилась со своим куратором для обсуждения плана на следующий семестр. К полудню волнение, что Дилан и сегодня не объявится, лишь усилилось. Вообще-то я начала волновалась на всю катушку. Никогда такого не было, чтобы Дилан не отвечал на мои сообщения. Никогда. Может, он заболел? Валялся мертвым в канаве? Потерял свой телефон во время жуткого панического бегства стада азиатских буйволов? Я решила снова на всякий случай ему написать.

«Мы всё еще работаем в лаборатории сегодня вечером?»

Спустя пятнадцать минут ответа не было. Как, впрочем, и через полчаса, когда время моего обеда подошло к концу. Перед тем, как собраться на следующую пару, которая начиналась в час дня, я в очередной раз ему написала.

«Если ты не сможешь прийти, дай мне знать, и я предупрежу Элейн, что сегодня лаборатория нам не понадобится».

Через минуту мой телефон ожил.

«Я буду».

Вот, что я скажу: раньше я гордилась тем, что не являлась одной из тех девушек, которые ловят каждое написанное или сказанное слово парня, но сейчас, всматриваясь в эти два слова снова и снова, я пыталась понять причины его немногословности и отстраненности. Конечно, после… тех событий в шкафу в прошлый четверг мы повздорили. Разумеется, все выходные мы не видели друг друга. Но в понедельник он подарил мне кулон. Будучи рассерженным, Дилан бы не прилагал усилия, чтобы удивить меня подарком, оставленным перед занятием по органической химии.

Во вторник он бы не держал меня за руку на протяжении всей лекции транспортного моделирования.

Ведь так?

Вечером после ужина с чувством мучавшего меня беспокойства я подошла к зданию кафедры биоинженерии, готовясь к совместной работе в лаборатории.