Он прячется не в работе. Он прячется в отсутствии свободного времени. Ему просто страшно наедине с самим собой. Он окружил себя множеством послушных ему людей и занимает себя той или иной активной управленческой едва ли не двадцать четыре часа в сутки — по той простой причине, что без этого чувствует себя плохо. Одиноким, ненужным, покинутым. Мёртвым.

И я чувствую, что мне хочется обнять его и научить просто наслаждаться жизнью, просто дать ему почувствовать себя комфортно. И тут же ловлю себя на мысли, что не понимаю, зачем мне это. По сути, он просто пользуется мной. Использует, как инструмент для достижения своей цели. И по большому счёту, ему же на меня наплевать. Я останусь в его памяти коротким воспоминанием, когда он распрощается со мной после возврата своего желанного колье.

Похититель колье Лантольи явно не понимал, какой моральный ущерб он оказывает своей кражей Ковалевскому. Не понимал также и того, что за это колье Ковалевский его из-под земли достанет, костьми ляжет, но колье вернёт и накажет того, кто его упёр. Глядя на то, как люди Ковалевского почтительно склоняли перед ним головы, когда он проходил мимо них, как быстро и беспрекословно они выполняли его команды, я не завидовала тому человеку, который клюнет на наживку из фотографий и фальшивых переписок.

Красивый, спортивный мужчина Валерий Ковалевский, с внешностью одинокого, ранимого романтика — действительно очень влиятельный и властный предприниматель. С холодным, аналитическим умом. Действующий решительно и не боящийся никого, кроме одиночества с самим собой. Теперь мне намного лучше понятна его спокойная реакция после нападения в ресторане. Он просто сильно не испугался. Одиночества и брошенности он боится намного больше. По сравнению с этим это нападение для него что-то вроде досадного недоразумения, которое замедлило его активность и которое он, безусловно, разрешит в считанные дни.


В машине значительно теплее. Иваныч молча сидит на переднем пассажирском сиденье, блондин едет в другой машине. В салоне полнейшая тишина. Никакой музыки и никто не разговаривает. Я снимаю шаль, и аккуратно сложив её, укладываю на колени. Смотрю в боковое окно. За ним сильно дует ветер и я вижу, как он наклоняет верхушки деревьев и заставляет бешено трепетать листья. Спустя пару минут, когда мы уже мчим по широкой асфальтированной дороге мимо небольших домиков, хмурое, тёмно-серое небо принимается моросить дождём и стекло усеивают крохотные прозрачные капельки.

— Слушаю тебя, — доносится до меня голос Ковалевского, отвечающего на входящий звонок.

Некоторое время он молчит, а затем тихо восклицает:

— Очень хорошо! Ты уверен, что в аэропорт?

Он снова умолкает, на этот раз на несколько секунд, а потом принимается отдавать распоряжения:

— Соколова подключи. Главное, чтобы он себя не выдавал. Я понимаю, но имей в виду. О всех передвижениях сообщайте мне в чате. Да. Если самолёт сюда, пусть летит с ними. Самое важное: где приземлились, где остановились, куда поехали — всё должно быть в чате. И нигде больше. Всё, давай. На связи.

Я поворачиваюсь к нему и вижу, что он что-то сосредоточенно просматривает в своём огромном смартфоне. Затем набирает чей-то номер и прикладывает трубку к уху. Смотрит перед собой. Снова отворачиваюсь к окну.

— Серёж, объявился. Прямо сейчас организуй отель. У тебя час. К моменту прибытия не должно быть никаких торчащих ушей. Да. Давай, прям туда езжайте.

Спустя несколько секунд я вижу, как второй чёрный "BMW", который держался до этого в паре десятком метров впереди, набирает скорость и уносится прочь.

Спустя примерно полчаса мы въезжаем на территорию города и вид из окна сменяется стенами аккуратных, разнообразно окрашенных, но оформленных с схожем стиле, домов. В широких и длинных витринах отражается серое небо и мелькает автомобиль, в котором мы едем. На улицах очень мало прохожих и большинство из них с зонтами над головой.

Всё, что я знаю, мы явно едем не в синий дом.

— Иваныч, — кашлянув, хмуро произносит Ковалевский, — отзвонись Людвигу, сообщи ему, чтобы он подал такси на вокзал. Он в курсе, ждёт команды. Ваня, — обращается он к водителю, — сумка в багажнике?

— Да.

— Документы, всё в наличии?


— Да, всё есть.

— Отлично. Останови на площади у кафе "Бергаут". Встань где-нибудь среди деревьев у обочины. Чтобы неприметно было. Перестрахуемся, мало ли что.

— Сделаю.

Ковалевский окликает меня, трогает рукой за локоть и я поворачиваюсь к нему.

— Значит, смотри, Милана. Пришёл, так сказать, твой звёздный час. Рассказываю, что надо делать. Слушай внимательно и делай так, как я говорю. Инициативы исключительно в рамках допустимого. Рамки эти сейчас обозначу.

Видя, что он ждёт обратной связи, киваю и тихо говорю:

— Хорошо.

— Умница, — одобряет он. — Сейчас мы остановимся неподалёку от вокзала. Я из машины не выйду. Выйдет только Ваня. И ты, разумеется. Ваня, — он кивает в сторону водителя, который щуря глаза, смотрит на меня из зеркала заднего вида, — выдаст тебе дорожную сумку на колёсиках. В ней бельё, одежда, обувь, всё твоих размеров. Украшения, документы — всё там. Здесь, в Цюрихе, тебя зовут не Милана Рысева. Временно ты Юлия Беляева. Повтори, как тебя зовут.

— Юлия Беляева.

— Замечательно. Теперь, дальше. Деньги в боковом кармашке. Там пять тысяч евро разными купюрами. Тратить можешь всё, но рассчитывай на два дня и, как минимум, одну ночь. Мы с тобой в это время видеться не будем. Точнее, я буду видеть тебя иногда посредством камер наблюдения, а ты меня нет. Для связи со мной, — Валерий достаёт из внутреннего кармана пиджака красный смартфон стандартного размера и протягивает его мне, — используй вот этот телефон. Я там обозначен в списке контактов под своими именем и фамилией.

Беру телефон в руку, но продолжаю смотреть на Ковалевского.

— Дальше, — продолжает он. — Как только возьмёшь сумку, заходишь в кафе "Бергаут". Там красно-жёлтая вывеска, увидишь. Проходишь его насквозь и через заднюю дверь выходишь на первый этаж торгового центра. Поднимаешься по эскалатору на второй этаж и двигаешься внутри здания, в сторону вокзала. Там будут стрелочки, увидишь. Дорогу ни у кого не спрашивай. Ни с кем не разговаривай. Как только выйдешь в здание вокзала, пройдёшь мимо небольшого фуд-корта, спустишься по эскалатору на первый этаж к кассам поездов дальнего следования. Там включишь вот этот телефон. Как только экран загорится и настроится связь, выходишь в город через стеклянные двери. Идёшь к этому же кафе. Там, где сейчас тебя высадит Иван, увидишь жёлтое такси, в котором будет водитель в капюшоне. Садишься в машину, едешь в отель. По пути пишешь мне смску: "Я в городе. Еду в "Хилтон". Запомнила?

— Вроде да.

— Запомни не вроде.

— Запомнила.

— Повтори.

— Всё повторить?

— Всё повтори.

Пересказываю ему его же указания. Заканчиваю содержанием смски.

— Умница, — кивнув, снова говорит он. — Дальше. Водитель высадит тебя у отеля. Заходишь внутрь, идёшь к стойке регистрации. Называешь свои имя и фамилию. Назови.

— Юлия Беляева.

— Очень хорошо, — позволяет себе улыбнуться Ковалевский. — Именно так. Девушка выдаёт тебе ключи от номера. Номер уже заказан и оплачен. Он на втором этаже. Тебя проводят прямо к дверям. Заходишь в номер, закрываешь дверь на ключ. На главной странице телефона заходишь в папку документы. Жёлтая такая. Видишь файл под названием "Икс". Там дальнейшие инструкции. Как только прочитаешь и запомнишь их — удали это файл. Сначала в корзину, потом чистишь кэш. Делать это умеешь?

— Умею.

— Очень хорошо. Сделай именно так, это важно. Делай всё так, как я говорю. Поняла?

— Да, всё понятно.

— Не подведи меня. Ценой непослушания или ошибки может быть твоя жизнь. Будешь делать всё, как я сказал — всё пройдёт хорошо. Бояться не надо. Делать глупостей тоже. Ты будешь под круглосуточным наблюдением. Как работают мои люди — ты знаешь.

Чувствуя нарастающее волнение, вплоть до дрожи в коленках, тихо говорю:

— Валера, мне всё равно страшно.

— Милана, — говорит он. — Соберись. Я понимаю, что всё это очень непросто. Но на самом деле от тебя требуется совсем немного. Всё подготовительная работа уже проделана. Тот, кого мы подозреваем, летит сюда, в Цюрих.

— А почему его нельзя взять в аэропорту и допросить?

— Подозревать не то же самое, что знать. Нужно, чтобы он либо вышел с тобой на контакт, либо попытался тебя устранить. И в первом и во втором случае, мы узнаем, кто его нанял. Утверждать точно, что это он — я пока не могу. Но по всем прикидкам, это он. За ним следят, он под наблюдением. Если взять его сейчас, нам нечего будет ему предъявить. Он ничего пока не сделал. Просто вылетел первым рейсом в Цюрих сразу после вброса. Более того, велика вероятность, что он сольёт информацию о своём допросе и тогда человек нам нужный будет более осторожен и не проявит себя. Возможно отложит попытку устранения тебя на потом. Это не добавит тебе безопасности, пойми. А как раз наоборот. В любом случае мы не можем так рисковать. То, что мы делаем сейчас — минимизирует риски. Если этот человек, отреагировавший на вброс, тот, кто нам нужен, то тот, кто его нанял — из той тусовки, которая получила информацию. И нам нужно, чтобы этот парень его слил. Пока что всё, что у нас на этого парня есть — это его контакты с четырьмя коллекционерами. Двое из них — на той фотке, что я тебе показывал. Какого рода эти контакты — мы подозреваем, но утверждать точно не можем. Судя по всему, этот парень — киллер.


На меня накатывает слабость, чуть темнеет в глазах и, наверное, я бледнею.

— Я понимаю, — говорит Ковалевский, беря меня за руку, — что всё это звучит страшно. Но ты под контролем большого количества людей. В том числе Сергея, который реально очень крутой профи, начальник моей службы безопасности. Он доставил тебя на Мальдивы, помнишь?