Из Черехино в город ходил пригородный автобус, и к остановке мы со Стасом шли молча. Я так боялась расстроить его своим присутствием, видом новой одежды и приподнятым настроением, что шагала на шаг позади, стараясь не отставать. Приноравливалась к твердой мужской походке, прыгая через подмерзшие лужи, заглядываясь на красивые дома, догоняя вприпрыжку, что кажется, шла сама по себе. И все равно, когда пришел черед выходить из автобуса и Стас молча шагнул с подножки, он остановил меня, выпрыгнувшую следом, схватил за руку, чтобы сказать:

– Подождешь, пока я отойду на десять шагов, и только тогда иди. Второй этаж, двадцать седьмой кабинет. Классный руководитель – Эпифанцева Стелла Владимировна. Дальше сама разберешься. И попробуй кому-нибудь проговориться, что я твой сводный брат – приду ночью и задушу подушкой, поняла?.. Кстати, как оно спать в чужой постели, а, скелетина? – он все же не удержался и сдавил пальцы на моем запястье. – Удобно?.. Ладно, не отвечай, недолго осталось. Вот подожди, уедут родители, я покажу тебе твою комнату.

Куда уедут родители – я не поняла, зато поняла, почему он так хотел, чтобы я не проговорилась. Уже на крыльце стало ясно, кто здесь звезда школы и кому местные девчонки не дают прохода. И, кажется, моему сводному брату нравилось такое внимание. Я посмотрела на сузившиеся глаза Стаса, на кривую улыбку, скользнувшую на привлекательное лицо, и поняла: определенно нравится. И уж точно ему было на кого пялиться, здесь он не соврал.

Новая школа действительно оказалась новой. Высокой, светлой, просторной, с большой столовой, библиотекой и отличным спортзалом. Широким заснеженным стадионом, виднеющимся из окон класса, и отдельной спортивной площадкой с турниками и качелями.

Класс встретил меня с любопытством, и только. Здесь все ученики были разбиты на парочки, небольшие компании… Я с удивлением узнала в одной из одноклассниц светловолосую девочку, которую в первый день приезда в Черехино видела за ужином в доме мачехи. Она старательно избегала моего взгляда, ничем не выдавая нашего знакомства, и я догадалась, что вряд ли найду для себя доброго друга в ее лице.

– Ты что, ее знаешь? – спросила меня соседка по парте, когда устала ждать ответ на десятый по счету вопрос, и я ответила:

– Да. То есть нет. Не так чтобы очень.

– Ну, не удивительно. Мариночка у нас не дружит лишь бы с кем, так что зря стараешься.

– А с кем она дружит? – мне действительно было интересно.

– С людьми популярными и актуальными, все по стандарту первой примы класса. У тебя что, есть чем привлечь ее внимание?

– Да, в общем-то, нет, – я пожала плечом и улыбнулась в ответ на улыбку соседки.

– Тогда сочувствую. Можешь сразу забыть о вашем знакомстве.

Девчонка была пухленькая, высокая, но симпатичная. Черноглазая, с синей прядью волос на виске, с ямочками на щеках. Она мне очень понравилась. Мы столкнулись у дверей класса, когда я искала нужный кабинет, и она сразу же пригласила меня сесть к ней за парту.

Даша Кузнецова по прозвищу Белка. Почему Белка, я узнала, когда услышала от одноклассника в столовой:

– Белка, дай орешки! Хватит за щеками носить!

– Белка, дай! Ты же не хомяк какой-нибудь. Тебе что, жалко?

Белке жалко не было, и вместо орешка веселому пареньку прилетел подзатыльник.

– Господи, это не школа, а настоящие джунгли! Одни обезьяны вокруг и олени! Но ничего, держись, Настя, прорвемся!

– Олени? – мне снова было интересно, и я оглянулась на ухмыляющегося одноклассника, занявшего место за соседним с нами столиком. Кажется, паренек на Дашку совсем не обиделся.

– Именно! – важно кивнула Кузнецова. – Я для себя давно придумала классификацию парней: приматы, олени, заучки и павлины. Так что не удивляйся, если буду идентифицировать их по внешнему признаку. Вот Петька Збруев, например, типичный примат, мокроносый и человекоподобный. По шее получил? Получил! Но, смотри, продолжает скалиться, как тупой бабуин! – кулак Дашки закачался в воздухе. – Еще раз, Збруев, вякнешь про орехи, и огребешь по полной, понял?

Бабуин тут же надул щеки и сделал вид, что разгрызает орех. Я с удивлением отвела от него взгляд.

– А мне кажется, Даш, он нормальный парень. Может быть, ты ему нравишься?

Глаза новой знакомой со значением округлились.

– Это только кажется, поверь! Как может нормальному примату нравится тот, кто его лупит с пятого класса?!

Это прозвучало смешно, и мы негромко рассмеялись. Школа была большой, уютной, в многолюдной столовой вовсю кипела жизнь, и я не сразу обратила внимание на тройку старшеклассников, возникших на пороге. Глазастая Дашка тут же ткнула меня локтем в бок.

– Смотри, Настя! А вот и олени с одиннадцатого нарисовались! Тип «Популярный парнокопытный»! – девушка взяла свои слова в кавычки, обозначив пальцами знак в воздухе. – Жаль, безрогие, но в нашей жизни все относительно. Как по мне, так эти экземпляры еще хуже приматов. С теми хоть на пальцах объясниться можно, в случае необходимости. А эти от своих ближайших сородичей вообще мало чем отличаются. Также любят выяснять лоб в лоб, кто сильнее, и побегать у павлина в упряжке.

Я обернулась, с любопытством разглядывая взрослых парней, которые действительно держались нарочито самоуверенно. Они с шумом и смехом вошли в столовую и заняли центральный столик у стены, перебрасывая из рук в руки какой-то предмет. Увидев среди них знакомое лицо, я спросила о парне у подруги.

– А это Серега Воропаев, старший брат нашей Маринки. Такой же сноб, как его сестричка. Правда, не настолько переборчивый, но он ведь не девчонка. В прошлом месяце одновременно встречался со своей одноклассницей Надькой Ковалевой и с Динкой Губенко из нашего класса. Так эти две дурочки, когда правду друг о друге узнали, настоящую драку из-за него устроили, еще и возле учительской. Хорошо, мы с Петькой успели разнять, не то бы их точно исключили из школы! Збруев мне потом по секрету сказал, что этот гад Воропаев, оказывается, специально цирк устроил, чтобы сразу с обеими порвать. Говорю же: олень!

Парень был светловолосый, высокий и симпатичный, на гада совсем не похож. И если его сестра, увидев меня, сделала вид, что мы незнакомы, то брат, напротив, заметив знакомое лицо, удивленно поднял брови и приветливо махнул мне рукой.

– Эй, Матвеева, – услышала я возле уха грозный голос Дашки. – Не вздумай в него влюбиться! Здесь и без тебя желающих хватает! Такую мелочь, как ты, размажут по стене и не заметят! Уж лучше заучка Борька Брагин. Скучный, зато надежный. Слышишь, что говорю? Кстати, он с тебя уже третий урок глаз не спускает, я все вижу.

Влюбиться в мои планы точно не входило, особенно в популярного парня. Я еще ничего не знала о любви, о кознях и мужском вероломстве – разве что из книг – и все, что сейчас хотела, это избежать ненужного разговора, помня о предупреждении Стаса.

И почему я понадеялась, что этот Сергей Воропаев поведет себя так же, как его сестра? Зачем вообще смотрела в его сторону? Но нет. Он отодвинул пустой стул, стоявший рядом, и, кажется, собирался встать, чтобы направиться ко мне…

– Настя, стой! Ты куда? А как же чай? – поймала меня за руку Кузнецова, но поздно – я уже вскочила на ноги и сдернула следом сумку.

– Извини, Даш. Вспомнила, что не позвонила папе. Встретимся у кабинета…

– У какого? – озадаченно прозвучало уже за спиной. – Ты же здесь ничего не знаешь!

Не знаю, это верно, но если хочу узнать, надо бежать. Пусть лучше оба считают меня странной чудачкой.

Я даже успела поставить поднос с тарелкой на специальную полку возле мойки и вернуться в проход между столиками. Мне просто нужно было пробежать мимо парней, продолжающих шумно смеяться и перебрасывать между собой непонятный предмет. Просто сделать вид, что не вижу удивленно шагнувшего ко мне старшеклассника и его взлетевшей навстречу руки…

– Эй ты, стой!

Я не во все моменты жизни была рассеянна, и мне бы точно удалось убежать, если бы не вещь, угодившая под ноги. Случайно или намеренно оброненная на пол кем-то из парней. Споткнувшись об нее, я выпростала руки и упала, приземлившись на дрожащие коленки. Чувствуя, как от стыда вспыхивают румянцем щеки, а на ладонях горит стертая о шершавый кафель кожа.

Вещью, виновной в моем падении, оказался девичий бюстгальтер – слишком красивый и дорогой для школьницы. Хотя тогда я мало в этом понимала. Во всяком случае, у меня такого точно не было. Я стояла на коленях и рассматривала его – черный, с пышными подушечками, кружевной, потому что глаз поднять не могла, зная, кто возвышается надо мной. В кого именно я едва не угодила.

Да, вся столовая замерла в ожидании, пока я стояла на коленках перед сводным братом, желая провалиться сквозь землю, а он не собирался помочь мне подняться. Впрочем, его друг-блондин – тоже.

Моя сумка лежала на модном ботинке сына моей мачехи, и я тихонько потянула ее на себя.

– Как живописно, прямо картина маслом. Бедная Настенька и законный трофей ее…

– Пасть закрой, Серый, – оборвал друга Стас. – Желательно всерьез и надолго. Я не шучу.

– Ясно, – не обиделся парень. – Тогда хоть лифчик Ленке верни, Фрол, раз уж здесь не хочешь ничего объяснить. Ты выиграл.

Меня подняла Дашка, ну конечно. А еще помог Петька Збруев. Недаром он сразу показался славным парнем. Я почти выбежала из столовой, но слезы сдержала. Как хорошо, что не расплакалась на глазах у всех. На глазах у светловолосой Маринки и ее подруг, со смехом проводивших меня взглядами.

– Вот же павлин! Раскорячился на проходе, не обойти! Терпеть не могу этого Фролова! Да и его дружки-олени ничем не лучше! Ну и угораздило же тебя упасть, Настя!

Мы стояли с подругой в неприметной нише в конце общего коридора, возле стенда с рисунком аварийного выхода, и я все не могла оторвать руки от лица. Где-то за углом топтался Збруев с нашими сумками, и Кузнецова грозно приказала мальчишке топать отсюда прямо в класс.