— Стас это неудобно, с ребёнком…

 — Малыш, — Стас собой от ветра прикрыл и приобнял немного. – Подумай сама: моя жена на восьмом месяце беременности, после первого же звонка незнакомой для неё девушки я срываюсь из дома без объяснений. А потом я должен приехать, как ни в чём не бывало? Да она сразу же и родит. Я вас познакомлю, и больше никаких вопросов не возникнет. Пошли, Данька замёрз.

 Взял сумку и понёс в дом. Всё здесь для Насти было знакомо, но шла она словно в первый раз. Сомневалась и прилично волновалась, всё же Стас не убедил, казалось, что его жена больше разволнуется от их присутствия.

 — Проходи. Комнату вам приготовят. Переночуете сегодня у нас. – Уверенно кивнул он Насте и улыбнулся жене, когда та вышла навстречу.

 — Дорогая, знакомься, это Настя. Моя хорошая знакомя, ты знаешь.

 Это « ты знаешь» повергло в шок, можно было только гадать, что тот наговорил.

 — Настюш, не стесняйся. Моя жена Маша. – Настя поздоровалась и улыбнулась, извиняясь.

 В комнату выбежал мальчик, по виду чуть младше Данилы, сразу его увлёк в игру и они унеслись, едва Настя ему ботинки сняла. Стас сумку наверх понёс, оставив своих женщин наедине.

 — Извини. – Робко улыбнулась Настя. – Я не хотела беспокоить. Стас настоял.

 — Да, он это может…

 — Он сказал, что так ты не будешь его ревновать…

 Руками развела, чувствовала себя жутко неудобно. Но хозяйка дома оказалась на удивление понимающей и милой женщиной. Выяснять отношения не собиралась, вежливо пригласила в гостиную, надо же было за мальчишками приглядеть.

 — Ты девушка Егора? – Вдруг уточнила она, чем заставила Настю нервничать с двойной силой.

 — Маша, давай, сразу проясним: ты мне скажи, что тебе Стас рассказывал, я просто себя неловко чувствую.

 — Да особо ничего… Говорил, что ты с Егором встречалась, потом вы поссорились и ты исчезла. Ещё говорил… — Замялась, явно и самой было не удобно это произносить. – Говорил, что вы были очень близко знакомы. Его друзья утверждали, что был бурный роман, но Стас сказал, что ничего не было. – Она закончила, а само будто всхлипнула. Потом уверенно заявила: — И я ему верю!

 — Действительно ничего не было. Просто наше общение было не совсем дружеским… вот, многие и сделали выводы. – Настя от волнения пальцы сцепила. – Я понимаю, тебе сейчас не очень приятно меня видеть, я действительно не хотела тебя волновать.

 — Всё в порядке, я знаю своего мужа. Я даже рада, что ты, наконец, нашлась…

 Можно сказать, что Настя и Маша поняли друг друга, не подружились, но и явной неприязни не было. Ночь она провела спокойно, затем Стас отвёз её в квартиру. Она была просто огромная, в одной из комнат даже детская кроватка стояла, подсуетились…

 — Не знаю, как буду рассчитываться с тобой.

  Было неудобно, но кроме как показать это, больше ничего не могла. Стас никаких возражений не принимал, и это было на него так похоже.

 — Что думаешь насчёт работы?

 — Не знаю, как-то не думается пока…

 — Можешь работать у меня. Не вечно же тебе козой скакать. Мне так будет спокойнее. – Добродушно улыбнулся и подмигнул, заметив её смятение. – Ты пока обживайся. В кладовке стоит коляска. Для прогулок. Думаю, пригодится.

 Стас ещё немного посуетился рядом, показал всё, объяснил. Ушёл только потому, что на работу было пора.

 Они с женой навещали Настю часто, практически ежедневно. Сначала ей казалось, что Стас намерено, подталкивает их с Машей друг к другу, но потом поняла, что та и сама не прочь общаться. Сразу не было понятно: толи и правда, решила дружить, то ли действует по старому доброму принципу: держи друзей близко, а врагов ещё ближе… В любом случае, одной сидеть гораздо сложнее, а так и Данила при деле. Когда свою историю рассказала, Маша и вовсе к ней прониклась, понимала, что Настя точно не соперница, а потом посочувствовала, зная Мохова, хоть и не близко, но достаточно для того, чтобы понять, как он может себя вести.

 — И как ты думаешь поступить? Звонила ему уже?

 — Даже и не думала. Глупо, наверно, плыть по течению, но мне почему-то кажется, что чем позже я с ним встречусь, тем лучше.

 — Стас ему пока тоже не говорил.

 — Я знаю. Даже не просила его об этом…

 — Он сам через пару недель приедет. Хотя, может и раньше: думаю, и без Стаса найдётся, кому шепнуть.

 — В смысле?

 — Ну, что? В принципе, я с твоим Моховым познакомилась как раз, когда всё это началось, ну, как ты уехала. И он мне сразу не самым добрым человеком показался, вечно напряжённый, злой. Взгляда доброго не подарит, хотя, что плохого я ему сделала? Это потом мне Стас всё объяснил. Тут чуть ли не план перехват объявили, вознаграждение за информацию обещали. Помню, как-то в офис пришла, не помню уже зачем, а там молодой человек, сказал, что ты раньше с ним встречалась, обещал помочь, если что, за деньги, разумеется.

 — Сергей?!

 — Не знаю, как звали. Так Стас его чуть ли не пинками вытолкал. Видимо, какие-то свои счёты…

 — Кошмар…

 — Да ты не волнуйся. Всё же не вчера это было. Егор уже давно о тебе у Стаса ничего не спрашивает…

 — Понятно.

 — Так, засиделась. – Спохватилась Маша. — Мне же к врачу. Посмотришь Олежку?

 — Да, только, наверно, мы с тобой пойдём, как раз и погуляем.

 — Да, там детская площадка за углом.

 Решили отправиться вместе. Детишки весело резвились на площадке, то в песочнице копались, то на горку взбирались. Падали, вставали и снова куда-нибудь стремительно лезли. Менялись игрушками и звонко смеялись при виде голубей, которые чуть ли за шиворот не лезли, в попытке больше семечек ухватить. Настя присела на скамью, умиляясь, наблюдая за малышами и понимая, какая она всё-таки счастливая. Мимо шли люди, приходили и уходили мамочки с детьми, рядом была поликлиника, поэтому поток людей не прекращался. Но вот, один старичок остановился, правда, уже за скамью зашёл и только потом повернулся. Смотрел долго, вроде как присматривался, Настя внимания не обращала, всё же дети…

 — Настя? – Вдруг нерешительно произнёс он и внимательно следил за ответом, хотя та и не спешила: Олег как раз с горки спускался, надо было приглядеть. А когда взгляд подняла на него, сразу улыбнулась.

 — Генрих Карлович, как вы тут? Не ожидала вас увидеть. – Руку к нему протянула, предлагая присесть.

 — Я живу неподалёку, а вот тебя, действительно, увидеть удивлён. Я знаю, ты уезжала?

 — Да, но сейчас вернулась.

 — С Егором виделась? – Вдруг спросил он, и Настя замерла, даже про детей на секунду забыла.

 — В смысле? – Нерешительно уточнила она, было удивительно осознавать, что преподаватель в курсе событий.

— Он искал тебя. Приходил ко мне, может, я что-нибудь знаю.

 — И что?

 — Ничего. Адрес твоих родителей в институте попросил и уехал. Сказал, что обидел тебя.

 — Так и сказал?.. Он у родителей бы?

 — А как же! – Так воскликнул, будто это в порядке вещей. – Ты прости его…

 — Всё в порядке… Я… ничего такого не думаю.

 — Но я ведь вижу... Знаю, он сложный человек, с тяжёлым характером. Сам даже не может с ним справиться иногда. Но одно точно: он очень хорошо к тебе относится.

 — Это он так сказал?

 — Это я видел. Своими глазами.

 Генрих Карлович своей ладонью руки Насти прикрыл, тепло разошлось по телу. Он прилично сдал за эти годы, поэтому Настя его и не сразу узнала, но по-прежнему видел всё у самого корня. Ему хотелось верить, но это было сложно. Никто кроме Насти не видел тогда этого взгляда, который говорил о многом. И о его отношении к ней, в частности.

 — Он не умеет любить.

 — Умеет! Он не умеет этого показывать, запрещает себе, чтобы не обжечься снова.

 — Снова?

 — Да, снова. – Кивнул Генрих Карлович, в сторону глянул, припоминая. – Он женился, когда ещё в институте учился. Первая красавица была, ему под стать, а она не ценила, думала о будущем, не хотела привязываться. Гулящая была, все об этом знали, а он терпел, наверно любил сильно. А потом не выдержал… узнал что-то такое. Что именно –ни с кем никогда не обсуждал, но это его больно ранило.

 — Вы так хорошо осведомлены?

 — Конечно, мы с отцом Егора друзьями были хорошими. Вырос он на моих глазах. Всегда был таким твёрдым, а после развода стал и вовсе непробиваемым. Он не умеет свои чувства показывать, но добро помнит. В помощи никогда не откажет. Хороший человек, как бы там ни было. Он всего в своей жизни сам добился, никто ему не помогал, оттого и зачерствела душа, и характер стал ещё более невыносимым. Так всегда бывает, если человек сам чего-то добивается, тем более таких высот.

 — Я его боюсь. – Призналась Настя. На детей посмотрела.

 – Я и сам боюсь его, — усмехнулся Генрих Карлович, а Настя взглянула на него с недоверием, — особенно, если спорить приходится. Помню, в институте, если упрётся лбом, ни за что его не переспоришь. А что поделать? Такой он человек.

 — Вы как? – Настя решила сменить тему. Говорить о своих чувствах не было сил, казалось, сейчас разрыдается.

 — А как я могу быть? Век свой доживаю. Спасибо, Егор ещё заходит, не забывает. А так…

 — Даже не верится…

 — А он такой. Поговори с ним. – Он заглянул в глаза, добиваться больше ничего не стал. Засуетился и быстро откланялся, в гости к себе приглашал. Нельзя сказать, что Настя не рада была слышать о Егоре, но после разговора, легче не стало, даже наоборот… Вскоре и Маша пришла.  На улице потемнело, и водитель их по домам развёз. Уже лёжа в постели, Настя ещё раз обдумала слова Генриха Карловича, правда решиться так ни на что и не смогла. Всё оказалось намного сложнее, чем представлялось любимому учителю: и недосказанность и трёхлетнее расставание – всё накладывало свой отпечаток. И едва ли стечение обстоятельств можно было назвать счастливым.