Мэрилин надеялась, что Конни потихоньку приходит в себя после смерти Кевина, но не была уверена и опасалась спрашивать напрямик. День благодарения семья О’Хара провела у родни Майка, не желая оставаться в доме, наполненном воспоминаниями. Это был не самый лучший знак.

– Как было бы здорово собрать у нас всю «Большую пятерку» на Рождество, – сказала Конни. – Всех, включая друзей и родных. Мне недостает шумных гостей. Мой дом словно вымер…

Конни вспоминала, как друзья Шона толпой поднимаются по лестнице, чтобы запереться в комнате и смотреть видео или играть в компьютерные игры, как они бродят по кухне, гомоня и топая, таская горячее печенье и оставляя кругом крошки. Ей было странно думать, что она никогда больше не увидит, как домой приходит Кевин, недовольный этой мышиной возней, бурчит что-то недовольное по поводу «этих мелких», но улыбается исподтишка, заражаясь невольно их хорошим настроением.

Она знала, что ей не хватит всей жизни смириться с тем, что Кевина больше нет.

Глава 11

Снова собрать всех вместе помогло Рождество. Приезжали дети в разные дни, поскольку у каждого было свое расписание занятий.

Дома были украшены гирляндами, на оградах и дверных козырьках висели фонарики, в гостиных стояли нарядные елки.

Свое дерево Конни украшала с тяжелым сердцем. Майк в процессе участвовать отказался. Обычно гирлянды вешал он, но в этот раз работа легла на Конни. Она наряжала елку и плакала, вспоминая прошлое Рождество и Кевина в смешном красном колпаке. Теперь на празднике будет один Шон, и ради него Конни О’Хара вешала на ароматные еловые лапы игрушки.

Уэстоны всегда украшали небольшую сосенку, которая росла у них во дворе. Делали они это с неизменным вкусом и каждый год чуть иначе. В этот раз был приглашен декоратор, который выбрал для сосны красные банты и длинные бусы. Энди всегда считал, что их рождественское дерево какое-то нарочитое, словно для обложки журнала. Он предпочел бы простые разноцветные шарики и шишки.

Мэрилин и Джек решили отметить первое Рождество близняшек на полную катушку. Вся семья высыпала во двор, чтобы развесить фонари и установить светящегося Санту в санях с шестеркой оленей перед входом. Возможно, это было чуть по-детски, но все были довольны.

Джуди каждый год наряжала белую ель – укутывала ее в золотой дождь для Мишель и Гэбби. Окна дома обвивала золотой мишурой. Каждый год ель была белой и одетой в золото, и Джуди никогда это не надоедало. В этот раз Адам снова называл ее умницей и подарил новенький «ягуар».

Мишель чувствовала себя намного лучше. Гэбби снималась для рекламы известной косметической фирмы и в случае успеха должна была заработать кучу денег. В январе начинались курсы актерского мастерства, и она с нетерпением их ждала.

Брайан по-прежнему часто бывал у Мишель, даже когда ее выписали из клиники. Теперь она ходила в школу и выглядела почти как все. Она успокоилась, перестала искать во всех врагов и даже была рада, что Гэбби приезжает на праздники. Теперь сестра, на долгие годы похитившая у Мишель любовь и заботу матери, не представляла угрозы. Мишель развивалась и искала себя, выбравшись из чужой тени. Удивительно, но Брайан тоже менялся, становился более самостоятельным и уверенным в себе и теперь уже не казался бледным подобием старшего брата. Билли тоже не терял времени даром. Он был квотербеком университетской команды и подавал большие надежды. Друзья и знакомые, которые ходили на игры Билли в школе, теперь смотрели его игру по телевизору. В январе парню предстояла важная игра, которую проводили на стадионе «Роуз боул». Гэбби собиралась ехать на матч вместе со своими родителями и семейством О’Хара.

Теперь в жизни Гэбби стало куда больше взрослых забот, чем прежде, и она относилась к своей карьере и работе очень серьезно. Ходила на нужные отборы и пробы, участвовала в презентациях. Теперь ей не требовалось сдавать тесты и писать конспекты, она перескочила студенческий мир в одночасье, сразу же вступив во взрослую жизнь.

Билли уважал ее устремления и восхищался достижениями. И для него колледж был всего лишь мостиком, соединившим школу и будущую карьеру в национальной футбольной лиге. Ему оставалось сыграть матч перед Рождеством, а затем он должен был приехать к родителям.

Гэбби прилетела одним рейсом с Иззи, из аэропорта они взяли одно такси на двоих. Домой Изабелла ехала с тяжелым сердцем. Она знала, что Дженнифер переехала к ее отцу сразу после Дня благодарения, и это был первый раз, когда чужая женщина должна была встретить Изабеллу на пороге отчего дома. В целом Иззи смирилась с выбором Джеффа, в глубине души его подруга даже нравилась ей, но она боялась, что в один прекрасный момент она будет вынуждена пройти через все то, что выпало в недавнем прошлом на долю Билли. Ее пугала мысль, что папа решится завести парочку младенцев, с которыми будет носиться, забыв о седине в волосах.

Иззи вылезла из такси, помахала Гэбби и направилась к двери. Повернув ключ, она дернула ручку и вошла внутрь. В этом доме она жила с рождения, знала каждый уголок, помнила запахи. Поначалу ничего не показалось ей новым или угрожающим. Однако не успела Иззи облегченно вздохнуть, как взгляд зацепился за передвинутый диван под новым пледом, новые книги на полках, поменявший место рабочий стол отца. Возле стола высилось узкое кожаное кресло, на подоконниках красовались цветы. Да и ель в гостиной была украшена совершенно непривычно. Приблизившись, Изабелла стала рассматривать колючие ветки. Ни одной игрушки, жившей в доме от Рождества до Рождества уже много лет, теперь не было. Тут были новые шарики, обсыпанные серебристой крошкой, и мишура. Внезапно почувствовав себя лишней в собственном доме, она торопливо прошла в свою комнату, и хотя там все казалось прежним и знакомым, предательское чувство собственной чужеродности росло и ширилось. Она присела на кровать и придирчиво осмотрелась. Нет, в ее комнате не тронули ни единого предмета.

Пиликнул телефон – пришла эсэмэска от Шона: он только выезжал, планировал быть дома поздно вечером и обещал сразу позвонить. Иззи пожелала ему спокойного полета и сообщила, что дома довольно непривычно. Шон не ответил. Возможно, уже сел в самолет.

Внезапно Изабелла сообразила, что не купила для Дженнифер подарок, и торопливо отправилась на Филлмор-стрит, чтобы купить какую-нибудь безделушку. В итоге она вышла из бутика Марка Джейкобса со свитером, хотя в пакете и без того уже лежал альбом фотографий с Кубы. Альбом она купила просто так, потому что фотографии ей понравились. Вернувшись домой, Изабелла сразу же пошла к себе. Мысль о том, чтобы выйти в гостиную, посидеть на диване и съесть несколько крекеров, теперь казалась странной, словно в доме она была всего лишь гостьей.

Дженнифер вернулась поздно. Услышав, как хлопнула дверь, Изабелла выключила свет и затихла, понимая, что еще не готова к встрече. Однако спустя пару минут дверь комнаты приоткрылась. Дженнифер осторожно сунула голову внутрь и ойкнула от неожиданности.

– Не думала, что ты уже здесь, – виновато сказала она. – Я хотела убедиться, что все готово к твоему приезду. Как добралась?

– Хорошо, – смущенно ответила Иззи, сев в постели. Она пряталась в темной комнате, словно вор или последний трус. Дженнифер посмотрела на нее так, что сразу стало ясно: она все понимает. – Я… просто отдыхала после перелета, – пробормотала Иззи.

– Есть хочешь?

Джефф составил список продуктов, которые любила или не любила его дочь, и Дженнифер сделала покупки в точном соответствии с ним. Она понимала, каково приходится Изабелле: девочка жила с отцом пять лет, и ни одна женщина еще не вставала между ними. А теперь посторонний человек воцарился в ее доме, присвоил себе любовь Джеффа, пользовался ее кухней и гостиной, ночевал под ее крышей. Дженнифер очень хотела завоевать доверие Иззи.

– Нет, спасибо.

– Я купила сыр и французский батон, а еще паштет. Твой отец сказал, ты любишь бутерброды. – Дженнифер глядела с надеждой.

Изабелле захотелось оказаться на другом конце света.

– Нет-нет, я… договорилась поужинать с друзьями, – пролепетала она. Это была ложь, но оставаться на ужин с Дженнифер было выше ее сил.

Гэбби собиралась на «Щелкунчика» с семьей. Мальчишки еще не приехали. Так что Изабелле некуда было пойти. Она понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с собой поделать. Правильнее было бы поскорее привыкнуть к Дженнифер, поскольку ее привел в дом любимый отец, однако вместо этого она чувствовала себя так, словно ее предали.

Она уныло побрела в гостиную, где застала Дженнифер за раскладыванием на столе журналов. Естественно, это были те издания, которые Иззи частенько читала. Она чувствовала благодарность за заботу, но не могла себя заставить к ним прикоснуться. Вместо этого она подошла к елке и пару минут ее разглядывала.

– А что стало со старыми украшениями? – Вопрос против воли Изабеллы прозвучал как-то угрожающе.

– Твой отец сложил их в коробку. Они в подвале. Мы специально купили новые, для нового настроения. Старые игрушки сильно облупились.

Изабелла знала это, но игрушки ей нравились. Некоторые были не на петлях, а на старинных прищепках, и это придавало им особое очарование. Новые игрушки были, конечно, красивее, но все равно это было не то.

– Хм… – только и произнесла Изабелла.

– Можем их принести, – нервно добавила Дженнифер.

На ней были узкие джинсы и черный свитер по фигуре, и она взволнованно теребила висевшую с рукава нитку. По плечам струились роскошные темные волосы, глаза блестели. Дженнифер выглядела моложе своего возраста и была красавицей. Пожалуй, она больше тянула на ровесницу Изабеллы, чем на будущую мачеху. Возможно, причиной тому были йога и спорт.

Дженнифер села на диван и дружелюбно улыбнулась. Она явно чувствовала себя как дома, чего нельзя было сказать про Изабеллу.

– Нет, пусть хранятся в подвале, – ответила Иззи после неловкого молчания. Тему с игрушками стоило закрыть, иначе вежливый разговор мог перейти на опасную почву. Она села в кресло напротив Дженнифер и поджала под себя ноги. Поза была удобной, но комфорта не принесла.