Присутствие Лейси стало желанным буфером. Она была самой новенькой в этой компании и получала наибольшее внимание. Что дало мне некоторую передышку. Спустя какое-то время, щеки Евы покраснели, а глаза засверкали от опьянения.  Она двигала стул все ближе и ближе, пока не оказалась прижата ко мне. Ее тело было мягким и теплым.

  Под столом, ее руки и ноги постоянно были заняты тем, что касались меня. Ее голос стал хриплым, а смех страстным. Ева однажды призналась, что от выпивки становится сексуально возбужденной, но независимо ни от чего, ее знаки я распознавал.

  Было уже около двух часов ночи, когда зевок Лейси заставил каждого из нас подумать – пора сворачиваться. Моника шла с нами к лестнице.

  - Ваши вещи уже в комнате, - сказала она, обращаясь к нам с Евой. – Предлагаю спать допоздна, а потом накроем поздний завтрак.

  - Хм... - Моя жена нахмурилась.

  Я поймал ее за локоть. Понятно, что Ева не думала делить со мной не то что кровать, но и комнату, но не в моей натуре противиться неизбежности.

  - Спасибо, Моника. Увидимся сегодня чуть позже.

  Она засмеялась и обхватила мое лицо ладонями, целуя в щеку.

- Я так счастлива, Гидеон. Ты то, что нужно Еве.

  Мне удалось улыбнуться, зная, что ее чувства сразу бы изменились, стоило лишь узнать, как опасно ее дочери делить кровать с человеком, чьи ужасные ночные кошмары могут причинить серьезный вред.

  Ева и я начали подниматься по лестнице.

  - Гидеон…

  Я оборвал ее.

– Нам куда?

  Она посмотрела на меня.

– На самый верх.

  Комната Евы была действительно на самом верху, занимая полностью то, что было когда-то, вероятно, большим чердаком. Низкая остроконечная крыша имела удобной высоты потолок и открывала поразительный вид на Лонг-Айленд в дневное время суток.

  Двуспальная кровать располагалась в середине комнаты, лицом к оконной стене. Ее медное изголовье формировало небольшой гостиный уголок вместе с диваном. Ванная комната занимала остальную часть пространства.

  Ева повернулась ко мне.

– И что делать будем?

  - Позволь мне об этом беспокоиться, -  я уже привык беспокоиться о том, как делить ложе со своей женой. Ежедневно. Среди всех тех вещей, что ставили под угрозу наши отношения, моя атипичная сексуальная парасомния, как ее называл доктор Петерсен, возглавляла список. Пока я спал, то не имел никакой власти над своей чокнутой головой. В самые кошмарные ночи, существовала физическая опасность для той, которую я любил больше всего.

 Ева скрестила руки.

- Так или иначе, не думаю, что ты заинтересован в том, чтобы подождать свадьбы, как в этом заинтересована я.

  Я смотрел на нее и понимал: мы думали о двух совершенно разных вещах.

– Я возьму диван.

  - Возьмешь меня на диване, ты хотел сказать. Ты…

  - Я отымею тебя, если представится шанс, хоть прямо здесь, - жестко сказал я. – Но спать с тобой не стану.

  Ее рот открылся, чтобы возразить, но затем закрылся, когда ее настигло понимание.

– Ой.

  Настроение изменилось. Вызов в ее глазах и голос сменились на приглушенную осторожность. Меня убивало понимание, что я – источник какого-то ни было несчастья в ее жизни.

  Тем не менее, я был слишком эгоистичен, чтобы уйти. Однажды ее семья увидит во мне это и возненавидит.

  Рассерженный, я искал сумку и нашел ее на тумбочке рядом с ванной. Я пошел за ней, испытывая необходимости делать что угодно, лишь бы не видеть разочарование и сожаление Евы.

  - Я не хочу, чтобы ты спал на диване, – произнесла она мне вслед.

  - А я и не планировал спать.

  Схватив банные принадлежности, направился в ванную комнату. Свет включился, как только я вошел, освещая раковину и отдельно стоящую ванну.   Я включил воду в стеклянной душевой кабине и снял рубашку.

  Дверь отворилась, и зашла Ева. Я взглянул на нее, перестав расстегивать ширинку на брюках.

  Ее горячий взгляд скользнул по мне, не пропуская ничего, касаясь всего. Она глубоко вздохнула.

 - Нам надо поговорить.

  Меня возбуждало ее восхищение и бесили свои собственные недостатки.

– Разговоры – это последнее, чего бы мне сейчас хотелось. Иди спать, Ева.

  - Не уйду, пока не выскажу, все, что хотела.

  - Я принимаю душ.

  - Хорошо, - она стянула майку через голову. Все, что охватывало меня изнутри, соединилось в единую потребность.

  Я выпрямился, каждый мускул натянут и напряжен.

  Она потянулась за спину к расстегнула бюстгальтер.

  Мой член затвердел до боли, когда ее пышные, упругие груди оказались в поле моего зрения. Не когда не восхищался грудями, пока не увидел грудь Евы.   Теперь…

  Боже. Я могу потерять сознание.

  - Разговора не произойдет, если ты и дальше продолжишь раздеваться, – предупредил я, чувствуя, как пульсирует член.

  - Ты выслушаешь меня, Ас. Здесь или в душе. Тебе выбирать.

  - Сегодня не та ночь, чтоб принуждать меня.

  Она опустила шорты.

  Я снял свои трусы и спустил их на пол, прежде чем она успела переступить через шелковый треугольник нижнего белья.

  Несмотря на то, что влажность затуманила комнату, ее соски сжались в упругие бугорки. Ее взгляд упал на мой член. Словно воображая, как она пробует меня на вкус, ее язык скользнул по нижней губе.

  Мой голод по ней поднялся вверх по груди и вырвался рычанием. Ева вздрогнула. Я хотел прикоснуться к ней... трогать ее руками и губами везде…

  Вместо этого я позволил ей сполна наслаждаться зрелищем.

  Ее дыхание участилось. Наблюдать, какой эффект я на нее произвожу было болезненно, но несомненно эротично. Испытываемое мной чувство от ее взгляда… трогало меня.

  Она замерла у двери. Пар скользил над душевой кабиной, посягая на пространство краев зеркала и затуманивая мою кожу. Ее взгляд упал на мою шею.

– Я была не полностью честна с тобой, Гидеон.

  Мои руки рефлекторно сжались в кулак. Она не могла сказать подобное, не переключив мое внимание.

 - О чем ты говоришь?

  - Сейчас, когда мы были в спальне. Я чувствовала, как ты отстраняешься, и та паника, что я почувствовала…

  Ева молчала довольно долго. Я ждал, сдерживая похоть глубоким дыханием.

  - Ждать до свадьбы... Это не только из-за совета доктора Петерсена и не только ради борьбы с твоими демонами, – она сглотнула. – Это и ради меня тоже. Ты знаешь кем я была – я тебе рассказывала. Долгое время у меня все было закручено на сексе.

  Она переступила с ноги на ногу, склонив голову от стыда. Больно было видеть это. Меня поразило, что я был слишком зациклен на собственных реакциях на события прошлой недели, не думая о том, что переживала моя жена.

  - Так же и со мной. -  Я напомнил ей грубо. – Но между нами все иначе.

Она поймала мой взгляд.

– Да. Иначе.

  Мои сжатые кулаки расслабились.

  - Но это не значит, что я не прокручиваю эту мысль в голове, - продолжала она. - Ты вошел в ванную, и моя первая мысль была – трахнуться с тобой. Словно, если мы займёмся сексом, все встанет на свои места. Ты перестанешь сердится, и я снова обрету твою любовь.

  - Она всегда твоя. И всегда будет.

  - Я знаю, – по тому, как сжалась ее челюсть, я понял - это так. - Но это не останавливает голос в моей голове, говорящий, что я слишком многим рискую. Что я потеряю тебя, если подчинюсь. Что ты слишком сексуален, чтобы так долго держаться.

  - Боже, – сколько раз мне еще придётся сталкиваться с этим дерьмом? - То, что я говорил тебе на пляже... Я мудак, Ева.

  - Иногда, - она улыбнулась. – Но также ты - самое лучшее, что когда-либо случалось со мной. Этот голос взвинчивал меня многие годы, но он больше не имеет прежней силы. Благодаря тебе. Ты сделал меня сильнее.

  - Ева, - слова подводили меня, ничего не лезло в голову.

  - Я хочу, чтобы ты думал об этом. Не о ночных кошмарах, или моих родителях, или еще о чем-то. Ты именно то, что мне нужно. Такой, какой есть. И я очень сильно люблю тебя.

  Я подошел к ней.

  - Я все еще хочу ждать, - тихо сказала она, но глаза выдавали какой эффект я произвожу.

  Она схватила меня за запястье, когда я потянулся к ней, взгляды прикованы друг к другу.

– Можно все прикосновения буду делать я?

  Я резко выдохнул.

– Не могу согласиться.

  Ее губы изогнулись.

 – Нет, можешь. Ты сильнее, чем я, Гидеон. В тебе больше контроля. Больше силы воли.

  Другая рука потянулась к моей груди. Я поймал ее и прижал к коже.

– Я это должен доказать? Мой контроль?

  - Ты - молодец, - она поцеловала меня прямо в бьющееся сердце. – Мне нужно осмыслить кое-что.

  Ее тон был мягким, почти певучим. Внутри меня все бушевало, сгорая от похоти и любви, а она пыталась успокоить меня. Я чуть не рассмеялся от невозможности этого.

  Затем она подошла, ее тело мягко прилегало ко мне, ее руки обнимали с такой силой, что между нами просто не оказалось пространства.

  Я был обескуражен ее близостью, моя голова склонилась. До этого момента я не понимал на сколько нуждался в такой близости с ней. Принятие и нежность, обнажение во всех проявлениях.

  Она прижалась щекой к моей груди.

- Я так сильно люблю тебя, - прошептала она. - Ты можешь почувствовать это?

  Меня накрыло. Ее любовь ко мне, моя любовь к ней. Каждое ее слово было ударом.

    - Однажды ты сказал, - прошептала она, - в момент, когда мы занимаемся любовью, я открыта, ты открыт и мы единое целое.  Я хочу, чтобы так было все время, Гидеон.

  Предположение о том, что нам чего-то недоставало, застыло в позвоночнике.

– Неужели действительно важно, когда мы ощущаем подобное?

  - Можешь привести иные доводы, -  ее голова наклонилась назад. - Я не буду оспаривать. Но если ты окажешься на другом конце земного шара и тебе потребуется перестраховаться, я должна знать, что смогу дать ее тебе.

  - Ты будешь со мной, - пробормотал я, разочарованный.