– Почему мне нужно поговорить с Катринкой?

– Она думает, что ты отдашь ее в лыжную секцию.

– Я не обещал.

– Я так и сказала ей. Но она не хочет слушать меня.

Иржка отпил маленький глоток пива.

– Ну хорошо. Я подумаю.

– Иржка, нельзя разрешать ей делать все, что она захочет. Ольга права. Мы портим ее.

– Она хорошая девочка.

– Ты бы так не говорил, если бы видел, как она сегодня рассыпала муку по всей кухне.

– Да?

Милена кивнула.

– Она сказала, что это идет снег.

Иржка засмеялся, лицо Милены смягчилось в улыбке. Это случалось всегда, когда она смотрела на него.

– Ты похож на свою мать. Ты всегда разрешаешь Катринке выйти сухой из воды. – В муже ее привлекала не внешность, а его уверенность, сила духа, энергия. Но иногда его нежелание думать о том, что ее беспокоило, раздражало Милену, а его безграничная энергия просто утомляла.

– Почему ты против лыжной секции?

– Катринка слишком мала, – Милена опять нахмурилась. – Я думала, что и ты против.

– У меня были сомнения.

– А сейчас нет?

– Я же сказал, я думаю. – Иржка сделал еще глоток. – О преимуществах.

– О преимуществах?!

– Вдруг Ота прав и Катринка будет участвовать в соревнованиях.

– Ради Бога, Иржка! Ребенку всего четыре года.

– Ты же слышала, что говорил Ота. Чем раньше спортсмен начинает тренироваться, тем лучше.

– Она ребенок, а не спортсмен! Твое воображение слишком далеко тебя уносит!

Иржка отметил про себя, что Милена, пожалуй, единственный человек в Чехословакии, который спорит по такому поводу. Вся страна была помешана на спорте. В каждом городе были спортивные секции, федерация «Сокол». Лучшие спортсмены отбирались на областные соревнования и затем на национальные. Спортсмены, которых включали в состав национальных команд, участвовали в Кубках мира и Олимпийских играх. Благодаря «Соколу», был построен и спортивный комплекс, где работал Иржка.

– Нет, не слишком, – сказал Иржка. – Просто я смотрю немножко вперед. – Он поставил пиво на стол и придвинул кресло к дивану, ближе к Милене. Он хотел взять ее за руку, но не решился: она смотрела на него со злостью.

– Милена, оглянись вокруг, посмотри, как тяжело пробиться, получить хорошую работу, зарабатывать много денег!

– У нас все в порядке, – упрямо повторила она, не желая выслушивать его доводы.

– Боже! У нас нет даже собственного дома! – Он обхватил голову руками.

Милена не желала отступать.

– Это вопрос времени, – сказала она, сама в это не веря.

– Времени и связей, – он откинулся на спинку кресла и спросил более спокойным тоном: – Ты что, не хочешь добра Катринке, так, что ли?

– Как ты можешь так думать?

– Ота прав, Катринка будет хорошей спортсменкой. Ты же видишь, на что похожи все социалистические страны, Милена. У нее все будет. Лучшая пища, замечательная одежда, хорошее образование, она сможет свободно путешествовать. У нее будут деньги, она сможет даже откладывать их. А когда она перестанет участвовать в соревнованиях, ей гарантирована работа тренера. Ее ждет отличная жизнь.

– А если серьезная травма? – спросила Милена о том, что беспокоило ее больше всего.

– Но ты же не можешь вечно держать ее в пеленках, – с раздражением заметил Иржка. – Я не позволю тебе. Она не позволит тебе.

Они вспомнили, что наверху спят Дана и Гонза, и стали говорить тише. Милену душили слезы.

– Ты не должен обращаться с ней, как с сыном. Она все же девочка и твоя дочь.

– Я никогда не заставляю Катринку делать то, чего ей не хочется. Ты это прекрасно знаешь. Но лыжи – это именно то, чего ей хочется.

Иржка наклонился и взял Милену за руку.

– Ну, почему бы не попытаться?

Милена кивнула. У нее не было сил бороться с мужем и дочерью, которые были в союзе против нее. Иржка потянул ее за руку, подхватил и посадил на колени.

– Ты не сожалеешь о том, что я не могу подарить тебе сына? – спросила Милена. У нее был выкидыш до Катринки и два после. Год назад она родила мертвого мальчика.

– Все в руках Господа, – ответил Иржка. – Не в твоих. – Он поцеловал ее.

– Я люблю Катринку. Я люблю тебя.

– Не здесь, – прошептала она, чувствуя его руки под платьем.

– Ничего, – пробормотал он. – Все спят.

Глава 6

Коваши, в том числе Милена, заплатили вступительный взнос в пять крон и стали членами лыжной секции: дна не хотела отпускать мужа и дочь одних на выходные. В пятницу после обеда они вместе с другими членами секции сели перед спортивным комплексом в автобус (потребовалось два автобуса, чтобы разместить восемьдесят человек желающих) и отправились на базу, называвшуюся «хата», до которой было полчаса езды. Находилась она в горах недалеко от границы со Словакией. Это была веселая компания, в основном состоявшая из семей, которые катались вместе на лыжах уже много лет. Даже новички находили знакомых, так что по дороге разговоры переходили порой в общие песни. Катринка тоже пела вместе со всеми. Пели традиционные польки или популярные песни Карела Готта и Иржи Корна. Если Катринка забывала слова, то мама шепотом подсказывала их.

Маленьких детей было мало, особенно таких, как Катринка, и в основном это были мальчики. Дети постарше были обоего пола, так же как и взрослые. Для большинства лыжи были развлечением. Но были и члены местной лыжной команды, которые тренировались вместе с секцией по выходным. Были и такие, в их числе и Милена, кто просто поехал с кем-нибудь за компанию.

За несколько миль до базы дорога кончилась. Автобусы въехали на стоянку, в дальнем конце которой была маленькая будка с телефоном, и все пассажиры продолжили путешествие пешком.

– Мы пойдем пешком? – спросила Катринка, с испугом наблюдая, как все окружающие надевают рюкзаки. В них были запасы еды, одежда, книги и игры, чтобы скоротать время. У некоторых были с собой гитары и губные гармоники, даже несколько балалаек. Коваши и все те, кто приехал сюда впервые, должны были нести еще и лыжи.

– Это недалеко, – убежденно сказал Иржка, хотя даже ему расстояние показалось внушительным. Нужно было пройти по снегу семь километров в гору. Он помог Катринке справиться с рюкзаком, потом надел свой.

– Ну что, дойдем?

Катринка пристально посмотрела в снежную даль. Сколько мог видеть глаз, засыпанная девственно-чистым снегом дорога рассекала сосновый лес, а затем терялась за поворотом перед круто поднимавшейся горой.

– Я не вижу «хаты», – заметила Катринка, уклоняясь от ответа на вопрос.

Оказывается, не все так весело, как она представляла. Этот переход всегда был трудным. А в плохую погоду – ужасным. По телефону в будке базу предупреждали о том, что группа в пути, что было мерой предосторожности, и если группа не появлялась через определенное время, высылалась поисковая партия.

Накануне шел снег, и сейчас он был выше колена. Ота позвонил на базу, и группа начала восхождение. Растянувшаяся цепочка людей в лыжных свитерах и остроконечных шерстяных шапочках сливалась с серым фоном в слабеющем свете. Впереди, освещая дорогу фонариком и протаптывая тропинку, шел Ота. За ним все остальные. Ота был прямо-таки могучего телосложения, в прекрасной физической форме. Если бы не тяжелый рюкзак, он бы просто не знал усталости. Время от времени он оглядывался, чтобы убедиться, что группа не отстала.

– Хорошо, – кричал он. Его голос был полон энергии и всех подбадривал: – Уже недалеко!

– Что будет, если пойдет снег? – спросила Милена.

– Ад, – ответила Ольга, которая шла рядом с ними. Ее мускулистые ноги были обтянуты лыжными брюками, на плечах – свободная стеганая куртка, а на голове красовалась морская кепка. Ольга напоминала персонаж с детских кубиков.

– Далеко еще? – спросила Катринка. В ее голосе послышались первые жалобные нотки. У нее начали уставать ноги в ботах.

– Такая большая девочка, как ты, не хочет же, чтобы ее несли? – спросила Ольга.

Еще как хочет! Но не хочет в этом сознаться, по крайней мере Ольге. Хотя Ота часто ворчал на нее за что-нибудь, Катринке казалось, что именно Ольга оценивает ее, выискивая недостатки в ее характере. Она обернулась к отцу, надеясь, что он подхватит ее на руки и посадит на плечи. Он часто так делал, когда она уставала. Но в этот раз с него достаточно было лыж. Он улыбнулся ей.

– Умница, Катринка, – сказал он, подбадривая ее. – Мы почти на месте.


Вообще-то было две «хаты», «Русь» и «Орлик». Это были два больших деревянных сельских дома с ломаными крышами на сорок-пятьдесят человек каждый, которые на небольшом расстоянии друг от друга прилепились к покрытым снегом горам. В обоих были большие кухни, столовые и комнаты для отдыха. Спальни были с побеленными стенами, печки топились углем. В каждой было шесть кроватей (на одну или две семьи) и шкафы, где хранились личные вещи до следующего приезда. Санузлы были в конце коридоров. Ковашей вместе с другой семьей, Луканскими, поселили в «Орлике». У Луканских было две дочери. Олинка и Илона, шести и семи лет. Обе девочки катались на лыжах уже год, и с высоты своего опыта они сомневались в возможностях Катринки.

– Сколько тебе лет? – спросила старшая сестра, Илона.

– Четыре, – ответила Катринка, прыгая на кровати, чтобы согреться. Иржка затопил печку, но в комнате по-прежнему был ледяной холод.

– Но в декабре мне будет пять. В конце, – добавила Катринка, чтобы быть точной.

– Держу пари, что она не умеет кататься, – прошептала Илона младшей сестре. – Уверена, что она врет.

– Я умею, – сказала Катринка.

– Ну, девочки, – вмешалась их мама, – не спорьте. Скоро и так все выяснится.

– Перестань прыгать на кровати, Катринка, – попросила Милена, решив не вмешиваться в спор. Этой зимой двум семьям предстояло провести вместе много выходных.